Drm Алексеев - Модератор

— А ты их больше слушай, брешут они.

Я пытался себя успокоить. Ну не верил я в монстров похожих на людей и прочую нечисть. Зато в мародеров не верить нельзя, как ни крути.

— Ты точно все решил?

Демьян этим вопросом как бы подвел итог: «Я сделал все, что мог, остановить его не в моих силах»

— Да, и… Спасибо тебе за все.

После этих слов старик как-то согнулся и засуетился, стараясь не показывать мне свои глаза.

— Вот еще, возьми.

Он протянул мне фляжку.

— Что там?

— Успокоительное.

Выйдя от Демьяна я не чувствовал какой-то светлой тоски или кома в горле, в глазах у меня не щипало. Старику я был благодарен, но я шел не искать свою принцессу, а искупать грехи перед ней. Ну а если бы меня по активнее начали отговаривать, то я бы остался. Плюнул бы на все и остался. Так что шел я не в самом приподнятом настроении.

С одной стороны меня гнали любовь, долг, самолюбие, в конце концов, а с другой тормозил липкий и всеобъемлющий страх. Когда меня избивали ЧОПовцы, мне тоже было страшно, возможно даже сильнее, но если бы я сломался, я бы проиграл, я это знал и держался. Когда страх и здравый смысл стоят друг напротив друга, побеждает здравый смысл. Сейчас и тот, и другой кричали о целесообразности нахождения под землей.

Сталкера я решил одеть перед самым выходом из Резерва. Не к чему привлекать лишнее внимание.

С тех пор как город разбомбили, грузоперевозки по резерву значительно снизились, и по некоторым веткам начали ходить пассажирские вагончики, поэтому добрался я очень быстро.

В спецовке отделения связи я не привлекал внимания. Как и Демьян, я мог появиться в любом месте. Вот только двери старику всегда открывала машина, а мне, в случае чего, машинист. Сделано это было в целях экономии времени, да и верили ему больше, чем мне.

Нужное мне ответвление от главного тоннеля я нашел быстро, там еще одно ответвление и еще. Чтобы не показывать коммуникатор, которые были запрещены, я постарался запомнить все ходы северной части Резерва.

Тоннель, по которому я сейчас шел, оканчивался тупиком. Я это знал, но тупик гарантировал мне, что я смогу переодеться без свидетелей. Таких тупиков было не много, но они были, что говорило о каких-то еще не законченных планах по развитию города.

Переодевшись, я постарался положить рабочую форму как можно незаметнее. К заветному тоннелю под Площадью Революции я шел какими-то окольными путями, и несколько раз мне все же пришлось достать коммуникатор. Дойдя наконец-то до цели, я сел на рюкзак и достал фляжку с успокоительным.

Как я и ожидал, там был чистый медицинский спирт.

Закручивая крышку, я услышал шаги. Кровь прилила к вискам, все тело обдало жаром.

Здесь не должно быть людей. Этот тоннель не используется, я просмотрел всю доступную мне литературу. Здесь не проводится никаких работ — это я знал точно. Значит, шаркающие шаги могли принадлежать только охраннику. Никто не знает, как и где они патрулируют, да и знать никто не хочет. Человек в здравом уме не захочет убегать, преступлений тут нет, а на поверхность бегать — это самоубийство. Охрана скорее проверяет работоспособность систем безопасности, чем реально охраняет выходы.

ЧОПовец тоже не ожидал меня увидеть. Я продолжал сидеть.

— Что ты тут делаешь?

Голос у него был молодой, он был моим ровесником, если не младше.

— Да вот решил прогуляться.

Я продолжал сидеть, демонстрируя мирные намерения.

— На поверхность?

— Да

Врать тут было бесполезно. На мне был сталкер, и сидел я на плотно набитом вещмешке.

— Давай ты просто пройдешь мимо, а через десять минут скажешь начальству, что видел меня, но догнать не смог. Сканеров тут поблизости нет, поэтому твои показания проверить никто не сможет.

И тут я сделал непоправимую ошибку. Я встал, как бы освобождая ему проход, но от этого охранник напрягся и схватился за дубинку.

— А давай, я сразу доложу начальству.

— Докладывай…

Я сказал это как можно спокойнее, но не думаю, что у меня получилось. Охранник продолжал приближаться, видимо, пытаясь разглядеть мое лицо. Я по-прежнему стоял боком, поэтому он не видел ножа, висевшего на правом бедре.

До последней секунды я надеялся, что он попытается самостоятельно меня задержать. Тогда у меня был бы шанс его обезвредить, оставив в живых, но паренек потянулся за рацией.

— Пожалуйста, не надо…

В моем голосе больше не было ни надменности, ни уверенности. Парень остановился в пяти шагах с рукой на рации, висевшей на поясе.

Щелкнул зажим, медленно очень медленно рука начала подниматься ко рту. А я уже достал нож и замахивался им в прыжке.

Я никогда раньше не убивал и, видит Бог, не хотел этого делать. Но у моих ног лежал молодой парень с ножом в горле. По холодному полу текла горячая кровь. Лужа росла очень быстро. Парень был еще жив, он хрипел, таращась на меня голубыми, как небо глазами. Сначала от лужи шел пар, а потом она начала застывать. Хотя из горла еще доносился хрип и бульканье, глаза вдруг стали какими-то ненастоящими.

Я достал фляжку и сделал большой глоток. Жжение в горле, но никакого облегчения. Я понимал, что оставить здесь его нельзя надо оттащить дальше в тоннель.

Я подхватил парня под руки и потащил вглубь тоннеля. Он был теплый, неприятно теплый, но это было не самое неприятное. Кровь, очень быстро превратившаяся в какое-то желе на холодном полу начала растягиваться и очень противно рваться. От этого вида на лбу выступил пот, в голове зашумело, я бросил парня и меня вырвало. Потом еще раз, потом мне стало немного легче. Я вытер тыльной стороной ладони по пересохшему рту и почувствовал что-то липкое на губах. Это была кровь парня. Я весь был в его крови. Желудок конвульсивно сжался, но он был уже пуст. Я начал терять сознание, попытался привстать, но поскользнулся на чем-то и провалился в спасительный мрак.

Первое что я увидел, когда проснулся это был рельс. Обычный железнодорожный рельс. Я таких видел не мало когда работал проводником, вот только так близко не приходилось. Полотном не пользовались минимум несколько месяцев. Все, начиная от болтов, заканчивая головкой рельсов, было в слое ржавчины. Шпалы были бетонные. Во рту был неприятный вкус и именно он напомнил обо всем остальном.

— Ну и натворил ты, Венечка делов.

Я повернулся на голос. На рельсах позади меня сидел тот самый человек в черном балахоне. Света было мало, но это был настоящий солнечный свет. Он пробивался из открытого вентиляционного люка слева от человека в черном.

— Мало того, что убил охранника при исполнении, так еще и наследил.