Иван Апраксин - Родитель номер два

– И что же ты знаешь? – продолжал настаивать Павел. – Ты должен нам рассказать, а уж мы посмотрим, стоит ли тебе верить.

– Не надо верить мне, – спокойно парировал Захария. – Если уж на то пошло, в таких делах никому не стоит верить. А уж себе я поверил бы в последнюю очередь.

Он криво усмехнулся, словно собираясь что-то сказать, но потом оборвал себя и деловым тоном продолжил:

– Действительно, я долгое время скрывал свое знание. Ты прав, юноша. Я знал и страдал от своего знания. Даже не от знания, а от необходимости скрывать то, что знаю. От необходимости продолжать работать на богов. Но я не видел никакого выхода из создавшегося положения. Но теперь все изменилось… Опасность слишком велика, да и город, как я вижу по вашему присутствию здесь, готов прийти на помощь.

Захария встал и прошел в дальний угол землянки. Здесь он опустился на колени и принялся руками отдирать нижнюю доску на стыке двух стен. Доска не поддавалась, и старейшина пыхтел.

– Эй, воин, помоги мне, – обратился он к Аяксу. – Вижу, ты здоровяк, а у меня силы уже не те…

Когда доска оказалась оторвана, Захария извлек на свет металлическую коробку, со всех сторон спеленатую водонепроницаемой лентой.

– Это письмо пришло к нам через века, – сказал старейшина, тяжело поднимаясь с колен и открывая коробку. – Не знаю, каким образом оно сохранилось. Вы же слышали о том, что уже давным-давно боги запретили людям читать и писать, так что все книги, документы и вообще любые записи уничтожили.

Эту бумагу передавали в одной семье из поколения в поколение. Отец, уходя к богам, передавал ее старшему сыну, а тот, уходя, – среднему и так далее. Это продолжалось так долго, что никто не помнит, когда и как эта бумага вообще появилась на свет. Наверное, ее автором был кто-то из далеких предков этой семьи.

В любом случае все это не имело никакого значения, потому что уже триста лет никто не умеет читать, так что содержание бумаги оставалось неизвестным. Ее просто тщательно хранили, как семейную реликвию.

Захария наконец размотал ленту и открыл коробку. Он вытащил наружу несколько желтых и ветхих от времени бумажных страниц, пестрящих мелкими значками.

– Что это? – не выдержал Тамерлан.

– Из чего это сделано? – поинтересовался Павел. Аякс вытянул шею, стараясь через плечо старейшины разглядеть невиданную диковинку.

– Это бумага, – ответил всем Марк. – На этом материале в старину писали. В древности, когда не было электронных носителей, использовался папирус или бумага. Я видел такое несколько раз, когда работал в архивах с древностями.

– Можешь подержать в руках, – сказал Захария, протягивая бумагу Марку. – Ты умеешь читать? Конечно умеешь.

Марк взял в руки документ и всмотрелся в мелкие значки, означавшие буквы. Человеку, с детства привыкшему к иероглифам, смешно и странно видеть буквенный текст, но когда-то давно Марка учили и этому. Полицейскому нужно многое знать и уметь, мало ли чем придется заниматься?

Он всматривался в текст, пытаясь восстановить давно не использовавшийся навык, и вспомнить технику чтения. Шевеля губами, Марк складывал в уме буковку к буковке, и из этих значков в его сознании медленно стали всплывать слова.

– Как это можно читать? – недоуменно произнес Павел, заглянув в бумагу. – Ты что-нибудь понимаешь в этой абракадабре? Все же прыгает перед глазами…

Текст был написан на сильно устаревшем международном языке, что уже было очень хорошо. Беда случилась бы, если бы письмо оказалось на одном из национальных языков, давно канувших в прошлое и уже не восстановимых. Но международный язык стали вводить в практику давно, еще в двадцать втором веке…

– Ты сам это читал? – поинтересовался Марк у Захарии. Если бы старейшина ответил утвердительно, Марк бы не удивился: за последние часы произошло так много неожиданного…

– Как я мог? – покачал головой Захария. – Меня никто не учил читать, это запрещено. Но однажды, когда эта бумага оказалась у меня в руках, я заинтересовался ею. И нашел человека, способного прочитать.

Что-то нехорошее зашевелилось в голове у Марка, едва он услышал эти слова Захарии. Он уже достаточно узнал этого человека, и у него не оставалось особенных иллюзий…

– И где теперь этот человек?

– Он был из города, – спокойно ответил старейшина. – Беглец, как и многие. Я узнал о том, что он умеет читать древние тексты, и попросил его.

– Тебя спрашивают, где теперь этот человек, – грозно напомнил нетерпеливый Тамерлан. – Ответь нам. Мы можем с ним поговорить? Увидеть его?

Захария улыбнулся.

– Дело в том, что ему было уже сорок три года, – заметил он. – Как вы знаете, это даже превышает возраст, необходимый для того, чтобы отправиться на небеса к богам. Он прочитал текст для меня, а наутро состоялся Контакт…

Захария оборвал себя и сурово взглянул на Марка.

– Что говорить о пустяках, полицейский, – сказал он. – У тебя в руках важный документ. Ты можешь его прочитать – вот и читай. Читай вслух, пусть все твои товарищи услышат – так будет быстрее и мы не потеряем много времени.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Милый мой, радость моя! Не знаю, мужчина ты или женщина, сколько тебе лет, но благословляю тебя за то, что ты читаешь это.

Потому что если ты это читаешь, значит, не все еще потеряно. Если ты способен читать, у человечества есть еще шанс на спасение.

Честно говоря, когда я сейчас все это пишу, я совершенно не верю в то, что кто-то когда-нибудь это прочтет. Наверное, я просто придумал тебя, мой дорогой читатель из будущего. Тебя никогда не будет. Но все равно я буду обращаться к тебе в этом послании, потому что слишком страшно, даже невыносимо уйти из жизни и не попытаться хотя бы сказать то, что считаешь нужным.

Я обращаюсь к тебе из 2678 года, и дни мои сочтены. Думаю, что во всей округе, кроме меня, не осталось ни одного человека, знающего грамоту. Я сам всю жизнь скрывал, что умею читать и писать. Очень хотелось научить грамоте моих детей, и я приложил к этому старания, однако вряд ли преуспел. Учить приходилось тайком от всех, урывками, постоянно скрываясь. Да и что толку в наше время в умении читать, если нет ни одной книги, ни одного написанного слова?

Грамоту запретили еще сто лет назад – практически сразу, как только появились Носатые. Запрет любой науки, любого знания – это от них, так и знай.

Конечно, мы разошлись с городскими жителями. Наши пути ведут в разные стороны. Ты знаешь, что человечество раскололось на две части. Первая часть осталась в городах и погрязла в разврате и вседозволенности – теперь они быстро вымирают. А мы, наша часть человечества, предпочли традиционные ценности и отказались от презренной и губительной городской культуры.