Виктор Косенков - Мигранты

Криками и толчками солдаты построили мужиков в шеренгу. Пересчитали. Один из солдат громко скомандовал, и мужики побрели по полю, изредка нагибаясь, подбирая что-то и кидая в ведра. То один, то другой, относили свои ведра к волокушам. Впрягались в них и тащили к краю поля, вываливали содержимое в большую кучу.

Камни! Круглые гранитные валуны и плоские блины плитняка.

Морозов припомнил расхожее выражение, что в Эстонии земля родит камни. Они вылезают на поверхность каждый год, будто им нарождаясь где-то там, в черной глубине.

Приглядевшись, он увидел еще троих таких же мужиков, которые укладывали камни в аккуратную линию вдоль дороги по старой, средневековой технологии — без цемента. Морозов видел множество таких сооружений и в Эстонии, и в Финляндии вдоль монастырей или старых родовых хуторов. Каждый камешек держался за счет других, большие подпирались мелкими, мелкие закладывались таким образом, чтобы не выпадать, опирались на большие.

Каторжная работа.

Хозяин хутора и офицер перешли на повышенные тона. Разговор был явно неприятный и прервался только, когда на дороге появилась еще одна машина.

Морозов услышал ее заранее. Забрался глубже в кусты.

Мимо проехал военный джип. Этот выглядел хуже: краска облупилась, местами виднелись ржавые проплешины. Но она тоже была на ходу!

Джип лихо запрыгал по свежевспаханному полю, с разворотом остановился около офицера, чем окончательно вывел из себя хозяина хутора. Тот замахал руками, но военный резко его осадил. Из джипа выбрались двое солдат. Сгрузили под ноги хозяину мешки и ушли к постройкам. Следом за ними пошел офицер. Хуторянин остался на поле. Развязал мешки, сунул руку внутрь. Вынул горсть чего-то наподобие песка и долго пересыпал из ладони в ладонь. Потом завязал мешки, вздохнул и попер их за сарай.

Вскоре вернулись солдаты, они волокли то ли косулю, то ли козу. Из холщового свертка торчали голенастые ноги с острыми копытцами. Еда.

Картина постепенно прояснялась.

Это была жизнь.

Обмен. Торговля. Порядок.

Было понятно, что у армейцев сохранилась некоторая техника. Наверное, та, что стояла в закрытых военных складах, в режиме консервации. Наверняка у них также были стратегические запасы еды, дизельного топлива, машинного масла, медикаментов! Может быть, запасы посевного зерна. А тяжелая техника способна тянуть за собой плуг…

У армии было все.

Цивилизация не потерялась, не кончилась! Все можно восстановить! Засеять поля, поднять дома из руин, наладить… Наладить все!

Морозову захотелось вскочить, познакомиться с этими людьми, вернуться на хутор, привести детей…

Он, может быть, так и поступил бы. Может быть, поднялся бы на ноги, подошел к этим людям, все объяснил…

У одного мешка, который волокли солдатики, разошелся шов, и на поле вывалились серыми комочками зверьки. Зайцы! Штук пять или шесть. Они кинулись врассыпную, испуганно мельтеша между людьми. Солдаты бросились ловить их, мужики побросали работу, засвистели. Кто-то попытался поймать петляющего косого курткой.

А один из работников, самый молодой, вдруг сорвался с места.

Побежал, отчаянно выдирая ноги из рыхлой земли, в сторону Морозова. Игорь заметил, как болтаются у него на носу очки, подвязанные белой веревкой.

В воздух хлестко ударила очередь. Мужики попадали на землю, прикрывая голову руками. Выскочил из-за дома испуганный хуторянин.

Коротко и равнодушно гавкнул пистолет. Словно чихнул.

Парень споткнулся, всплеснул руками, переламываясь в пояснице, и рухнул в черные комья. Очки с белой бельевой веревкой вместо дужек улетели вперед.

Закаркали перепуганные вороны.

Солдаты пинками подняли мужиков, споро прижали их к стене сарая, наставили автоматы…

Игорь уполз подальше в кусты, поднялся на ноги и отбежал в сторону.

Он ошибся.

Не было тут жизни. Все тут было по-старому.

Он еще какое-то время крутился возле дороги. Смотрел, как мужики продолжают таскать камни, как починенная, наконец, усилиями двух механиков бронемашина вспахивает оставшуюся часть поля. Как хуторянин, вздыхая и бормоча, катит на тачке труп беглеца, скидывает его в большую яму и забрасывает свежей землей.

Что еще было в той яме? Или… кто?..

Джип, переваливаясь, покатил по дороге в обратную сторону. Игорь, стараясь не раскрыть себя, поспешил за ним.

Туман окончательно рассеялся, в небе засияло солнце. Игорь старался идти быстро. Он рассчитывал, что база военных, откуда приехал джип, располагалась где-то неподалеку. Морозов шел туда, сам не зная зачем. Ведь он уже узнал, что соседи недружелюбны…

В голове роились дурные мысли. К вечеру стало ясно, что с расстоянием до базы он ошибся, и Морозову опять пришлось искать место для ночлега.

Он завернулся в плащ в небольшом леске, полном лещины. Надрал недозревших, практически безвкусных орехов.

Сон пришел незаметно…

Игорю снилось, что он лезет сквозь узкие решетки, а железные ребра впиваются ему в грудь, сдавливают, душат. Но он все равно ползет, выбрасывает вперед худую грязную руку, цепляется за землю, подтягивается. А мир сужается, обхватывает его со всех сторон, сжимает, осыпается землей. Комочки падают за шиворот, колко скатываются по спине. И хочется дышать, дышать… Но воздуха так мало, что кажется, будто он поступает по тонкой трубочке. А земля все сыпется, давит… И уже невозможно пошевелить ногами… Только худые грязные руки все тянутся к свету, туда где воздух, туда где можно дышать!

Куда? Где это место? Что там?

Игорь не знал. Он понимал только одно — там можно дышать…

Проснулся Морозов от кашля. Вздрогнул, приподнялся и понял: кашлял он сам.

— Все-таки простыл.

Он сел и долго всматривался в темноту, пытаясь отойти от жуткого сна. Что-то мешало двигаться ногам. Игорь потрогал рукой и понял, что на ступни намотались влажные полы плаща. Вот откуда взялась земля, засыпавшая ноги…

Вскоре он снова заснул.

На этот раз без сновидений.

Утром Игорь вернулся на дорогу и пошел дальше. По дороге съел еще одну рыбку. В животе урчало, но пока было еще терпимо. В конце концов, случалось голодать и дольше.

Во второй половине дня погода снова испортилась. Пошел мелкий дождик.

Усилился кашель.

Только ближе к вечеру Игорь вышел туда, куда и хотел.

Издалека запахло дымом, едким и противным. Морозов со шел с дороги и двинулся по траве. Выбрался на холм, с которого хорошо была видна небольшая долина, ограниченная с одной стороны старой грунтовой дорогой, а с другой — лесом.

Игорь долго не мог понять, что же перед ним. Пока, наконец, и памяти не всплыло то самое, виденное только в кино. Колючая проволока на свежих сосновых столбах. Простенькие вышки. Бараки. И люди, как серые тени…