Алена Дашук - Картофельная яблоня (сборник)

Ещё пример вашей глухоты? Хорошо. Совсем близкий вам по времени. Рука помощи, протянутая даже не нами, а самой природой, вселенной, если хотите. Той самой Мировой Душой, которая так ждала от вас гармонии, а получила злобу и хаос. Дети-индиго и хрустальные дети. Это был ещё один толчок, чтобы ваша цивилизация пошла по иному пути. Эти дети открыто указывают вам на ложность ваших постулатов. Они с малых лет предпочитали всем подаркам мир и любовь вокруг себя. Они проявляли способности, которые заложены в каждом из вас: черпали знания из поля земли, общались друг с другом телепатически, демонстрировали чудеса иммунитета… Мы надеялись, что, увидев это, вы задумаетесь, почему вы сами не такие. И что?

– И что? – спросила Синявская, не понимая, чем человечество провинилось перед детьми-индиго.

– Вы превратили их в подобных себе. Вы сделали их маленькими компьютерами, забавляющими вас тем, что кроха способен моментально найти ответ на любой вопрос. Вы создали крикливые шоу, где эти дети соревновались друг с другом, словно их даром можно меряться. Вы культивировали в них конкуренцию, внушая, что это хорошо, и порождали зависть и ненависть, не свойственную им. И они теряли способность общаться друг с другом напрямую, без использования слов. Они отказались общаться душами, потому что у них больше не было такой потребности. У них появилось что скрывать друг от друга. Только словом можно солгать. Души лгать не умеют. Именно поэтому люди вашей цивилизации не хотят учиться говорить без слов. Могут, но не хотят. Вы внушили этим детям, что их знания должны служить тому, чтобы окружить себя материальными благами. Вы сломали тех из них, кто не хотел идти в строю и жить так, как вы им велели. Люди вашей цивилизации придумали им множество определений: белая ворона, асоциальный тип и так далее. Вы просто задавили их, вместо того, чтобы услышать.

Так что не говорите, что шансов вашей цивилизации не давалось. Были философы и поэты, учёные и проповедники, пытавшиеся сказать, что вы идёте к своей гибели. Их было много. Вы их затоптали, поставив материальное превыше всего.

– Боюсь, ваша речь немного запоздала. Сейчас надо не искать ошибки в нашем мировоззрении, а действовать.

– Я и говорю с вами об этом. В вашей власти отвести человечество от пропасти и дать ему ещё время проанализировать, почему его стремятся уничтожить.

– И вы будете утверждать, что позволить умереть моему сыну это духовно и правильно?!

– Смерть физическая неизбежна для каждого из нас. Но смерть тела временна, как и жизнь. Позвольте не погибнуть душе этого ребёнка.

– Душа ребёнка не может погибнуть, она чиста!

– Увы, душа возраста не имеет. Откуда вы знаете, с каким грузом она пришла сюда, войдя в тело ребёнка. Я уже говорил, что дети это такие же люди. Чистота души от возраста тела не зависит. В каком теле она будет жить не столь важно. Сейчас ради одного тела вы можете погубить миллиарды душ. Если эта планета погибнет, душам некуда будет вернуться, чтобы расти и очищаться. Я уже говорил вам это.

– Ну, да. Ещё про Мировую Душу, которая сильно пострадает, если в неё затешутся недостаточно отмытые души с земли. Знаете что, уважаемый сомати, я с удовольствием послушаю ваши рассуждения, но как-нибудь в другой раз. Мне сейчас, мягко говоря, не до них. У меня умирает сын, если вы ещё не поняли. А сейчас избавьте меня от ваших проповедей! Я вам говорю то, что скажет любая мать в моём положении. Мне плевать на вашу Мировую Душу, когда мой ребёнок страдает! И меня поймёт большинство нормальных и здравомыслящих людей! На Земле нужно добро земное, ощутимое, а не… И моё добро, мой долг – спасти сына. Одним словом, оставьте меня в покое!

– Хорошо. Судьбу вашей цивилизации должен решать её представитель. И этот представитель вы.

В ушах зазвенело, Анна почувствовала лёгкое головокружение. Она тряхнула головой, обернулась назад. Василь продолжал крепко спать. Как могло это трухлявое ископаемое заикаться о том, чтобы она не пыталась спасти своего мальчика?! Если, с его точки зрения, это называется духовностью, то ей такая духовность точно не нужна. Какая Мировая Душа может сравниться с радостью видеть, как твой сын пьёт из большой кружки молоко! Или гоняет кошку. Или, затаив дыхание, смотрит любимый мультик про каких-нибудь милых его сердцу чудовищ. Миллионы людей просто кормят своих детей завтраком, наряжают и балуют забавными игрушками. И все счастливы. Почему она должна думать про какую-то душу, которую никто даже не видел?!

До Москвы оставалось пятнадцать километров. Вдалеке виднелся пост, на котором могли проверить документы. Не настучал ли Королёв в службы по поводу её бегства? Вполне мог. Могли даже фотографию сбросить для ориентировки. Что ж, придётся выкручиваться. Анна резко свернула на обочину и вынула из машины Василя. Конечно, риск, но делать нечего. Попытается поймать машину с открытым кузовом.

Большой военный грузовик появился на дороге довольно скоро. После недолгих переговоров, Синявская забралась в кузов и спряталась с сыном за коробки, наваленные там как попало. Водитель, поудивлявшись странному поведению мамаши, предпочитающей везти спящего ребёнка в открытом всем ветрам кузове, а не тёплой кабине, скоро забыл о своих пассажирах. Вспомнил только в момент, когда в каком-то глухом проулке столицы женщина забарабанила кулаком по гулкой крыше автомобиля. Шофёр остановил машину. У его странной пассажирки зуб на зуб не попадал. Ребёнок плакал. Обругав на прощание нерадивую мамашу, военный покатил по изуродованным тяжёлым транспортом улицам.

Анна нырнула под арку, где в далёкие счастливые дни кто-то вывел на стене корявыми печатными буквами Оля + Миша = любовь. Буквы поблёкли и пролились кровоподтёками. Надпись была сделана алым маркером. Синявская задержалась взглядом на этом вечном свидетельстве лихорадочного стремления людей не остаться в одиночестве. Сколько времени её сыну придётся прожить парией, к которой никто не должен приближаться без толстых перчаток и тонированного забрала на лице? Но раздумывать было некогда. Она проскользнула в ближайший подъезд и пробежала по тёмным, покрытым чёрными ожогами лестницам. Здесь явно не раз поработал ЭИС-2.

Незапертая квартира нашлась быстро. Обугленная снаружи и внутри дверь была только прикрыта. Выбирать не приходилось. Василь дрожал, а басовитый плачь давно сменился ультразвуковым и жалобным Ыыыыыыыы. Анна вошла в квартиру.

Обеззараживание помещения проводилось здесь явно с повышенным энтузиазмом. То и дело на глаза попадались предметы с опалёнными боками. На обоях виднелись выгрызенные высокой температурой прорехи. Кое-где оплывшими огарками торчали неузнаваемые теперь пластиковые слуги бытового комфорта бывших жильцов. На стене покосившийся фотопортрет: испуганная, явно не умевшая фотографироваться, женщина и мужчина в неуклюже сидящем на нём пиджаке. Судя по этому пиджаку, мужчина чаще носил либо форму, либо рабочую спецовку. Присмотревшись, Анна решила, что, скорее всего, с форменной одеждой профессия хозяина квартиры была не связана – выправка не та.