Лоис Лоури - В поисках синего

Она заметила, что Вандара слегка улыбнулась.

Почувствовав поражение, Кира вновь стала теребить лоскуток ткани в своем кармане. Он уже не казался теплым. Он не утешал.

– Однако если обратиться к третьему своду поправок… – продолжил Джемисон.

Все Хранители перевернули страницы в своих томах. Даже те, чьи тома оставались закрытыми, взяли их и стали искать нужное место.

– …становится очевидным, что здесь возможны исключения.

– Возможны исключения, – повторил один из Хранителей, читая и двигая пальцем по странице.

– Таким образом, мы можем оставить в стороне утверждение, что таков обычай, – уверенно сказал Джемисон. – Так следует поступать не всегда.

«Значит, все-таки он мой защитник. Возможно, ему удастся сохранить мне жизнь!» – подумала Кира.

– Ты хочешь что-нибудь сказать? – спросил у нее защитник.

Сжав свой лоскуток, она отрицательно помотала головой.

Он вновь стал листать записи.

– «Она была с изъяном. А еще без отца. Ее не надо было оставлять».

Слышать это было тяжело, тем более что это была правда. А еще у Киры болела нога. Она не привыкла так долго стоять без движения. Она снова попробовала перенести вес на здоровую ногу, чтобы облегчить нагрузку на увечную.

– Это верные обвинения, – Джемисон повторил очевидное своим ровным голосом. – Девочка Кира родилась несовершенной. У нее был явный и неизлечимый изъян.

Хранители пристально смотрели на нее. Смотрела на нее и Вандара – с презрением. Кира привыкла к тому, что ее разглядывают. Над ней смеялись с детства. Благодаря матери, которая была ей опорой и поддержкой, она научилась выносить это с гордо поднятой головой. Вот и сейчас она глядела в глаза своим судьям.

– И у нее нет отца, – продолжал Джемисон.

Кира вновь услышала голос матери, объясняющей ей, как это произошло. Она была маленькая и не могла понять, почему у нее нет отца. «Он не вернулся с большой охоты. Это было до того, как ты родилась, – мягко говорила мать. – Его забрали твари».

Она услышала, что те же слова произносит Джемисон – словно бы ее мысли услышали все.

– До того как она родилась, ее отца забрали твари, – пояснил он.

Главный Хранитель поднял глаза от своих бумаг. Повернувшись к сидящим за столом, он остановил Джемисона:

– Ее отец – Кристофер. Он был хорошим охотником, одним из лучших. Возможно, некоторые из вас его помнят.

Несколько мужчин кивнули. Кивнул и ее защитник.

– Я был с охотниками в тот день, – сказал он, – я видел, как его схватили.

Неужели Джемисон действительно видел, как схватили отца? Кира никогда не слышала подробностей этой трагедии. Она знала только то, что рассказывала ей мать. И вот в нескольких шагах от нее человек, который был с отцом в его последний день!

«Ему было страшно? Было моему отцу страшно или нет?» Этот странный непрошеный вопрос она не произнесла вслух. Ей самой было страшно. Она чувствовала ненависть Вандары, стоящей сбоку. Казалось, Киру саму забирают твари и она вот-вот погибнет. Она попыталась представить, как чувствовал себя отец в последние минуты жизни.

– Но и здесь применим третий свод поправок, – объявил Джемисон. – На обвинение «Ее не надо было оставлять» я отвечу, что, согласно третьему своду, возможны исключения.

Главный Хранитель кивнул.

– Ее отец был славным охотником, – повторил он. Остальные собравшиеся за столом мужчины вслед за ним одобрительно загудели.

– Ты хочешь что-нибудь сказать? – спросили ее. Но она снова покачала головой. Она снова предпочла воздержаться.

– «Она не приносила пользы», «она не может копать, сажать растения или вырывать сорняки, она даже не может ухаживать за домашними животными так, как это делают другие девочки в ее возрасте», «волочит за собой свою сухую ногу и ходит медленно», – продолжал он, а когда стал читать последнюю фразу, Кира заметила, что на его лице мелькнула улыбка: – «И еще она много ест».

Он на мгновение замолчал. А затем проговорил:

– Как защитник я соглашусь с некоторыми из этих утверждений. Понятно, что она не может копать, сажать растения, вырывать сорняки или ухаживать за домашними животными. Но мне кажется, она научилась приносить пользу. Скажи, Кира, ведь ты работаешь в ткацкой артели?

Кира удивилась и утвердительно кивнула. Откуда он знает? Мужчин обычно не интересует, где работают женщины.

– Да, – сказала она слабым от напряжения голосом. – Я там помогаю. Я не тку, но убираю мусор и готовлю станки. Это работа, которую я могу сделать своими руками. И я сильная.

Она хотела было упомянуть про свое умение вышивать, которое, как она надеялась, поможет ей зарабатывать на жизнь, но не могла придумать, как сказать это, не выглядя тщеславной. Поэтому она промолчала.

– Кира, – сказал он, – продемонстрируй свой изъян членам Совета Хранителей. Покажи, как ты ходишь.

Дойди до двери и обратно.

Это жестоко, подумала она. Ведь все же знают про ее ногу. Зачем ей хромать под этими взглядами? Как унизительно. Она хотела отказаться или хотя бы возразить. Но ставки были слишком высоки. Это же не детская игра, где споры и драки – нормальное дело. Сейчас на кону ее будущее. Кира вздохнула и повернулась. Опираясь о посох, она медленно пошла к двери. Закусив губу, она на каждом шагу приволакивала больную ногу и чувствовала на себе презрительный взгляд Вандары.

Дойдя до двери, Кира повернулась и медленно пошла на место. У нее заболела ступня, а затем жгучая боль распространилась по всей больной ноге. Она очень хотела сесть.

– Действительно, она хромает и медленно ходит, – зачем-то повторил Джемисон, – я согласен с этим. Однако она вполне справляется со своей работой в артели. Она каждый день приходит туда к определенному времени и никогда не опаздывает. Ткачихи ценят ее помощь.

– Много ли она ест? – хмыкнул он. – Думаю, нет. Посмотрите, какая она худая. Ее вес опровергает это обвинение. – А потом добавил: – Но кажется, сейчас она голодна. Я – так уж точно. Предлагаю сделать перерыв и поесть.

Главный Хранитель встал.

– Ты хочешь что-нибудь сказать? – спросил он у Киры в третий раз. И в третий раз она отрицательно покачала головой. Она ужасно устала.

– Вы можете сесть, – разрешил он Кире и Вандаре. – Еду сейчас принесут.

Кира благодарно опустилась на ближайшую скамейку. Она стала одной рукой растирать свою дрожащую ногу. Через проход она увидела, что Вандара поклонилась – «Я опять забыла! Мне надо было поклониться», – а затем села с каменным лицом.

Главный Хранитель взглянул на кучу лежавших перед ним бумаг.