Павел Иевлев - Телефон Господень

Тут на мою распрекрасную станцию из тоннеля выкатывается самый что ни на есть натуральный поезд метро. Только темный он – ни одного огонька - и катится явно по инерции, хотя пока еще быстро. В свете фонарика кабина машиниста показалась мне пустой, а вот пассажиров в вагонах не то чтобы битком, но немало. И все они, выпучив глаза, на меня смотрят. Ну, я бы тоже, наверное, на их месте удивился – пустая темная станция и перепуганный мужик с фонариком, тем более, что свет в вагонах не горит, а поезд сам собою куда-то катится. Всякий удивится. Правда похоже, что ситуацию они пока не расчухали, потому что смотрят молча и пока не паникуют, хотя, по-моему, уже пора, поскольку поезд мимо станции прокатывается и, тихо постукивая на стыках, уходит в тот тоннель, куда все эти гоблины слиняли. В общем, ничего хорошего я для этого поезда не предвидел, но сильно на этот счет не задумался, поскольку мне в голову другая мысль пришла. Раз этот поезд на закрытую ветку попал, то сделать это он мог только одним путем – через те самые ворота. А раз так, то ворота должны быть открыты, и если мне немного повезет, то они еще некоторое время не закроются. Поэтому всякие посторонние мысли я из головы выбросил, спрыгнул на рельсы и ломанулся по шпалам в ту сторону, откуда электричка пришла, да так, что подошвы чуть не задымились. Давненько я так не бегал - с самой армии, и даже нога пораненная мне не сильно мешала – не до нее было. Бежать тут было всего-то километра полтора, но где-то на полдороге я встал как вкопанный и чуть было назад не рванул, поскольку услышал я такой жуткий крик, что внутри разом захолодело. Десятки людей кричали, да так, что и в кошмарном сне не приснится. Похоже, что поезд таки прибыл на конечную свою станцию…

А все-таки назад я не побежал. Хочешь, трусом меня считай, но рассудил я, что помочь им ничем не смогу. Один, без оружия, со сдыхающим фонариком я годился не в спасатели, а только что на десерт. В общем, преодолев ступор, двинул в первоначальном направлении. Ворота действительно были подняты, и стрелка перекинута в сторону Черной Ветки, а по поперечному тоннелю уже шел шум да гром – очередной поезд приближался на всех парах. Сообразил я вовремя, что сейчас он туда же уйдет, куда и первый и давай стрелку тягать… Я, ж, главное, толком и не знаю, за что дергать – там рычагов целый букет. Однако сообразил – туда, сюда – перекинул стрелку и поезд мимо меня просвистал, чуть ветром не сдуло. Ну я ему вслед трусцой, стараясь от контактного рельса подальше держаться, а сзади меня ворота опустились, полностью сливаясь с грязным бетоном стены. Отрезало Черную Ветку опять.

Ну, дальше все просто – добежал до ниши, поезд пропустил – добежал до следующей… Дело нехитрое, только не зевай – иначе затянет под колеса и размотает кишки на пять километров. Добрался до станции, сделал вид что я тут всегда такой красивый из тоннеля вылезаю и ничего в этом нет особенного. Ну, подумаешь, глаза бешеные и нога грязным бинтом перемотана… Морду тяпкой – и наверх. Менты на выходе было ко мне присунулись, но я уже ноги в руки – и тикать дворами. Сильно мне не хотелось объяснять, откуда я такой взялся.

Поскольку дело к ночи было, то я сначала к ребятам знакомым побежал, из диггеров. Давайте, говорю, под землю срочняком, только вооружиться надо и все такое! Там люди гибнут! А они мне – гонишь, ты, Крот. Не бывает никаких гоблинов. А за ногу тебя, видать, собака укусила. Так что ты нам тут не заливай, а пойди лучше укол от бешенства сделай. Тут я и правда, в бешенство впал. Надавал им по рожам и ушел, дверью хлопнув.

Пришел домой, а уснуть не могу – все у меня в ушах этот крик ужасный. Думал, думал – решил к тебе пойти. Ты у нас мужик умный, всякое видал. Во-первых, ты меня выслушал, а во вторых, чего-нибудь придумаешь.

Вот такая у меня к тебе история. Что скажешь?

Я призадумался. Выдумать эту историю Крот никак не мог – не хватит у него фантазии. С другой стороны, поверить в такое… Это ж все представления о мире перевернуть придется. Не хочу я такой мир, в котором поезда метро пропадают, и гоблины под землей бегают. Неуютно мне жить будет.

- Не веришь? – грустно спросил Костя.

- Да как тебе сказать… Скорее верю. Но с трудом. Тяжело мне в это поверить.

Крот явно загрустил. Похоже, что я был его последней надеждой. Не в милицию же ему с этой историей идти? Там его первым делом спросят: «А что это вы, молодой человек, в подземных коммуникациях позабыли?» И по голове за это не погладят. А если погладят, то не иначе как дубинкой. Ну а ежели это все чистая правда? Нет, не могу я от такой истории отвернуться и забыть про все. Во-первых, любопытство сгложет, а во-вторых… Во-вторых я теперь в метро без дробовика войти побоюсь.

Страшная все-таки штука, это самое метро. Совершенно обстановку не контролируешь – сунули тебя в вагон, десять минут темного мелькания за окнами – и новая станция. А что там между этими станциями – только Метрострою известно, да и то не всегда. Я, конечно, клаустрофобией не страдаю – иначе под землю бы не лазил – но иногда мне в метро не по себе становится. Как вдумаешься, что мчит тебя эта электричка черт знает где, да еще на приличной скорости – мурашки бегают. Конечно, девяносто процентов страшных историй про метро – дурацкие байки, вроде крыс размером с теленка, но и оставшихся десяти процентов хватает, чтобы чувствовать там себя неуютно. Больно уж много неизвестного скрыто за мраморными фасадами станций…

- Короче, Крот, слушай сюда. Целиком твоя история у меня в голове не укладывается, но и отмахнуться я от нее не могу. Тебе я верю – верю, что ты что-то там видел. А что из увиденного тебе с перепугу померещилось, и что на самом деле было – надо разбираться. Поведешь меня сегодня вечером на Черную Ветку.

- А… Слушай, Артем, а может… не надо?

Вот тут я ему поверил. Поверил целиком и полностью – не пугаются так люди при мысли о разоблачении их дурацкого розыгрыша. Крот сидел передо мной весь белый и тихо вздрагивал. Такое не сыграешь. Очень ему не хотелось на Черную Ветку. И под землю ему больше не хотелось. Совсем. Будет теперь наш Крот крестиком вышивать. Гоблины – не гоблины, а что-то нашего героического десантника напугало до усеру. И это уже серьезно.

- Константин Палыч!

Крот нервно вздрогнул, не сразу сообразив, к кому я обращаюсь.

- Ты мне тут не трусись как зайкин хрен. Ты вояка бравый, горячие точки прошел, с парашютом на врага прыгал – неужели какой-то мелочи зубастой испугаешься? Если даже правда все, что ты говоришь, то по-любому это проверить надо.