Нил Шустерман - Междуглушь

— Какое-то у тебя имя несолидное для искателя.

— Хорошо, — сказал он, уперев руки в бока. — Может, это имя понравится тебе больше: я МакГилл.

Тут уже вся ребятня покатилась со смеху. Майки, у которого никогда не хватало выдержки, чтобы стойко сносить насмешки, поспешил сбежать подальше.

Алли по-прежнему протягивала Дайне шар, но та отказывалась его принять. Какой-то малыш, прятавшийся в длиннющих волосах Дайны, высунул мордашку из-за её спины:

— Дайна, пожалуйста, Дайна... можно, мы оставим это себе?

Но та шикнула на него.

— Другие искатели здесь бывают? — спросила Алли.

Дайна нарочно не ответила сразу, желая показать, что полностью контролирует течение беседы.

— Иногда.

— Ну хорошо, — сказала Алли. — Я отдам тебе этот шар в обмен на обещание, что если тебе попадётся что-нибудь по-настоящему ценное, ты прибережёшь это для меня. Идёт?

— Да! Мы обещаем! — зашумела малышня. — Обещаем!

Дайна кивнула, неохотно соглашаясь с желаниями других, и приняла украшение из рук Алли.

— Обещай мне ещё одну вещь.

Лицо Дайны застыло. Алли присмотрелась к девочке внимательней, и заключила, что хотя на вид её собеседнице не больше десяти, на самом деле она куда старше. Она очень, очень стара.

— Чего ты хочешь? — спросила Дайна.

— Обещай, что если когда-либо Мэри Небесная Ведьма осквернит здешнее небо своим воздушным шариком-переростком, вы все спрячетесь, и ты не позволишь ей никого из вас забрать с собой.

Малыши уставились на свою предводительницу — что она на это скажет?

— А кто тогда защитит нас от Шоколадного Огра? — спросила Дайна. — Кто защитит нас от МакГилла?

— Мне кажется, ты вполне способна справиться с этой задачей сама, — ответила ей Алли. — К тому же нет никаких оснований опасаться ни МакГилла, ни Шоколадного Огра. Мэри — вот кого вы должны бояться.

Все кивнули, но непохоже было, чтобы её речь их убедила — как-никак она была изгнанницей, парией. Конечно, можно преклоняться перед ней как перед героиней легенд, но к её советам всё же следовало относиться с осторожностью.

Дайна отдала блестящий шар одному из ребят:

— Повесь-ка его на вешалку — будет нам вместо рождественской ёлки, всё равно ничего лучше у нас нет. — Затем она вновь обернулась к Алли. — Мы сдержим обещание — если нам попадётся что-нибудь ценное, мы сохраним это для тебя.

Ну что ж, неплохой деловой договор. Алли уже удалось обеспечить лояльность многих групп послесветов. Ах да, не групп, а «облаков», подумала она, с лёгкой горечью покачав головой. В одной из противных Мэриных книжонок, толкующих о том, как себя вести, авторша настаивала на том, что любое собрание послесветов надлежит называть «облаком». У птиц — стая, у гусей — стадо, а у послесветов — облако. Больше всего Алли раздражало то, насколько эффективно Мэри формировала их междумирный сленг, можно сказать, создавала собственный язык, и весьма успешно. Алли не удивилась бы, если бы узнала, что и название «Междумир» изобрела тоже Мэри.

Алли нашла Майки на соседней улице — тот стоял на обширном газоне и развлекался тем, что крепко топал по нему ногой, а потом любовался рябью в живом мире, которую создавало его топанье. Он явно смутился, застигнутый за этим ребяческим занятием. Алли постаралась скрыть улыбку: зачем смущать беднягу ещё больше?

— Ну что, с делами покончено? — спросил Майки.

— Да. Куда теперь?

Алли потеснилась, давая ему место на спине лошади — Майки всегда сидел впереди неё, держа поводья. Он и так почти всё время держался на заднем плане, так что пусть уж тешит самолюбие тем, что ему принадлежит честь выбора пути.

— У меня есть кое-какие соображения на этот счёт, — ответил Майки. — Здесь недалеко.

Алли уже давно сделала вывод, что в профессии искателя многое определяет слепая удача и острая наблюдательность. Были, впрочем, искатели, которых называли «гробовщиками»: они околачивались около умирающих в надежде, что те обронят что-нибудь по дороге на тот свет. Но лучшие находки почти всегда случались неожиданно, а лучшие обмены — когда искатель проявлял ловкость и остроту ума, оставаясь при этом честным. Вот и сейчас их седельная сумка была полна всякого добра: здесь были хрустальная дверная ручка, пустая фоторамка, старый плюшевый мишка... Все эти вещи считались в Междумире настоящими сокровищами.

Но поиски и обмен — это лишь часть работы искателя. Этот народ был окутан мистическим ореолом благодаря рассказываемым ими историям. Ведь тогда как все послесветы по большей части держались одного и того же насиженного места, искатели всё время двигались, странствовали. Они видели и слышали больше остальных, и именно они разносили вести и слухи. Поэтому Алли и решила стать одним из представителей этой славной гильдии.

Когда Алли только-только прибыла в Междумир, она услышала рассказы о чудесах, монстрах и всяких прочих ужасах. Однако сейчас у неё появилась некоторая возможность самой влиять на слухи и россказни. Теперь она сама могла разносить весть о том, кто на самом деле является истинным монстром Междумира — Мэри, конечно — а заодно влиять на людей так, чтобы у них создавалось верное представление о деятельности Ника. Шоколадный Огр? Ха-ха! Тоже мне монстр нашёлся! Да у него ни единой монстровской косточки в теле нет — если можно так выразиться о том, у кого вообще нет тела.

Вот только Мэри вела свою «дезинформационную» войну куда более умело, чем Алли. Послесветам (как, впрочем, и живым людям) было гораздо легче поверить в то, что красота и порядочность всегда идут рука об руку.

Но если уж на то пошло, то легенды об Алли-Изгнаннице тоже распространились чрезвычайно широко. Конечно, в них не всё было правдой, но не в этом дело. Главное — Алли заработала себе весьма солидную репутацию, хотя и несколько негативного свойства — репутацию возмутителя спокойствия и источника повышенной опасности. Но зато её знали и уважали. Ну что ж, с этим можно жить.

Впрочем, эта репутация Алли вполне устраивала.

Кейп-Мэй. Население: 4034 зимой и по крайней мере в десять раз больше летом. Самая южная точка Нью-Джерси. За ней — только вода.

Алли застыла перед затейливым дорожным знаком с надписью «Добро пожаловать!», обозначающим границу городка.

— Ты тонешь, — предупредил её Майки, не сходя с лошади. Шилох, постепенно привыкнув к живому миру, постоянно перебирала копытами, вытаскивая их из почвы с громким, чмокающим звуком. Со стороны казалось, что лошадь просто гарцует на месте. А вот Алли, забывшись, ушла в землю по колени.