Владимир Благов - Психадж

— О благой бог, возлюбленный Нуном, творящий все прекрасное Хапи, пища страны Та-Кемет, зеленей на радость живущим, и да не оскудеет щедрость твоя! Меня же, умершую, подними на гребень волны и отнеси к Великому Чертогу Двух Истин и далее — в Страну Заката — Поля Камыша.

Сказав это, женщина вдруг коротко взглянула в глаза невольного свидетеля ее молитвы и сказала:

— Торопись, о воин, к Великому Чертогу Двух Истин, и ты воскреснешь в Дуате!

— Я вовсе не хочу умирать! — возразил Сергей.

— Но ведь ты уже умер, — губы египтянки искривились в злорадной усмешке. — Ты волей-неволей обязан явиться на суд Осириса.

— Ты, верно, жрица, и знаешь неведомое. А я воин и не привык сдаваться без боя. За время моей жизни я дважды поднимался на этот холм и дважды возвращался обратно. Постою здесь еще какое-то время, полюбуюсь закатом, пока боги мечут жребий, гадая о моей жизни и смерти.

— Как знаешь, о воин… Тогда, быть может, ты дождешься здесь моего мужа. Он верховный жрец Амона, и имя его — Аменемоп. Скорее всего, он будет искать меня. Скажи ему, что это пустая затея: я не вернусь, ибо жизнь мне постыла. Но если он последует за мной, я буду рада. Так и передай.

Сказав это, египтянка легко сбежала с холма к причалу, на цыпочках прошла по мосткам, отвязала барку и грациозно спрыгнула в нее. Течение подхватило и понесло утлое суденышко, а незнакомка оглянулась и помахала Сергею рукой. Сергей долго смотрел, как удаляется и тает в золоте солнечных брызг стройная фигурка молодой египтянки.

Внезапно его окликнули по имени, и Сергей резко повернулся на зов. К нему приближался величественный мужчина в одеянии жреца. Череп его был гладко выбрит, лицо закаменело маской самовлюбленного мудреца, а глаза под сдвинутыми бровями были строги и печальны. Наверное, одним своим видом жрец приводил в благоговейный трепет и служителей храма, и прихожан. Он имел отдаленное сходство с Вениамином Лебедянским, но Сергей обратил на это внимание не сразу. Сначала он сообразил, что перед ним муж прелестной египтянки, уплывшей в Ладье Вечности, — жрец бога Амона Аменемоп.

— О, Рахотеп! — впервые Сергей услышал, как звучит его древнее имя. — О, Рахотеп, смерть похитила душу моей супруги Ранунисет. Видишь, она плывет в Барке Смерти по Подземному Нилу прямо в Дуат. Если ты поможешь мне вернуть ее, я дам тебе много золота, невольников и выстрою для тебя усыпальницу-мастабу, подобающую твоему чину.

— Прости мне мое незнание, о жрец Амона, я не имею чести знать тебя, в то время как ты назвал меня по имени, но я догадываюсь, кто ты. Твоя жена сообщила мне твое имя, Аменемоп.

— Не трать понапрасну слов, мы можем не успеть вернуть ее. Согласен ли ты сопровождать меня?

— Сперва скажи, как сможем мы догнать и вернуть твою жену, плывя по реке, текущей в Дуат? Неумолимая смерть похитит и наши души, а я вовсе не тороплюсь на суд Осириса.

— Оставь свои страхи, Рахотеп. Я — жрец Амона, и мне ведомы пути загробного мира. Обещаю тебе: мы вернемся, и я щедро вознагражу тебя.

— Хорошо, я готов следовать за тобой. Но не ради награды, а в знак почтения к тебе и преклонения перед великим Амоном. Золота мне не надо.

— Пусть так, тогда поторопимся…

…Атум — закатный солнечный диск — канул в бездну Дуата, чтобы, пройдя двенадцать областей загробного мира и сразившись с сонмом змееподобных демонов, утром в образе солнечного скарабея Хепри вновь вскарабкаться на небосклон. Тело небесной коровы Нут засверкало звездами. Ярчайшая из них — Сотис — покровительница умерших — поднялась высоко над горизонтом, предвещая половодье. Бог Луны и мудрости Тот лениво плыл по пути, проложенному Солнцем.

Подземный Нил был спокоен и необъятен. Военачальник греб единственным веслом, найденным на дне барки, то справа, то слева от себя погружая его в маслянистую черную воду. Жрец сидел на корме, управляя рулевым веслом. Он то и дело торопил воина, говоря об одном и том же — о своей утрате.

— Супруга добровольно ушла из жизни, взяв с меня клятву, что я последую за ней, — сетовал он.

— Она приняла яд? — спросил Сергей-Рахотеп, и жрец кивнул. — Ты убежден, что сотворишь благо, если вернешь ее?

Аменемоп промолчал.

— Я тяжело ранен, и мое тело лежит на поле боя за тысячу схенов отсюда. Кони и пехотинцы топчут мое тело, а я еще жив и хочу избежать смерти, или хотя бы отдалить ее. Я не понимаю самоубийц.

— Не нужно цепляться за жизнь, — сквозь зубы пробормотал жрец. — Ты хочешь обмануть бессмертных?

— Я просто не торопился сесть в барку… А жена твоя твердо решила покончить с собой, и если даже ты спасешь ее сегодня, все равно рано, или поздно, она добьется своего.

— Постой, Рахотеп! Ты слышишь? — глаза жреца округлились. — Что это?

Сергей прислушался и уловил впереди грозный рокот и шипение пенящейся воды.

— Если бы мы находились сейчас в верховье Нила, я ответил бы тебе, что скоро пороги. Но мы плывем по подземной реке, а ты говорил, что пути Дуата тебе известны. Объясни мне сам, ЧТО это шумит впереди.

— Я охотно отвечу тебе, дай только собраться с мыслями.

— На это нет времени. Течение заметно усилилось, ты чувствуешь? Мы будто падаем в пропасть! — вскричал Сергей-Рахотеп. — Взгляни на небо! Луна и звезды исчезли!

— Успокойся, — жрец поднял руку в знак молчания. — Похоже, мы приближаемся к первым вратам Дуата.

В ту же минуту Сергей увидел между небом и водой гигантские челюсти с пожелтевшими от времени клыками. Когда барка вплотную приблизилась к ужасным вратам, челюсти начали сдвигаться, и Сергей оторопел, осознав, ЧТО произойдет через несколько секунд. Но жрец Амона встал за его спиной, простер руки перед собой и громоподобным голосом закричал:

— О змей, называемый Стражем Пустыни! И ты, змей, именуемый Властелином Времени! И ты, о волк, чье имя Открывающий Пути! Заклинаю вас именем Амона-Ра, откройте Вход в Тайный Зал, ибо мы знаем ваши имена, и сердца наши чисты.

Барка стремительно пронеслась между двух огромных клыков в темный и узкий канал, и в тот же миг челюсти с металлическим лязгом захлопнулись позади нее.

— Главное для нас, Рахотеп, как это ни парадоксально звучит, не умереть ОКОНЧАТЕЛЬНО на пути к Великому Чертогу Двух Истин, — невозмутимо заметил Аменемоп. — Взгляни на правый берег. Что увидели твои глаза?

Сергею показалось, что берег бел от снега, но Рахотеп не имел о снеге никакого понятия, поэтому Сергей-Рахотеп сказал:

— Возможно, это глыбы известняка.

— Ты ошибаешься. То белеют кости тех несчастных, что не прошли первого испытания.

— Они не знали имен стражей ворот?