Николай Романецкий - Искатели жребия

Сегодня Калинов понимал метелку гораздо быстрее. И поразился ее последним словам:

— С чего ты взяла?

— Мне так кажется.

Однако, — сказал себе Калинов. — Может, она еще и мысли читает?.. Может, на нее и дисивер не действует?

Он огляделся. Все сидящие в круге были молодыми людьми примерно одинакового возраста — лет шестнадцати-восемнадцати. Парни были одеты разнообразно — от сетчатых комбинезонов до легких туник, на девчонках — короткие открытые непрозрачные сарафаны. Никто друг с другом не разговаривал, все молча уставились в костер, словно там что-то происходило. Наверное, искали саламандр…

— Не крути башней! — прошептала Вита. — Ты всех обламываешь!

— А что они делают?

— Потом въедешь…

Калинов тоже стал смотреть в костер. Но сколько он туда ни смотрел, ничего особенного не увидел.

Обычные горящие сучья, блеклые языки пламени, взметающиеся искры.

Вдруг все зашевелились, заговорили. Сидящий напротив Игорь Крылов кивнул Калинову как старому знакомому. Сегодня он не казался таким злыми противным, как вчера в лесу.

— Что? — шепотом спросил Калинов у Виты. Вита рассмеялась, и вновь зазвенели хрустальные колокольчики.

— Можно спикерить громко, — сказала она. — Больше никого не обломаешь.

— А что было?

— Мы законтачили дэй-дрим.

— И что теперь?

— Скоро въедешь!.. Какой ты нетерпеливый!

— А я контачил охоту на тираннозавра, — громко сказал высокий белобрысый юнец, одетый в тигровую шкуру. — Представляете, море кровищи! Ништяк!!!

— Тебе бы везде море кровищи, — сказала Вита. — Дай волю, ты бы весь мир в море кровищи превратил.

— Брось ты с ним, Витяшка, — сказала невысокая черноволосая девушка. — Его дэй-дрим еще никогда не побеждал.

Белобрысый прищурился.

— А я не теряю надежды, метелки, — сказал он надменно. — Рано или поздно это произойдет.

— К сожалению, Аля, он прав, — сказала Вита маленькой брюнетке. — И когда это произойдет, я слиняю и больше не вернусь. Уж лучше торчать дома!..

Белобрысый сжал кулаки.

— Вот и катись домой! — зло крикнул он. — Пусть тебе мамочка сопли вытрет, лахудра рыжая! Розовым платочком… А мы уж как-нибудь без тебя, по-мужицки.

— Усох бы ты, шнурик! — сказал Калинов. — Научись сначала женщин уважать… Мы… по-мужицки… Тоже мне — витязь в тигровой шкуре!

Белобрысый стремительно вскочил на ноги. Калинов усмехнулся и тоже поднялся с травы.

— Это еще кто тут варежку разевает? — сказал белобрысый. — Кому надоело ходить здоровым и невредимым? — Он смерил Калинова с ног до головы уничтожающим взглядом. — Детка, я же из тебя киселек сделаю, с хлебушком схаваю. — Он подошел к Калинову, навис над ним и брезгливо взял его двумя пальцами за кончик носа. — Остынь, шнурик, а то сейчас пар из задницы повалит!..

И тут Калинов ударил его, ударил коротко, без замаха, даже не ударил — ткнул ладонью правой руки, и белобрысый вдруг переломился пополам, словно сдвинули друг к другу ножки циркуля, и повалился на бок. На лице у него появилось выражение неподдельного изумления, глаза закрылись. Как будто человек прилег на минутку отдохнуть.

— Ты загасил его? — с испугом воскликнула черненькая Аля.

— Да нет, — сказал Калинов. — Таким ударом не загасишь… Так, успокоил слегка. — Он коротко взглянул на Виту.

Вита презрительно смотрела на лежащего белобрысого.

— Не хочу я его здесь больше видеть, — сказала она с отвращением и вопросительно посмотрела на окружающих.

И вдруг белобрысый исчез, словно его здесь и не было. Только послышался негромкий шелест, будто ветерок кубарем прокатился по травке. Калинов застыл.

— Спасибо, друзья! — Вита потерла пальцами виски.

— Не за что, — сказал курчавый парень в тунике и сандалиях. — По-моему, этот шнурик и так уж всем осточертел. В тему его еще раньше надо было выставить. — Он подошел к Калинову и потрепал его по плечу. — А ты ничего, новьёк! Прикольно ты его! Я бы с тобой в разведку пошел… Клод. — Он подал Калинову руку.

— Саша, — сказал Калинов. — Куда он делся?

— Вампир-то?.. В ауте… Отправился домой. Больше он не джампанется. По крайней мере, пока мы здесь.

И тут вдруг затрещало, как будто кто-то быстро-быстро заколотил палкой по дереву. Калинова сбили с ног, он сунулся носом в траву и чуть не захлебнулся, вздохнув, потому что вместо травы под ним оказалась грязь, какая-то липкая жижа, и от жижи этой так отвратительно пахло, что его чуть не стошнило. И солнца уже не было на небе, а была черная беззвездная ночь, и сверху сеялся мелкий холодный дождик, мгновенно пробравшийся за воротник кольчуги и растекшийся по спине маленькими ручейками, а может, это был и не дождь вовсе, а холодный пот, потому что, кажется, их все-таки ждали. Во всяком случае, круглые пальцы прожекторов плясали по равнине, и каждый раз, когда они приближались, приходилось въезжать носом в вонючую грязь. И не шевелиться.

А потом опять затрещало, и высоко над головами визгливо прочирикали пули. Стреляли с вышки, которая приткнулась к колючей проволоке справа, приземистая и раскоряченная, словно табуретка на кривых ножках. Самонадеянные строители поставили ее по эту сторону ограждения… Впрочем, с какой стати они должны были опасаться нападения извне?

— Затихаритесь! — негромко скомандовал Клод.

Они замерли. И, лежа в липкой жиже, дождались, пока успокоится охрана. Пулеметчики перестали палить в белый свет. Лучи прожекторов поплясали-поплясали, тупо уткнулись в тяжелый столб дыма, повисший над крематорием, и погасли. Где-то коротко тявкнула собака. От сторожевой вышки донеслись звуки волынки, наигрывающей какой-то до одурения знакомый, но неузнаваемый мотив. Ветер принес издалека обрывки заунывного колокольного звона.

На вышке вдруг загоготали, и грубый голос прошелся насчет штанов какого-то Диего, которые теперь, кажется, потребуют основательной стирки… Тоже мне, доблестный лейб-гвардеец, переполошил весь лагерь, где только таких нарожали, ублюдков?.. Хорошо, что комендант нализался, как свинья, и дрыхнет, и будет дрыхнуть до утра, а то не избежать бы тебе, тварь болотная, карцера в половину роста…

— Вперед! — шепотом скомандовал Клод.

Они поползли. Каждый к своей цели. Калинов к сторожевой вышке справа, Игорь — к такой же вышке слева. Клод, Вита и Аля тянули мешок с зарядами, чтобы несколькими взрывами пробить проход в рядах колючей проволоки. За ними подтягивались арбалетчики, чтобы, когда грохнут взрывы и пулеметы будут нейтрализованы, рвануться в проход и успеть добежать до казармы прежде, чем гвардейцы успеют прийти в себя. И быстро, и хладнокровно засыпать их стрелами…