Гоар Маркосян-Каспер - Земное счастье

— Да, — весело подтвердила Ника и звонко чмокнула Дана в щеку. — Каждому свое.

— Я все равно пойду. Почитаю немножко, за обедом встретимся.

— Погоди, — остановил ее Дан. — Я хотел бы задать тебе пару вопросов. Насчет… Ну отношений полов. Объяснишь мне кое-что?

— Если смогу, — сказала Дина неуверенно.

— Он что, так ничего тебе и не рассказал? — возмутилась Ника.

— Рассказал. Мне просто хотелось бы представить, как это выглядит с другой стороны. Ну с женской точки зрения. Вот женщина решила себе кого-то найти, она идет, допустим, в бар и…

— Свободная женщина, — уточнила Дина. — Замужняя одна туда не пойдет, разве что ей захочется тоже… Но это не принято.

— Идти не принято? Или изменять мужу?

— Изменять. Впрочем, и жене. Правда, при Изии все расшаталось, он же запретил разводы, и все каноны поколебались. Раньше развод был простым делом, и до измен не доходило.

— Все наоборот, — сказала Ника.

— Ну идет она в бар, — напомнил Дан, — сидит, смотрит, если ей кто-то нравится, дает понять. Он может подойти, так?

— Примерно.

— А если он не идет? Она подходит сама?

— Не всегда. Это большое испытание для самолюбия. Ведь если он не реагирует, значит, она его не интересует. Надо очень уж увлечься, чтобы на это отважиться. Правда, когда женщина идет на такой шаг, большинство мужчин… Понимаешь, это оскорбление — отказать в таком случае…

— А наоборот бывает? — спросила Ника. — Когда инициативу проявляют мужчины? Или все-таки нет?

— Конечно, бывает. Хотя, наверно, реже. Но в общем-то, эти правила давно расплылись. Мы с Леем познакомились на выставке, и никто никому никаких знаков не подавал, просто случайно сошлись у одной картины, обменялись мнениями и как-то…

— А кого чаще отвергают? — полюбопытствовала Ника. — Мужчин или женщин?

— Наверно, мужчин. Правда, смотря какой мужчина… — Дина слабо улыбнулась. — Трудно представить женщину, которая отказала бы Поэту. Его же все знают в лицо. Или Марану… хоть его и не все знают, то есть теперь, наверно, уже тоже все, но и раньше… Вряд ли.

— Ну да, — сказала Ника. — При его внешности…

— Ах, — улыбнулась Дина, — внешность не играет роли… То есть играет, конечно, но не это главное.

— А что?

— Кевзэ. Высшая ступень. Существуют две ступени кевзэ. Маран владеет высшей.

— Откуда это знают женщины? — поинтересовался Дан. — Случайные женщины, которые…

— Но это же видно! По пластике. Неужели ты не обращал внимания на то, как он двигается? Не только он, все, кто дошел до высшей ступени.

— Обращал, — сказал Дан, сразу вспомнив тот вечер в Бакне, четыре года назад, когда на тропинке среди развалин вдруг разглядел схожую грацию походки Марана и Поэта. — Маран, Поэт и Дор. Я давно заметил.

— Ну вот. Ни одна женщина, которая в этом разбирается, не упустит подобного случая. А в Бакнии в этом разбираются все.

— Бедняжка Наи, — сказала Ника. — Он же будет всю жизнь ей изменять.

— Не уверена, — возразила Дина. — Хотя я почти не видела их вместе, но… Думаю, Маран сделал выбор.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… Люди ищут и находят… Или встречают случайно, неважно. Но когда они делают выбор… так у нас говорят… они перестают искать. Они вкладывают себя в достижение гармонии. И если это получается, то им больше никого не нужно. Понимаешь? Не нужно больше никого. Потому что это неповторимо. Единственный недостаток — когда это насильственно разрушают. Тому, кто потерял партнера, очень трудно пережить. Иногда невозможно. Вот главная опасность для этой милой маленькой женщины.

Маленькой! Дан улыбнулся. Дина, которая была не выше Наи, почему-то окрестила ее маленькой.

— Опасность? — не поняла Ника.

— Да. Ведь Маран любит риск. Это у него как болезнь, и, боюсь, неизлечимая. Вспомни хотя бы переворот. Когда я увидела Марана на трибуне, я сначала подумала, что он решил нас предать, а потом, что он сумасшедший. Собственно, это безумие и было, ведь провались наша попытка, все мы могли бы скрыться. Кроме Илы и Гана, но тем терять так и так было нечего. А все остальные могли.

— Из Башни Зеленого Знамени тоже? — спросил Дан.

— Конечно. Маран дал нам все ключи. Там есть подземный ход. Мы бы ушли. А он остался бы платить за всех. Страшно представить. Совершенно безумный риск, он мог спокойно не явиться туда. И если б не получилось, исчезнуть. Не обязательно ведь победить или умереть, если есть еще выход.

— У него не было, — вступился Дан. — Ты не понимаешь. Вы не понимаете. Он жил той жизнью ради этого шанса. Другого бы уже не было. И если б он бежал, та маска, которую ему приходилось носить, прилипла бы навсегда. Он, наверно, думал, что если хотя бы заплатит за всех, это его как-то очистит. В любом случае, он не хотел больше так жить. Он устал. Если не победить, так умереть.

— Ладно, — сказала Дина, — пусть так. А недавно, когда он полез под пули, он тоже хотел победить или умереть? Когда его ждала любящая женщина.

— Он не хотел умирать, — сказал Дан. — Он хотел покончить с Мстителями. Наверняка покончить. Может, именно для того, чтобы получить право любить эту самую женщину. Оплатив свой долг перед Ланой.

— Послушать тебя, так все оправдано.

— Конечно.

— Да не слушай его, Дина, — вмешалась Ника. — Они же два сапога пара. Дан и раньше был не робкого десятка, но с тех пор, как снюхался с Мараном, стал совсем отчаянный. Ты думаешь, он случайно поперся к Марану в момент, когда ни один честный человек в Бакнии этого не сделал бы? Учуял родную душу.

— Да, — сказала Дина задумчиво, — как ни удивительно, но он понял Марана лучше, чем мы. Мы ведь поверили. Я знаю Марана со школы, с четырнадцати лет, но я почему-то поверила, что он мог так измениться. Да что я — даже Поэт! Может, в глубине души он сохранял надежду, но иногда… Для него это была трагедия, он даже сказал мне однажды, что чувствует себя так, будто у него ампутировали половину души… И все же мы думали о Маране плохо. И вот пришел Дан, свалился с неба и…

— Я сразу почувствовал в нем тайну. И страшно хотел ее разгадать.

— Ты просто хотел найти себе напарника для всяких авантюр, — сказала Ника скептически. — Чтобы в один прекрасный день где-нибудь вместе угробиться.

— Почему обязательно угробиться? — пожал плечами Дан.

— Потому что этим кончится. И что будет с нами?

— С тобой ничего не будет, — сказал Дан сердито. — Переживешь. Ты же у нас нерастворимая. Выпадешь в осадок и переживешь.

— Может, и переживу, — ощетинилась Ника. — Но при таких интересах лучше с женщинами не слишком сближаться.