Лоран Годе - Смерть короля Тсонгора

– Я знаю, Тсонгор.

– Что же мне делать, Катаболонга?

– Уже сегодня, мой друг.

– Сегодня?

– Да.

– Ты уже сказал мне об этом утром.

– Я сказал тебе, как только почувствовал это.

– Да, сегодня утром. Вспоминаю. Я не понял, о чем ты говоришь. Я думал… Я думал, что ты говоришь о свадьбе Самилии. Оказалось, о другом. Да. Все так. Ты уже все знал. Намного раньше меня. Сказал, что это сегодня. Ты прав. Ничего не поделаешь. Хорошо. Ни тебе войны. Ни прежних баталий. Просто надо мной – бесконечная ночь. И летучие мыши. Больше ничего. И твоя рука надо мной. Чтобы закрыть мне глаза широким покрывалом жизни. Да. Я слушаю тебя. Ты заботился обо мне. Пусть будут благословенны твои уста. Твои уста, которые говорят о том, что грядет.

В середине ночи король Тсонгор вышел на террасу. И на этот раз Катаболонга последовал за ним. Как тень. Тактичная, но и опасная. Король посмотрел на небо и семь холмов Массабы. Вдали все еще горели костры в лагере Санго Керима. Король вдохнул теплый ночной воздух. Так он простоял час, ни слова не сказав носителю своего золотого табурета. Потом приказал позвать своего самого младшего сына Субу.

Катаболонга вытащил Субу из постели, но тот ни о чем не спросил его. Отца он застал на террасе. На его лице читалось беспокойство. Он даже как-то осунулся. Теперь они были втроем в глубокой ночи Массабы.

– Не задавай мне никаких вопросов, сын мой, – сказал старый Тсонгор. – Просто выслушай то, что я скажу, и сделай так, как я прошу тебя. У меня нет времени объяснять тебе все. Я – король Тсонгор, на моих щеках и ладонях отразились столько лет, сколько у тебя волос на голове. Жизнь всей своей тяжестью давит на меня. Скоро придет день, когда мое тело станет слишком старым, чтобы носить ее. Я совсем согнусь. Я склоню свои колени и положу ее в землю, около себя. Без сожаления. Потому что она была для меня щедрой. Молчи. Не говори ничего. Я знаю, о чем ты думаешь. Я говорю, что этот день придет. Слушай меня. Я прошу тебя об одном-единственном, мой сын. Когда наступит этот день, начнется твоя миссия. Не плачь вместе с плакальщицами. Не принимай участия в спорах, которые затеют твои братья, деля наследство. Не слушай, что будут говорить во дворце и болтать в Массабе. Просто помни мои слова, помни эту ночь на террасе и сделай все, что ты должен сделать. Остриги волосы. Надень длинную черную одежду, сними все драгоценности, которые носишь на руках. И уезжай, прошу тебя. Покинь наш город и нашу семью. Я прошу тебя исполнить твою миссию, если даже тебе придется потратить на это двадцать или тридцать лет твоей жизни. Построй семь гробниц. По всему свету. В отдаленных местах, куда никто не сможет добраться. Пусть их возведут самые замечательные зодчие королевства. Семь гробниц, скрытых от глаз людских, несравненных гробниц. Пусть каждая из них станет памятником, выражающим то, кем я был для тебя. Вложи в это все свои силы. Всю свою изобретательность. Выбери красивые земли, где построить их. Посреди пустыни. На берегах реки. Под землей, если хочешь. Сделай, как тебе захочется. Семь королевских гробниц. Величественнее, чем дворец в Массабе. Не жалей ни своих сил, ни моих богатств. Пройдут годы, прежде чем ты закончишь свое дело. Возможно, они сгорбят тебя больше, чем сгорбился я в час, что говорю с тобой. Пусть это не остановит тебя. Пусть ничто не даст тебе забыть о твоем обещании. Обещании умершему отцу. Обещании королю, который опускается перед тобой на колени. Не слушай никого. Заставь замолчать в себе протестующий голос. Сделай то, что ты должен сделать. Когда семь гробниц будут сооружены по всему моему королевству, возвращайся в Массабу. Прикажи открыть мой королевский склеп и возьми мое тело. В твое отсутствие твои братья забальзамируют меня. У меня будет морщинистое, как у мумий, лицо с ужасным оскалом. Я буду недвижим. Я буду ждать тебя. Тут. В Массабе. Возьми меня. Прикажи погрузить мой саркофаг на какое-нибудь вьючное животное и, выполняя свое обещание, отправляйся с этой погребальной миссией в свое последнее странствие. Из семи гробниц выбери одну. И положи меня туда. Ты один будешь знать, где я покоюсь. Один. Семь гробниц, и только в одной я буду навечно похоронен. Когда ты сделаешь это, прежде чем уехать обратно и жить обычной жизнью, склонись к моему уху и скажи: «Это я, отец. Суба. Я жив. Я рядом с тобой. Покойся в мире. Все сделано». Только тогда твоя миссия будет закончена. Только тогда можно будет сказать, что король Тсонгор похоронен. Я буду ждать тебя все эти годы, чтобы умереть. И только тогда ты можешь снять траурную одежду, снова надеть свои драгоценности и начать жить. Как ты захочешь.

Ночь была темная. И Катаболонга, и Суба стояли, боясь шелохнуться. Молодой принц был потрясен. Он с недоумением смотрел на отца. Не в силах сказать ему что-либо в ответ. Весь превратившись в слух, чтобы не упустить ни одного его слова. А король Тсонгор продолжал:

– Ты слушаешь меня. Я вижу это. Ты ничего не отвечаешь мне. Ладно. Помни все, что я тебе сказал. И сейчас поклянись мне, Суба, что ты исполнишь все, о чем я прошу тебя. Поклянись в присутствии Катаболонга. Поклянись. Пусть ночь окутывает нашу тайну. И никогда никому не говори о ней ни слова.

– Я клянусь, отец.

– Скажи это еще раз. Пусть тебя услышит спящая Массаба. Пусть это почувствует земля твоих предков. Пусть это знают летучие мыши. Поклянись. И не отступайся от своей клятвы.

– Я клянусь, отец. Я клянусь перед тобой.

Король Тсонгор сказал сыну, чтобы он встал. Обнял его. Слезы катились по его щекам.

– Спасибо, сын мой. А теперь иди.

Суба удалился. Двое стариков снова остались одни на террасе, в этой бесконечной летней ночи.

– Теперь позвать Самилию? – спросил Катаболонга.

Король подумал какое-то время, потом помотал головой. На новый разговор у него не осталось сил. Ночь уже была на исходе, и он хотел насладиться ее последними минутами.

– Создать все это, – тихо проговорил он, – и теперь покинуть, не успев насладиться им. Что смогу я сказать, навсегда закрывая глаза, смогу ли я сказать, что был счастлив? Несмотря на все то, что у меня отняли? А те, кого я оставляю, что будут думать обо мне они? Наверное, уже завтра Самилия проклянет меня. Ее проклятия разнесутся по дворцу. Она будет плевать на мое имя. Плевать на все то, что я оставляю ей в приданое. Отныне она не будет иметь ничего, кроме горстки земли. Не останется никаких подарков. Ничего не останется. Свои драгоценности, свои платья, свою фату новобрачной она сможет сжечь на моей могиле. Она проклянет меня. Да. Разве только мне удастся достичь того, в чем при жизни мне было отказано. Я знаю, война уже на пороге. Я понял это. Она уже здесь, повсюду вокруг меня. Ты ее тоже чувствуешь, не правда ли, Катаболонга?