Владимир Немцов - Когда приближаются дали…

Ни Багрецову, ни Наде ничего не было известно о неудачах Васильева. Что же касается Литовцева, то ему непонятны были сложные переживания начальника экспериментального строительства. А Васильев одну из неудач принял к сердцу особенно болезненно. В степи выбирали место для будущего поселка, натолкнулись на небольшой хуторок. Ветхая избенка и чудесный маленький сад. Этим «поместьем» владел старик пенсионер, бывший чабан. Когда старик узнал, что здесь будет строиться совхоз, попросил взять и его сад. Пусть сад будет первым в поселке. Васильев согласился, место для строительства оказалось подходящим. Избенку можно разобрать, а бывшему чабану дать квартиру в новом доме.

В саду был вырыт небольшой колодец. В нем находился коленчатый прозрачный патрубок для контроля текущей по подземной трубе летучей жидкости, что служила растворителем лидарита и заставляла новый синтетический материал быстро твердеть на воздухе. В патрубок был вставлен манометр, показания которого передавались на пульт управления.

Вся система работала нормально, но вот сегодня ночью Васильева разбудил глухой взрыв. Лопнул пластмассовый патрубок. Могучая струя ударила в крышку колодца, выбросилась вверх, послышался свист, как в нефтяной скважине, затем шум дождя. Крупные капли забарабанили по листве. Пока поняли, в чем дело, пока добежали до крана, чтобы перекрыть фонтан, тонны лидаритовой жидкости обрушились на деревья и кусты…

Быстро испаряясь, жидкость эта оседала на нижней поверхности листвы, на стволах, на ветках.

Уцелели лишь две сосны: туда не дошли едкие пары. Эти пары вызывали кашель, глаза слезились, люди могли работать только в специальных защитных масках.

Этот химический состав был пока еще очень дорог, сложен в производстве, лишь один завод взял на себя смелость изготовить несколько тонн реактива для лидарита. И тут такая авария. Хорошо, что хоть немного осталось для первых опытов. А то что бы делать? Вряд ли завод скоро доставит еще хоть одну цистерну.

После сегодняшней ночи этот проклятый летучий реактив, уничтоживший сад, стал особенно ненавистен Васильеву. Но как он сумел разорвать наипрочнейший пластмассовый патрубок? Ведь стенки патрубка проверялись на заводе под давлением, в несколько раз превышающим нормальное. Не мог же завод прислать сюда бракованную деталь. Надо вызвать представителя завода, пусть исследует причины разрыва.

— А что я старику скажу? — будто это было самым главным, произнес вслух Васильев и, заметив удивление в глазах Багрецова и Нади, спохватился: — Впрочем, вы же еще ничего не знаете. Идемте, я покажу, что делать.

Он предупредительно открыл перед ними дверь, затем, обратившись к Литовцеву, спросил:

— А вы, Валентин Игнатьевич, не желаете высказать свои соображения?

— Нет, Александр Петрович. Это все детали. С вашего разрешения, я подумаю об основном. Кстати, уже назначена комиссия для расследования причины аварии?

— Я думаю пока обойтись экспертизой.

Литовцев снял с вешалки пальто и, многозначительно помолчав, равнодушно сказал:

— «Ад либитум». То есть как угодно, Александр Петрович. Вам виднее.

 Вадим молча шел за Васильевым, иногда помогал Наде перешагнуть через лужу или канавку и как бы невзначай поглядывал на большое металлическое сооружение, к которому они сейчас приближались. Вадим уже догадывался, что в нем-то и заключается особенность Васильевского метода. Это, видно, какая-то сложная машина, а внешне напоминает гигантский вагон или автобус с мягкими обтекаемыми формами. Вместо окон у него овальные выступы. По бокам две двери с пристройками вроде тамбуров… Взгляд Багрецова скользнул ниже. Действительно, это автобус, видны солидные колеса, как у самых мощных самосвалов. Узорчатый рисунок от протекторов протянулся вдоль канала, через который Вадим сегодня утром перебирался с Надей. На участке, где стоял автобус, канал был забетонирован как внутри, так и по краям, а потому колеса покоились на прочном монолитном основании.

Васильев подвел Багрецова и Надю к самому краю канала.

— Подождите здесь, — сказал он и куда-то ушел.

Эта вынужденная задержка обрадовала Вадима. Он хотел поподробнее рассмотреть «домостроительную машину» и догадаться, на каком принципе она построена. Конечно, Багрецов не строитель и не механик, но человек достаточно понимающий в технике. Неужели он опытным глазом конструктора не сможет проникнуть сквозь стальные стены этого сооружения и определить, что же там установлено? Близко подойти нельзя. У этого вагона или автобуса с боков выступали прямоугольные рамы, как бы отгораживающие всю конструкцию от любопытных.

Но как же проникнуть внутрь? Внизу под вагоном темнеют люки. Вот сейчас из люков выпрыгнули, словно парашютисты, пять человек в блестящих комбинезонах и защитных масках.

Один из них, с красным пышным шарфом на шее, поднял голову и, заметив Надю, приветственно помахал рукой.

— Кто это? — ревниво спросил Вадим, когда тот выбрался из канала.

Надя почему-то покраснела и передернула плечами:

— Откуда я знаю? Он же в противогазе.

Вадим хотел было сказать, чем же, мол, объяснить ваше смущение, дорогая Надюша, но не успел.

Загудела сирена, как у электрички, и автобус тронулся. Ничего особенного — на то и колеса. Однако колеса оставались неподвижными. Он двигался в другом направлении — поперек канала. Автобус словно разрезали вдоль оси пополам, и обе половинки скользили по рамам, удаляясь друг от друга. В шутку говорят, что автобус не резиновый, а тут он расширяется, пухнет. Слышался гул электромоторов, это они раздвигали стены автобуса. А что же внутри? Пустота? Нет, там нечто похожее на кремовую мякоть, как у банана. Медленно снимается с нее стальная кожура.

Да нет, это не мякоть, а твердая стена. Дом освобождался из формы, как кулич. Выпекли его — нате, пожалуйста! Пробуйте!

Вновь загудела сирена. И стальная форма, разъятая на две половины, двинулась вперед вдоль канала.

Прижав кулачки к подбородку, Надя смотрела на эту чудесную машину, и если бы не Вадим, то обязательно попала бы под раму.

Он вовремя схватил Надю за руку и оттащил в сторону.

Вадим осматривал цепким глазом конструктора только что рожденный дом. Нет, конечно, это не бетонное литье. Внутри нет никаких опалубок. Это ясно видно сквозь овальные окна. Значит, была только внешняя скорлупа — стальная форма. Она раздвинулась в стороны, и дом готов.

Крыша дома показалась Вадиму полупрозрачной. Ясно, что она не из бетона, а из того материала, который здесь называют «лидаритом». Наверное, и весь дом такой.