Гоар Маркосян-Каспер - Все зависит от тебя

— Почему же неведомо, — сказал Патрик. — Очень даже ведомо.

— Вы встречали их? — спросил Кнеуфи.

— Да, доводилось, — Патрик иронически хмыкнул.

— Это были неприятные встречи?

— Не самые приятные. В основном, правда, досталось Марану, не нам.

— Они причинили тебе зло? — обратился Кнеуфи к Марану. В его голосе звучал подлинный ужас.

— Я не в обиде, — ответил Маран спокойно. — К тому же в недоразумениях, которые между нами возникли, в немалой степени были повинны и мы, эдуриты.

Дан напрягся. Он был убежден, что Маран упомянул Эдуру сознательно. Но Кнеуфи ничем не показал, что это слово вызывает у него какие-то ассоциации. Его беспокоило другое.

— И вы простите нам, если с вашим другом случилась какая-то беда в городе, построенном нашими соплеменниками?

— При чем тут вы? — ответил Маран с досадой. — Если с ним что-то случилось, вина за это целиком лежит на мне.

— Почему?

— Да потому что он молод и неопытен. Я не должен был позволить ему отправляться в подобное место. На то есть более подготовленные люди.

— Но ты же не знал, что это за город.

— Я был обязан предусмотреть все. Город необычен, этого достаточно.

— Я понимаю ход твоих мыслей, — сказал Кнеуфи после паузы. — Почему же ты поступил не так, как считаешь правильным?

— Потому что позволил себе думать о вещах, о которых в экспедиции стараюсь не вспоминать… Разболтался и размяк, — добавил он сердито, но тихо, уже не для Кнеуфи, а для Дана или, скорее, самого себя.

— О чем же ты думал? — продолжал спрашивать Кнеуфи. В его манере задавать вопросы было что-то наивно-детское.

— О своей жене. Лейу.

Дан чрезвычайно удивился, что Маран вообще заговорил на такую тему, но потом понял, что это ответ на вчерашний жест Кнеуфи. После того, как тот впустил его в самую сердцевину интимной жизни своей семьи, Маран считал себя обязанным приоткрыть хоть какую-то малость, как бы неприятно ему самому это не было, а ему наверняка было неприятно, он терпеть не мог рассуждать вслух о вещах сокровенных, да еще с посторонними.

— А сколько их у тебя?

— Одна. У нас не бывает больше.

— Не бывает? — удивился Кнеуфи. — И вам не страшно так жить? После смерти Лаун гармония в нашем дейуле, — он так и сказал, гармония, и Дан поразился тому, что он употребил именно это слово, — сильно нарушилась, и мы не скоро обретем ее вновь, хотя у нас еще три лейу. А что случится с тобой, если умрет твоя единственная?

Дан поежился. Его собственный язык не повернулся бы задать Марану подобный вопрос. Но Маран ответил совершенно спокойно:

— Возможно, что тогда умру и я.

Дан поперхнулся, а Патрик подскочил на месте и спросил сидящего рядом Мита:

— Надеюсь, он шутит?

— Надейся, — ответил Мит коротко.

Кнеуфи помолчал.

— Я хотел бы, чтобы ты рассказал мне… — начал он, но, к счастью — так, во всяком случае, подумал Дан — ему помешала вспыхнувшая под потолком красно-оранжевая переливчатая полоса, а потом в верхней части экрана появились блестящие кубики и брусочки. Город, в который они направлялись, уже виднелся на горизонте.

Город был не очень большой, а вернее, совсем маленький, он состоял всего из шести или семи сотен разноцветных «термосов» и даже при местных обычаях с их дейулами мог вместить лишь несколько тысяч жителей. От других его отличало не только единство архитектурного стиля, была еще одна деталь, которую Дан отметил сразу: отсутствие площади. Площадь в центре была непременным атрибутом всех поселений на этой планете… Так ли? А город с башнями, где они высадись вначале? Нет, там башни построили позднее, на месте площади, от которой остался характерный ободок. Здесь же дома были разбросаны по равнине, поросшей сиреневыми цветами, как попало, но довольно близко друг к другу, их разделяли лишь остатки высохших кустов. И еще тут было множество дорожек, оплетавших дома и полисадники, узких, наверно, пешеходных, велосипедных, если они ездили на велосипедах или чем-то подобном. Конечно, в транспорте здесь нужды не было, в городе, занимавшем площадь в какой-нибудь десяток квадратных километров, передвижение с помощью автомобилей или флайеров представлялось полной бессмыслицей, скорее всего, по нему ходили пешком, во всяком случае, по поверхности земли.

Флайер висел в воздухе над центральной частью городка, и по правой половине экрана медленно проползали укрупненные дома и промежутки между ними. Неплохо они освоились, подумал Дан с одобрением, неделю назад еще никто не подозревал о возможностях видеотехники, которой были оснащены местные летательные аппараты, правда, разбирался со всем наверняка Патрик, но теперь флайером управлял глелл и работал вполне профессионально.

— Вот он! — закричал Патрик.

Овальная зеленая крыша земного флайера была видна издали, но никакого движения вокруг — ни с высоты, ни при приближении.

— Садимся, — сказал Маран Кнеуфи, и тот, немного повысив голос, произнес несколько фраз на своем языке.

Флайер был пуст. Целехонек, дверцы аккуратно закрыты, хоть и не заперты, внутри полный порядок. И никого.

— Расходимся, — скомандовал Маран. — Всем искать вход в подземелье. Не теряя при этом из виду хотя бы одного из своих. Кто найдет, пусть сообщит по связи. Самостоятельно внутрь не соваться. Давайте. Это должно быть где-то рядом.

Это действительно оказалось рядом, хотя прошло не менее десяти минут, прежде чем Мит, находившийся в поле зрения Дана, остановился и помахал ему рукой, одновременно активируя «ком».

Люк почти не отличался от множества своих аналогов в других городах: квадратная, размером примерно 3х3 метра, светло-серая пластина, сливавшаяся с точно такого тона песком; разнился лишь оттенок, в других местах крышки люков были темнее и, соответственно, заметнее. И как и везде, при первом же звуке человеческих голосов крышка бодро отъехала в сторону, явив глазам окруживших вход людей точно такую же пологую лестницу, как в других городах. Только здесь никто не торопился на нее ступить.

Маран наклонился, набрал горсть мелких камней, которые валялись вокруг во множестве, и кинул на лестницу. Камешки рассыпались, запрыгали по ступенькам, и сейчас же крышка дрогнула и поползла обратно, правда, очень медленно, словно бы нерешительно, сомневаясь, надо ли, и остановилась, не дойдя до конца.

— Ловушка, — прокомментировал Патрик. — Рассчитанная на больший вес. На нас с вами то есть. Войти можно, а выйти… после хорошего допроса, наверно. Кто, да как, да зачем пожаловал?

— Но что они могли скрывать? — спросил Дан изумленно.