Эдуард Семенов - Кодекс Защитника

— Зови меня Харитон, детка, — как ни в чем, ни бывало, ответил старик, — и только я и могу объяснить. Потерпи немного. Всему свое время.

Он ударил посохом о землю, и сзади него вдруг разом вырос пень, больше похожий на трон. Старик опустился на него и уже сидя снова обратился к Марии:

— А ты, значит, и есть Мария дочь Ибрагима?

— Да, — та открыла рот. — А откуда вы знаете?

— От верблюда, — засмеялся старик и продемонстрировал всем широкую улыбку и полный рот крепких зубов. Он повернулся к своим животным и цыкнул. Они скрылись в лесной чаще.

— Ладно, не буду ходить вокруг да около. Я могу провести вас в Китеж-град. Эта старая карга, — он кивнул на Светлану, — знала об этом. Но если бы она вам рассказала, то вы бы так и кружили по лесу, пока не сгинули. Таковы условия. Другое условие — плата. Что вы мне дадите за мои труды?

— А что ты попросишь? — задала вопрос Мария.

— А что у вас сейчас в руках, то и будет платой.

Алексей показал ружье, Тучков — копейку, Мария — перстень. В руках Светланы ничего не было.

Старик ухмыльнулся:

— Что, ведьма, как всегда? Дальше не пойдешь?

Светлана отрицательно покачала головой:

— Нет, не пойду.

Тучков вздрогнул и удивленно посмотрел на Светлану. Та опустила глаза и отвернулась, не желая встречаться с ним взглядом.

Старик посмотрел на Тучкова.

— Ну, а ты? Дальше пойдешь?

Тучков крепко сжал зубы и еще раз посмотрел на Светлану. Та на него не смотрела. Потом он взглянул на Марию и Алексея, на свои руки, в которых он мял копейку.

— А что Китеж-град существует?

— Да.

— И цена пути — одна копейка?

— Для тебя, Битый — да.

Тучков снова посмотрел на Светлану, открыл было рот, чтобы что-то спросить, но вместо этого махнул рукой и кивнул:

— Я согласен.

Старик опять довольно хмыкнул.

— И снова условие соблюдено. Ты правильно ответил. Отказался бы, все бы здесь и умерли с голоду. Ну а если бы ведьма согласилась, то ты бы здесь и сдох. Так что в ноги ей поклонись, а не злись понапрасну.

— Почему?

— А в моей лодке только четное количество мест. Либо два, либо четыре. Да и зверюшки все должны быть оседланы. Иначе подерутся.

Мария засмеялась.

— Так зверей три.

— Четыре.

Старик полез в карман своей робы и достал оттуда маленького мышонка.

— Ты не смотри, что он меньше ладони. Когда надо, он летит над землей резвее доброго коня.

Мария сняла с руки перстень, и он тут же прекратил свое свечение. Она протянула его проводнику.

— Возьми плату, старик.

Она положила перстень у его ног и отошла в сторонку. Алексей сделал то же самое, положив перед ним ружье, а Тучков не удержался. Он подкинул вверх монету, и она, заблестев, упала у ног старика, воткнувшись между двух сучков, и встала на ребро.

— Ребро! — воскликнул Тучков. — Не может быть!

— Может, — ответила Светлана, — тебе и ребятам нашим — дорога прямо как стрела.

— А ты?

— А я вас здесь подожду. Возвращайтесь скорее.

Тучков удивленно вскинул брови.

— Правда? Будешь ждать?

Светлана устало провела ладонью по его шершавой, уже начавшей покрываться щетиной, щеке.

— Правда, Сережа. Устала я одна на самом деле по этой земле ходить. Возвращайся.

Тучков кивнул в сторону рюкзаков.

— Там хлеб, консервы.

Он повернулся к старику.

— Сколько нам до Китеж-града идти?

— К ночи уже будем на месте, если поторопимся.

— А назад ты, старик, возишь?

— Вожу, но только Защитников. А через сколько времени ты в Китеж-граде получишь статус Защитника, это одному Богу известно. Да и получишь ли?

Старик помолчал, собираясь с мыслями, а потом сказал: «И потом сюда я все равно не скоро приду».

Тучков не дослушал и снова повернулся к Светлане:

— Значит, я только туда и обратно. Я вернусь. Слышишь?

Светлана опустила глаза, а старик крякнул, наклонился вперед и, пошарив в сухих иголках, достал из них монету.

— Не давай пустых обещаний, Битый. Вернешься ты или нет, это уже не от тебя зависит. Да и ждать она никого не будет.

Светлана крепко сжала губы:

— Зачем ты так? Надежду убиваешь.

Старик поднял с земли ружье и перстень. Ружье закинул за спину, а перстень покрутил в руках. Покачал головой:

— Надежда она в сердце живет. Ей мои слова не помеха. А с перстнем и с ружьишком это ты это здорово придумала. Посмотрим, что из этого получится …

Он свистнул, и из чащи снова появились звери.

Старик взглянул на Марию:

— Выбирай, на ком поедешь? На мишке сером толстом или на мыши?

— А пешком нельзя?

Старик повысил голос:

— По моей тайге ногами не ходят. Она нехоженая. Ну! Быстро!

Мария захлопала глазами, не зная, что выбрать.

— А можно на мишке?

— Можно.

Косолапый великан вышел вперед и подставил ей свою спину. Тучков сел на волка, а Алексей оседлал кабана. Старик выпустил мышь на землю и она, закрутившись волчком, нырнула куда-то в норку под ногами проводника. Он поднялся.

— Ну, в путь-дорогу. На прощание времени нет. Ничего с собой не берите. Все, что вам нужно, у вас уже есть.

Он взмахнул посохом и понесся над землей, не переставляя ногами.

Мария запустила руки в шерсть медведя и утонула в них по локоть. Шерсть была мягкая и шелковистая, как персидский ковер, спина у медведя — широкая и очень удобная. Свернувшись калачиком, она даже не замечала, как бурый великан несется напрямки через буреломы и завалы, едва успевая за проводником. Где-то рядом мелькала бесшумная серая тень волка, а за спиной раздавались хрип дикого кабана и вскрики Алексея. Ему достался самый неудобный вид транспорта: кабан был подслеповат и постоянно натыкался на деревья и пеньки.

Сколько они таким образом пробежали, Мария понять не успела. Может быть, два часа, а может, и десяти минут не прошло. Но очень скоро лес закончился, и звери выскочили на берег болота. С опаской потрогали лапами воду и сели, глядя на своего хозяина. Болото было набухшим от дождя, и травяной матрац его колыхался от малейшего прикосновения. Идти по нему было невозможно. То там, то здесь проглядывали целые озера воды, которые соединялись между собой протоками и каналами.

— А дальше как? — спросила Мария сошедшего с мыши проводника.

— Дальше на лодке, — ответил он и кивнул в сторону большого ивового куста. Лодка действительно была привязана к веткам, но из воды торчал только один нос. Все остальное было затоплено.

— Надо вытащить ее и воду вычерпать, — сказал старик.