Нил Гейман - Хрупкие вещи

– Как я понимаю, это дело государственной важности.

– Вот это да! – воскликнул Лестрейд и побледнел. – Но ведь слухи еще не могли просочиться... Скажите, что нет. – Он начал накладывать себе в тарелку соусы, филе сельди, рыбу с рисом и тосты, но руки у него заметно тряслись.

– Разумеется, нет, – успокоил его мой друг. – Я узнал скрип колес вашего экипажа, хотя по прошествии времени вибрирующая нота «соль», стала заглушать высокую «до». А если инспектор Лестрейд не хочет, чтобы его видели, когда он едет к единственному во всем Лондоне сыщику-консультанту, и тем не менее все равно едет к нему, сразу становится ясно, что это не обычное рутинное дело. Следовательно, оно касается сильных мира сего, из чего, в свою очередь, следует, что данное дело является делом государственной важности.

Лестрейд вытер желток с подбородка салфеткой. Я смотрел на него во все глаза. Он был совсем не похож на полицейского инспектора в моем представлении, но, с другой стороны, и мой друг был совсем не похож на сыщика-консультанта – что бы это ни значило.

– Возможно, нам стоило бы обсудить это дело наедине, – сказал Лестрейд, взглянув на меня.

Мой друг хитро улыбнулся и наклонил голову, как делал всегда, когда наслаждался шуткой, непонятной никому, кроме него самого.

– Глупости, – фыркнул он. – Одна голова хорошо, а две – лучше. То, что можно сказать мне, можно сказать и моему другу.

– Если мне надо уйти ... – резко сказал я, но он знаком заставил меня замолчать.

Лестрейд пожал плечами.

– Мне все равно. – Он на мгновение замешкался. – Если вы раскроете это дело, я сохраню работу. Используйте свои методы, это все, что я могу сказать. Вряд ли от этого станет хуже.

– Если изучение истории нас чему и научило, так это тому, что как бы нам ни казалось, что хуже уже не бывает, потом может выясниться, что бывает, – заметил мой друг. – Когда мы едем в Шордич?

Лестрейд уронил вилку.

– Это уже слишком! – воскликнул он. – Вы насмехаетесь надо мной, а сами все знаете об этом деле! Как вам не стыдно…

– Об этом деле я не знаю ровным счетом ничего. Когда инспектор полиции входит в мой дом со свежими пятнами грязи специфического горчично-желтого цвета на ботинках и брюках, мне вполне можно простить догадку, что до того, как приехать сюда, он проходил по району раскопок на Хоббс-лейн в Шордиче. Это единственное место в Лондоне, где встречается глина такого цвета.

Инспектор Лестрейд был ошарашен.

– Да, если взглянуть под таким углом, – сказал он, – это кажется очевидным.

Мой друг отодвинул от себя тарелку.

– Разумеется, – сказал он слегка раздраженно.

Мы поехали в Ист-Энд в кебе. Инспектор Лестрейд вернулся на Мэрилбоун-роад за своим экипажем, так что мы с моим другом остались вдвоем.

– Так вы и правда сыщик-консультант?- спросил я.

– Единственный в Лондоне, а может быть, и во всем мире, – сказал мой друг. – Я не берусь за дела. Я консультирую. Люди приходят ко мне и рассказывают о своих неразрешимых проблемах, а я время от времени их решаю.

– Значит, все эти люди, которые ходят к вам ...

– По большей части полицейские служащие или частные детективы...

Утро выдалось погожим и ясным, но мы проезжали окраины трущоб Ceнт-Джайлза, этого прибежища воров и головорезов, которое портит лик Лондона, как рак кожи портит личико хорошенькой цветочницы, и свет, проникающий в кеб, был тусклым и каким-то зловеще мрачным.

– Вы уверены, что мне стоило ехать с вами?

Мой друг пристально посмотрел на меня.

– У меня предчувствие, – сказал он. – Предчувствие, что нам предназначено быть вместе. Что когда-то в прошлом или, может, в будущем мы сражались спина к спине, и это была славная битва. Не знаю ... Я – человек сугубо рациональный, но я знаю цену хорошему компаньону, и с того мгновения, как вас увидел, я сразу понял, что могу доверять вам так же, как себе самому. И да, я считаю, что вам стоило поехать со мной.

Я покраснел и, возможно, выдавил пару ничего не значащих слов. В первый раз после возвращения из Афганистана я почувствовал, что в этом мире я что-то значу.

«Жизненная сила» Виктора! Электрический ток! Вашим членам не хватает энергии? Вы с тоской вспоминаете дни юности? Радости плоти забыты? «Жизненная сипа» Виктора вернет жизнь тому, в чем ее давно нет: даже старый боевой конь сможет снова стать пламенным жеребцом! Верните себе настоящую жизнь: древний фамильный рецепт плюс последние научные разработки. Для получения документации, подтверждающей эффективность «Жизненной силы» Виктора, пишите в компанию «V. von F.», 16 Чип-стрит, Лондон.

Дешевые меблированные комнаты в Шордиче. У парадной двери стоял полицейский, Лестрейд поздоровался с ним, назвав по имени, и распорядился впустить нас. Я уже приготовился войти, но мой друг задержался на крыльце и достал из кармана пальто увеличительное стекло. Он изучил грязь на кованой железной скребнице, поковыряв ее указательным пальцем. Внутрь мы вошли только после того, как он дал понять, что остался доволен результатом осмотра.

Мы поднялись по лестнице на самый верх. Комнату, где было совершено преступление, мы вычислили сразу: ее охраняли два дородных констебля.

Лестрейд кивнул полицейским, и они отошли в сторону.

Мы вошли внутрь.

Я, повторюсь, не писатель по профессии, и мне сложно решиться на описание этого места, ведь я знаю, что мои слова все равно передадут все неправильно. И тем не менее я начал это повествование, и, боюсь, мне придется его продолжить. Убийство было совершено в самой комнатке. Тело, точнее то, что от него осталось, все еще лежало там, на полу. Я увидел его, но поначалу вроде как и не заметил. Сперва я заметил лишь то, что вытекло из горла и из груди жертвы: цвет этой жидкости варьировался от зеленовато-желтого до ярко-зеленого. Жидкость пропитала потертый ковер и забрызгала обои. На мгновение я представил себе, что это работа какого-то дьявольского художника, который решил написать этюд в изумрудных тонах.

И только потом, по моим ощущениям – спустя целую вечность, я обратил внимание на тело, распотрошенное как кроличья тушка на колоде мясника, и попытался осознать, что я вижу. Я снял шляпу, мой друг сделал то же самое.

Он встал на колени и осмотрел тело, внимательно изучая раны. Потом достал увеличительное стекло и подошел к стене, чтобы как следует разглядеть капли разбрызганного засыхающего ихора.

– Мы уже все осмотрели, – заметил инспектор Лестрейд.

– Правда? – не без иронии отозвался мой друг. – И к каким вы пришли заключениям? Мне кажется, это какое-то слово.