Клэр Мерле - Взгляд

У него загорелись щеки. Мать убрала руку, он начал расправлять замявшийся рукав смокинга, и, когда дернул его, крошечный листок вылетел из кармана и порхнул на пол. Он тут же уронил программку и нагнулся, чтобы поднять оба листка, дернув за собой Ану.

— Извини, — пробормотал он. Положив программку на колени, он чуть прищурился, пытаясь разобрать то, что было написано на маленькой бумажке. Там оказался номер телефона. — Ана, — прошептал он. — Извини, мне надо…

Он развязал обручальный узел и начал раскручивать ленту, связывавшую их руки. Она побледнела. Хотя обрученная пара, разумеется, не оставалась связанной в течение всех четырех недель ухаживания, обычно момент снятия ленты был значимым, глубоко интимным и полным молчаливой надежды. Часто пара оттягивала эту минуту как можно дольше, считая добрым знаком сохранение связи до того мгновения, когда приходило время расставаться на ночь.

— Извини, — еще раз повторил Джаспер.

Встав, он протиснулся мимо своих родных, сидевших в конце ряда. С отчаянно бьющимся сердцем он зашагал по проходу, расстегивая слишком тугой, душивший его галстук-бабочку. Дойдя до выхода, открыл дверь зала и вывалился в коридор. Дверь автоматически закрылась за ним, заглушив звуки оркестра. Цепочка тусклых цветных напольных лампочек указывала путь к бару.

Только после «несчастного случая» с братом и «расследования» смотрителей, которое включало в себя тщательный обыск комнаты Тома и конфискацию всех его вещей, Джаспер поверил в то, что его брат действительно обнаружил нечто важное. И только еще через несколько недель он собрался с духом и открыл шкафчик Тома в гольф-клубе. Там он обнаружил крошечный диск, спрятанный за металлической задвижкой — точь-в-точь так, как говорил Том. Он нашел диск — и снова спрятал, уже в соседнем шкафчике. Он размышлял два года, прежде чем принял решение закончить то, что начал брат. После этого он начал медленно искать нужных людей и придумывать безопасный способ вынести доказательства из Общины.

И все его планы этим утром рухнули. Стоило Джасперу передать единственную запасную копию материалов расследования курьеру, как этот тип взбесился. За минуту до этого с ним все было в порядке. Ясно, что он заранее был накачан психотропным средством, а психпатруль был наготове. А это означало, что произошла утечка. Смотрители точно знали, что происходит, и изъяли курьера. И теперь очень скоро они выйдут на Джаспера.

Ему следовало скрыться в момент суматохи, просочиться сквозь щели в хаотичных улицах Лондона и лечь на дно, но он оказался не готов к отказу от своей прежней жизни и не знал, куда именно бежать. И хотя он не мог рассказать о происходящем матери, он надеялся найти возможность открыть правду Ане.

Дойдя до бара, Джаспер оглянулся, проверяя, не следят ли за ним. Расположенные в потолке динамики вибрировали: концерт заканчивался, валторны громко трубили. Снова вступил рояль, рассыпая четкие быстрые ноты. Он хорошо знал эту последнюю композицию из программы концерта, однако переход к новой теме на этот раз показался ему иным, словно вышедшим из-под контроля. Обойдя бар и снова оглянувшись, он шагнул в дверь, ведущую на пожарную лестницу.

Оказавшись на лестничной площадке, Джаспер взмахнул перед собой рукой, чтобы включить интерфейс — золотой треугольник с заключенным в нем кругом рубинового стекла, — висевший у него на шее на цепочке. Рубин загорелся. Как только устройство начало передавать цифровую информацию со встроенного компьютера, красный камень засиял на фоне его рубашки, словно горящий уголек. Джаспер быстро вставил в паз магнитный скремблер, чтобы смотрители не смогли воспользоваться его передачей, отслеживая его местоположение, и произвел жест, затребовавший телефонный звонок. Камера интерфейса зарегистрировала движение его руки, и компьютер перешел в режим телефона, проецируя в воздухе номера. Джаспер поставил открытую ладонь параллельно груди, и на ней возникла виртуальная клавиатура телефона. Второй рукой он ввел в нее номер, оказавшийся на листочке, который он обнаружил в нагрудном кармане своего смокинга.

Звонок тут же переключился на режим речевой почты.

— Это Энкиду, — произнес мужской голос. — Я занят, попробуйте позвонить позже. Бип! Извините, сообщений не принимаю. Я вам не автоответчик.

Джаспер отключил связь и снова посмотрел на листок. Рядом с номером было нацарапано слово «Камден». Пока он комкал листок и прятал его в карман брюк, сигнал интерфейса сообщил о получении почты.

«Энкиду, Камден», — подумал он. Если он сможет попасть туда так, чтобы за ним не проследили, у него, возможно, появится шанс уйти от смотрителей. Встав так, чтобы дверь пожарной лестницы послужила экраном его интерфейса, он открыл новое сообщение — и увидел изображение парня в смирительной рубашке. Из сломанного носа у него струилась кровь. Рот был разверзнут в крике, лоб разбит. Лицо парня было неузнаваемым. Вот только глаза… это были глаза его связного. Того самого курьера.

У Джаспера рубашка стала мокрой от пота, капли с висков потекли по щекам. Он сорвал с себя галстук и согнулся пополам, упираясь ладонями в колени. Дыхание у него сбилось. Музыка, хоть и была теперь еле слышной, бешено закружилась у него в голове.

Кто-то неизвестный отправил ему это изображение, чтобы его предостеречь или запугать. Так или иначе, сообщение подтвердило то, что он знал и раньше: приступ безумия у курьера, начавшийся сразу после того, как Джаспер вручил ему диск, не был случайным.

Джаспер бросил взгляд на камеру наблюдения под потолком, повернулся и побежал вниз по лестнице. Его жесткие подошвы стучали по бетонным ступенькам. На втором уровне его интерфейс на мгновение отключился и тут же заработал снова, задействовав беспроводную усилительную сеть. На третьем уровне он, задыхаясь, рванул дверь, уводящую с пожарной лестницы.

В темноте парили ноты солирующего гобоя. Печальный духовой инструмент проник через старые динамики парковки, раскололся о стену, разделявшую уровень, и узлом завязал Джасперу все внутренности. Он нерешительно остановился.

Его мать не заслужила того, чтобы еще один ее сын таинственным образом исчез. И Ана заслуживает большего. Он напортачил.

Гобой стал тише, а фортепьянная тема начала нарастать. Ее подхватили скрипки.

Быстро выведя трехмерный план Центра искусств, он стал искать выход. «Барбикан», построенный в семидесятых годах двадцатого века, представлял собой обширный лабиринт бетонных лестниц, серых башен и соединительных переходов. Джаспер нашел нужный участок и настроил проекцию интерфейса так, чтобы та слабо светилась. Он осторожно двинулся от лестницы — единственного места, где длинные флуоресцентные лампы еще работали, — к туннелю перехода. Туннель вел к ступенькам, которые выходили наружу в проулке, связанном со станцией «Мургейт». Наилучшим способом уйти от наблюдения была бы подземка. Система слежки смотрителей не может охватить обширную систему лондонского метро.