Ричард Маккенна - Страна мечты

Шли дни. Кинроссу они казались настолько похожими друг на друга, что он лишь мог смутно припомнить, чем занимался накануне. Они с Гарсией попытались отмечать дни, выкладывая на берегу камешки, но утром камешки исчезали. То же самое происходило со шкурками бананов и косточками от папайи. Земля не оставляла на себе никаких следов. Кинросс и Гарсия часто спорили, пытаясь подсчитать дни, пока Кинросс наконец не сказал:

— Сейчас все так же, как и раньше, только теперь все происходило не вчера, а на прошлой неделе.

— Тогда за прошлую неделю моя борода отросла на один дюйм, — тронул себя за лицо Гарсия. У Кинросса тоже отросла рыжая бородка.

— Когда же это все закончится? — однажды спросил мексиканец. — Или мы вечно обречены жить в этом двухмильном мире?

— Надеюсь, что мы состаримся и умрем.

— Насчет этого у меня появились сомнения, — ответил Гарсия. — Мне кажется, что я становлюсь моложе. Мне хочется съесть отбивную, выпить пива. И еще мне хочется женщину.

— Мне тоже кажется, что нам не удастся состариться. Но все же это лучше, чем там, в баркасе.

— Разумеется, — согласно кивнул Гарсия. — Все-таки мы должны быть благодарны Крюгеру за то, что он нас оттуда вытащил.

— Я думаю, что Крюгер далеко не так счастлив, как мы, — заметил Кинросс.

— Из всех нас счастлив только один Кербек, — нахмурился Гарсия.

Они частенько встречали Кербека, когда ходили за фруктами или просто гуляли по окрестностям долины, пытаясь избавиться от скуки. Огромного роста швед походил на первобытного человека. Обрывки саржевых штанов и истрепанная майка едва прикрывали его тело, а длинные желтоватые волосы и борода свисали спутанными космами. Он узнавал Кинросса и Гарсию, но в ответ на их слова лишь нечленораздельно мычал и что-то напевал, размахивая руками.

Постепенно Кинросса стала угнетать непроницаемая чернота ночи. Ему хотелось увидеть луну и звезды. Однажды он проснулся среди ночи от странного чувства и увидел на темном небе звезды в необычных созвездиях. Он хотел сразу же разбудить Гарсию, но потом решил подождать до утра. В ту ночь впервые за все время ему приснился сон. Он снова оказался на высящейся в пустыне треугольной горе и разговаривал с Крюгером. Крюгер находился в теле Фея и выглядел озабоченным.

— Случилось нечто странное, Кинросс, — сказал он. — На небе появились звезды, но я их не создавал. Это мне не под силу. Наш мир стал сам развиваться и частично вышел из-под моего контроля.

— А я что могу сделать? Меня это вообще никак не касается, — ответил Кинросс.

— Нет касается! Мы в этом мире вместе, как в спасательном баркасе, Кинросс. Сейчас я боюсь. Я чувствую чуждое присутствие. Кто-то хочет проникнуть в наш мир. Он или они могут быть настроены к нам враждебно.

— Сомневаюсь, — сказал Кинросс. — Ведь они принесли с собой звезды. И где же они сами?

— Не знаю. Где-то рядом с нашим пространством. Думаю, они ищут нас. Я хочу, чтобы вы с Гарсией нашли их первыми.

— А почему ты не можешь сделать это сам?

— Ты был отчасти прав, Кинросс. Мои возможности действительно ограниченны, и мне нужны такие люди, как ты и Гарсия. Я не приказываю, а всего лишь прошу. Помни, мы все еще в одной лодке.

— Ладно. Я согласен. Но как?..

— Просто иди. Я позволю тебе добраться до барьера реальности.

Кинросс внезапно проснулся. Звезды все еще блестели на небе, а над ручьем висел сияющий полумесяц. Неподалеку похрапывал Гарсия.

— Проснись! — растолкал мексиканца Кинросс. Тот испуганно открыл глаза.

— Madre de Dios! — ахнул он. — Звезды и луна! Кинросс, неужели мы снова?..

— Нет, — оборвал его Кинросс. — Пошли поохотимся. Я только что разговаривал с Крюгером.

— Охотиться? Ночью? И на кого?

— Может, на тех, кто сделал эти звезды. Откуда я знаю. Пошли, Гарсия…

Кинросс поднялся и быстрым шагом направился в сторону блестящего месяца. Мексиканец нехотя поплелся следом, бормоча себе под нос испанские ругательства.

И снова Кинросс поднялся наверх, только на этот раз луна — уже гораздо полнее — висела справа над горизонтом. Он зашагал в ту сторону, а мексиканец молча следовал за ним. Внезапно Гарсия вскрикнул, указывая вниз. Кинросс посмотрел, куда указывал мексиканец, и увидел далеко внизу крохотную поляну с пещерой. От лунного света верхушки темных деревьев казались посеребренными.

Пока они шли, Кинросс рассказал Гарсии свой сон. Мексиканец ни на секунду не усомнился, что Крюгер мог явиться Кинроссу во сне. Кинросс предупредил мексиканца о том, что время здесь — за барьером — замедляло свой бег.

— Такое впечатление, что все произошло лишь пару минут назад, — сказал он.

— Да, — ответил Гарсия. — Ты только взгляни на луну. Она уже почти полная. Может, мы уже в пути целый месяц.

— Или всего лишь одну минуту.

Кинросс обнаружил, что в этот раз он идет другой дорогой. Обойдя холм, они резко повернули направо. Здесь землю пересекали многочисленные овраги, по дну которых бежали ручейки воды. Скоро поверхность стала неровной и труднопроходимой, а овраги — глубокими. Кинросс заметил, что один ручей течет прямо в сторону луны. Он спустился к нему и пошел по течению, шагая по щиколотки в воде.

Стены оврага оказались из мокрого блестящего камня. Они становились все выше и выше по мере того, как Кинросс и Гарсия продвигались вперед. Ручей стал уже и глубже. Они шли уже по колено в воде. Поток почти сбивал их с ног. Кинроссу послышался странный грохот.

— Похоже, впереди водопад, Гарсия, — крикнул он мексиканцу, бредущему в десяти футах позади. — Будь осторожен.

Он прошел вперед еще на сотню ярдов на шум воды и заглянул вниз за огромный валун. Поток стремился сбросить его вниз, и, прижавшись к холодной поверхности валуна, Кинросс крикнул Гарсии, чтобы тот остановился.

За зеркально гладким устьем водопада виднелась огромная коническая впадина, площадью в несколько квадратных миль. Висевшая сверху луна освещала все серебристым светом. В глубине впадины блестела еще одна луна, и Кинросс понял, что это отражение в пруду или озере, что находилось на дне впадины.

— Что ты там видишь, Кинросс? — раздался сзади голос мексиканца. — Почему ты остановился?

— Еще один шаг, и впереди нас ждет неминуемая гибель, — крикнул в ответ Кинросс. — Это водопад. Нам нужно поскорее выбраться на берег, если, конечно, это у нас получится.

Прижатый всем телом к плоской поверхности валуна, Кинросс боялся пошевелиться. Внезапно ему захотелось отдаться во власть несущегося потока. Это ощущение — почти сексуальное желание — охватило его с ног до головы. Вжавшись в мокрый валун, Кинросс принялся отчаянно молиться: