Сергей Шведов - Father you!!!

— Зачем ты дала согласие на смену пола нашим детям?

— Вацик, это всё для их блага. Иначе у них не будет никакой надежды сделать карьеру. Да и с девочками меньше хлопот. Мальчишки ведь такие непредсказуемые и агрессивные.

Огинский, не обращая внимания на истошный женский визг, запихнул жену в тёмный чулан без окон, запер дверь, а ключ выбросил в бассейн. Потом свернул на пол мраморное кашпо с цветами, а ажурной кованой подставкой напрочь заблокировал ручку двери в кладовку.

— Выпусти меня, изверг! Тебя всё равно поймают и осудят на урановые рудники, — стучала жена руками и ногами в дверь. — Ты жизнь мою загубил и детей погубить хочешь.

Огинский в три прыжка слетел по лестнице на первый этаж.

— Зачем ты так с нашей мамкой! — захныкал младший Стасик. — Ей же больно.

— Это не мамка, а обманка.

— Её подменили инопланетяне? — недоверчиво скосился на него Стасик.

— Угадал. Теперь бегом в подвал по лестнице чёрного хода!

* * *

В прачечной он откинул крышку решетчатого люка.

— Что это? — спросил старший Владик.

— Это люк для стока воды в случае, если подвал затопит во время ливня или бури… Раздевайтесь оба догола!

— Зачем?

— Без вопросов.

Детская одежда полетела в люк.

— А мы что, голыми останемся? — нахмурился старший Владик.

— Пока — да.

Огинский нашёл на полке перед зеркалом ножницы.

— Отрастили кудри, как девчонки.

— Мама сказала, что так теперь модно, — буркнул младший Стасик.

— Я вас помодней постригу.

Схватывая двумя пальцами пряди детских волос, Огинский обчекрыжил им обоим головы. Дети стали похожи на маленьких взъерошенных ёжиков. Остриженные волосы Огинский тоже выбросил в люк.

Выдвинул ящик комода, вытащил пластиковую коробочку.

— Для чего это, па?

— Камуфляжный грим.

Отец измазал чёрными и коричневыми пятнами не только лица, но и все тело сыновей с ног до головы. Теперь рядом с ним стояли два сто лет немытых бомжонка.

— Теперь слушайте внимательно, пацаны! Сливной колодец неглубокий, метра три. Спускаться надо, уперев локти, колени и пятки в стенки. Сначала малыш, потом — старший.

— А куда мы плюхнемся? — спросил старший Владик.

— В канализацию.

— Там крысы бегают? — испуганно передёрнул плечами младший Стасик.

— Мужики крыс не боятся, понял? Вам нужно пробраться по широкой канализационной трубе вон в ту сторону, запомнили? Если потеряете ориентацию, то знайте, что вам нужно ползти в ту сторону, где мерцает свет. Туда, где мерцает свет, запомнили?

— Мы замёрзнем под землёй голяком, — рассудительно заметил старший.

— Не успеете. Выберетесь в большом подземном зале, который называется тепловой коллектор. Там живут бомжата, настоящие пацаны и девчонки. Старший у них Кирчик. Повторите его кликуху!

— Кирчик! Кирчик!

— Он вас ждёт, он же вас оденет в тряпьё и накормит. Вы у него поживёте, покуда за вами не придёт из тайги дядя Маркел Иванович. На поверхность и носа не казать, пока он не придёт!

— А кто этот Маркел Иванович?

— Охотник–промысловик, мой старинный друг.

— А как мы его узнаем?

— У него бородища по пояс и нет левого уха. Медведь когтями снёс. Он проведёт вас горными тропами через границу в Верхнюю Сиберию. Там он вас и вырастит. Там вы женитесь и родите себе сыновей. А потом погибнете в бою, как погибают настоящие мужики.

— А ты куда собрался? — набычился старший.

— Я сейчас у вас на глазах погибну, как погибают настоящие мужики. Но чур, смотреть смело на мою гибель и глаз не закрывать! И чтоб ни слезинки не проронили, понятно?

Отец вывел их в выступающий эркер на первом этаже. Сквозь тонированные стекла парадное крыльцо было видно как на ладони, снаружи детей никто не смог бы заметить.

— Сразу же, как я упаду убитый, вы тут бегите в подвал, ныряете в люк, только чтоб ты, Владислав, на забыл крышку за собой закрыть. А то они вас быстро найдут.

— И убьют?

— Нет, уложат под нож.

— Где–е–е? — испуганно протянул младший

— На операционный стол в больнице.

— Зачем?

— Чтоб кастрировать.

— А что это такое?

— Яйца вам отрежут, вот что.

— А на кой? — пробасил старший.

— Чтоб девчонок сопливых из вас сделать… Всё, мужики, убийцы по мою душу уже подтянулись. Обнимемся и поцелуемся на прощание, и я пошёл на выход.

Младший Стасик закапризничал и вырвался:

— Я с мамой хочу попрощаться!

Старший Владик дал ему подзатыльник:

— И девчонкой хочешь стать?

Младший насупился и мотнул головой:

— Не хочу.

Отец снова обнял обоих:

— Ну, мир? Теперь успокоились и сразу повзрослели. Запомните, ныряете в подвал и спускаетесь через люк под землю, как только я упаду на землю!

— Ясно, па, — опустил глаза Владислав.

— Что поделать, — тяжело вздохнул Станислав.

— И моё вам отцовское слово на прощание. Вместе с каждым одновременно рождается его личный герой, который до поры до времени прячется внутри. Главное, не заморить его в тесной грудной клетке, а вовремя выпустить на волю. Прощайте, мужики!

Огинский вскинул почти игрушечный автомат и огромными прыжками побежал в вестибюль к массивной входной двери.

* * *

Снаружи уже орали громкоговорители:

— Огинский, сначала выпускай детей, а потом сам выходи сдаваться добровольно! Дом окружён. Штурма не будет. В случае сопротивления по зданию будет нанесён ракетный залп во избежание невинных жертв среди мирного населения. Две минуты на размышление! В доме остались твои жена и дети. Дорогие тебе люди. Подумай о них.

Огинский толкнул ногой парадную дверь и вышел на крыльцо. Лёгкие бронетранспортёры выстроились полукругом у ограды дома машина к машине. За ними прятались стрельчихи–снайперши, наставив стволы винтовок на одинокую фигуру на крыльце богатого дома.

— Огинский! — разрывался мегафон. — Медленно положи оружие на землю. Стань лицом к войскам, руки за голову!

— А хера моего не хотели?

Он дал короткую очередь, пробуя неизвестную модификацию «калаша» китайского производства. Автомат без пламегасителя при стрельбе сильно уводило в сторону.

— Вы должны для начала сообщить мне условия сдачи на милость властей! Что мне зачтётся, если я сложу оружие? Мне разрешат встречаться с моими детьми и участвовать в их воспитании?

— Никаких условий не принимаем! Мы не идём на поводу у террористов. Сдача только безусловная! Огинский, ты никто, ты ноль, не тебе диктовать нам условия.

— А кто со мной говорит? — насмешливо выкрикнул Огинский и вразвалочку прошёлся по крыльцу. — Пусть она выйдет вперёд и скажет мне это всё в лицо.