Юрий Леж - Навязанный рай

– Почему-почему, – чуть ворчливо отозвался нечистый. – Ты вот сам вспомни, как сюда попал? А вернее – после чего…

«После чего? – задумался Сандер, уткнувшись взглядом в бокал. – После того, как…»

…после того, как их выбросили с вертолетов почти в полусотне километров от объекта… после марш-броска, захватившего полдня и почти всю ночь… после выхода на исходную… и изнурительного, долгого, нудного наблюдения за объектом…

Полдесятка щитовых домиков были окружены тройным рядом колючей проволоки, по первому ряду, похоже, был пущен ток, а через каждые сто метров, уже за колючкой, виднелись сторожевые, приземистые вышки, обшитые металлическим листом. И с новенькими ручными Бренами на каждой. А основной въезд на объект прикрывали два самых настоящих бетонных дота, оборудованных крупнокалиберными пулеметами и штурмовыми орудиями. Еще парочка бетонных серых колпаков виднелась между явно жилыми щитовыми домиками, но вряд ли это были укрепления, скорее уж – входы-выходы в подземные помещения лабораторий и мастерских.

Весь подлесок метров на двести от проволоки был тщательно вырублен, и, наверняка, эта «зона безопасности» была нашпигована минами, гранатными «растяжками», сигнальными ракетами и прочими неприятными штучками.

«Интересно, сколько же зверья они тут положили?..» – подумалось тогда Сандеру, но мысль эта, как родилась мимолетно, так тут же и затухла… началось…

Второй, третий и четвертый взвода связали боем охрану, вызвав огонь на себя и имитируя атаку с трех сторон. А пока занимали свои позиции, поднятые по тревоге «томми», на бегу нахлобучивая покрытые маскировочной сеткой каски, застегивая броню и клацая затворами, саперы раскатали противоминные «дорожки» с четвертой стороны и… ахнуло так, что на несколько секунд оглушило всех: и нападающих, и защитников. Показалось даже, что бой замер, подвешенный взрывом между небом и землей… но первому взводу и ударной группе, которую он прикрывал, было не до сентиментальных пауз. Именно они прорвались через разминированную полосу и уничтоженную колючку на территорию объекта.

Непрерывный огонь со всех стволов, гранаты из подствольников и с рук… и бег… злой, торопливый… и напряженное, закипающее ожидание, пока подрывники колдуют возле стальной двери на входе в подземный бункер… ожидание выстрелов в спину, разрывов гранат, боли, крови, смерти… И снова – стрельба, гранаты за угол перед тем, как повернуть туда самому, хруст битого стекла и каких-то тонких приборов под ногами, суматоха… напалм из канистры прямо на пол, по углам – заряды, и всё… приказ исполнен, а теперь… быстрее, быстрее, быстрее…

Его накрыло уже на отходе, когда даже проволока осталась позади. По взводу заработал непонятно, как и где уцелевший миномет… очередной короткий вой, удар… и время растянулось… кажется, его подхватили, тащили куда-то, но Сандер понимал, что это вполне могло быть ложное воспоминание, придуманное им самим позже, в беспамятстве. Просто именно так поступал он, когда кто-то из соратников исхитрялся словить пулю или осколок. А значит, и они должны были делать так же… или, может быть, контузия от близкого разрыва мины перемешала в мозгах порядок происходящего?..

Что же было потом?.. всё в каком-то странном тумане, всё обрывочно, недостоверно… не понять – было ли это на самом деле или привиделось в горячечном, контуженом бреду… вот только госпиталь, белые халаты, белые стены и потолок, белые простыни и наволочки помнятся отчетливо, будто видел он их только вчера…

Вот черт! Сандер невольно, помянув нечистого, покосился на своего собеседника. Морячок говорил, что тоже видел белые халаты… это что же получается?..

– Я что же – покойник теперь? – с легким недоумением спросил у чертенка Сандер.

– Ну! вот! – с ликованием воскликнул нечистый. – Сам сообразил, без подсказок и убеждения!.. говорю же, нынче сметливые души пошли, не то, что раньше-то…

– Если я покойник, а здесь – рай, то, как же я тут в теле своем?.. непонятненько как-то… – почему-то испытывая облегчение, с жадным любопытством уточнил Сандер. – Душа-то – она же бестелесная сущность, или, может, я неправ?..

– Прав-неправ – это здесь не те категории, – авторитетно заявил чертенок, вновь прихлебывая коньячок и чисто человеческим, мужским движением закидывая нога на ногу. – Попробую рассудить, ладно? Человек, пока, конечно, живет, всю информацию из внешнего мира получается за счет зрения, слуха, обоняния, ну и разных там тактильных ощущений, так ведь?

Не ожидавший от чертенка таких умных слов, а больше рассчитывающий на привычно-церковное «неисповедимы пути…» и так далее, Сандер растерянно кивнул.

– А та информация, что в человеке накапливается за всю жизнь – это и есть важнейшая и неотъемлемая часть души! – продолжил чертик с забавной серьезностью и даже поднял вверх мохнатый указательный палец на правой лапке. – Значит, что и на этом, ну, то есть, для вас – том свете, душа должна сохранить то, что имеет, и продолжать получать привычную ей информацию привычными способами. Иначе – что ж получится-то? Вот представь себя глухим, ну, или слепым… крайне неприятные ощущения, согласись, ведь очень значительную часть информации ты не сможешь получать из внешнего мира…

– А как же тогда… – попытался выяснить Сандер, но чертенок мгновенно сообразил и бесцеремонно перебил человеческую душу:

– А они такие или с рождения, или уже адаптировались за долгие годы… им уж и не нужна дополнительная информация, без нее привыкли обходиться… А теперь представь прямо противоположное: к зрению, слуху и так далее тебе добавится возможность видеть и слышать ультразвук, гравитацию, тепловые волны, ну и прочее, прочее, прочее, что в нормальной жизни определяется только приборами. Причем не просто видеть-слышать, а получать всю информацию непосредственно в душу… или, чтоб понятнее было – в мозг. Так ты ж, бедолага, свихнешься от такого изобилия новых ощущений и потока неотфильтрованной информации за три секунды… проверено это, и уже и не раз…

Чертенок отвлекся на глоток коньяка и продолжил через секунду объяснение:

– Вот и получается, что удобнее всего для души, чтобы, значит, продолжить нормальное существование и накопление информации, после смерти остаться в привычном теле с привычным же набором органов чувств, то есть, восприятием окружающего мира…

– Запутано как-то, – с сомнением покачал головой Сандер. – И недостоверно, что ли…

– А ты не на богословское собрание попал, – слегка обиделся чертенок, фыркнув пяточком. – Тут тебе не там… вот ты, технически человек был грамотный, расскажи мне, как телевизор устроен? За счет чего показывает и почему без электричества работать не может?..