Сергей Шведов - Пять доказательств небытия Руси Московской

Лев Иванович Сапега в возрасте 70 лет достиг наивысшего поста в Великом княжестве Литовском — великого гетмана, то есть военного министра и главнокомандующего войсками. ВКЛ была всего лишь культурная автономия Речи Посполитой. Военный министр мог принимать парад, на приказы начинать войну поступали всё же из Кракова. И даже исторический «захват» поляками Москвы и все выкрутасы с «польскими» войсками происходили тогда, когда у Москвы и Кракова не были разорваны дипломатические отношения. В Смутное время Сапега всего лишь участвовал в подготовке интервенции войск Речи Посполитой в Московское царство, поддерживал Лжедмитрия I и Лжедмитрия II. Лев Иванович не был авантюристом. Он искренне верил, что Вильня должна по праву стать столицей все Земли Русской. Жаль, какие–то отмороженные пацаны из Нижнего Новгорода и Рязани, глухого захолустья, Минин из Пожарский, выбили многочисленных казаков и немногочисленных поляков из Москвы. Перебить предателей князей и бояр не позволил им патриарх Филарет, родоначальник династии Романовых. В Кремле предатели никогда не переводились. Нельзя нарушать традицию. Минина и Пожарского задвинула, тем и кончилась русская Смута, а заодно и история польской империи. Начался обратный отсчёт времени вплоть до расчленения Польши. Потомки Льва Ивановича решили не играть с судьбой в орлянку и стали поляками и католиками. Победил здравый смысл.

Куда как труднее шли к просветлению сознания рюриковичи. Князь Константин Константинович Острожский до последнего вздоха был ревностный покровитель православной веры. Основал Острожскую типографию, в которой работали русские первопечатники Иван Фёдоров и Петр Мстиславец. Его оправдывает только верная служба польской короне и многочисленные победы над москалями на поле боя. Его дети превзошли отца в здравом смысле, стали поляками и ревностными католиками. Кстати, поляком и католиком стал перед смертью и Мелетий Смотрицкий, по учебнику которого учил русскую грамоту Михайло Ломоносов. И здесь мы воочию видим руку Провидения, направляющую на верную стезю заблудших русских. Но из польских крэсув всходних выходили не только праведники, но и апостаты, вероотступники.

Князь Михаил Васильевич Глинский совершил величайшую подлость по отношению к своей родной стране, Польше. Беглый «власовец» князь Андрей Курбский назвал князя Михаила Глинского «всему злому начальником». Государственный преступник, которого ожидала петля, предатель своего народа, Глинский переходит на службу к москалям со всей своей роднёй. Всем известно, что малолетнего царя Ивана Четвёртого Кремль пытался унижениями и издевательствами превратить в алкоголика, психотика и невротика. Это царедворцам, надо признаться, почти удалось. Москрское царство тогда представляло собой если не пустое место, то мерзость запустения. Сотни лет княжеских междоусобиц после смерти Ярослава Мудрого как–то незаметно перешли в татарское Иго, от которого едва избавился Иван Третий. Редкие поселения на огромном пространстве сообщались в основном зимой, когда станет лёд на реках. Гонец с царевым указом год–два добирался до нужного ему воеводства, а прибыв на место, узнавал, что вор–воевода, которого приказано заковать в кандалы и доставить в Москву, умер полгода назад. Процветала работорговля — москали продавали русских людей крымчакам и кавказцам. Государства не было — боярин в своей вотчине был царь и кесарь. Воровству не было предела. Вот Кремль и хотел воспитать себе в цари безвольного калеку, чтобы золото и серебро и дальше катилось по накатанной дорожке в карман князьям, боярам да воеводам.

Да не вышло. Предательский и мятежный захудалый род Глинских из Польши оттесняет от малолетки–царя всех именитых гедиминовичей и ольгердовичей. Они просто спасовали перед его наглостью. Ведь Михаил Васильевич Глинский был царю не просто дядькой–воспитателем, а родным дядей. Это его отравленная недругами сестра Елена родила царя. А дальше сказываются плоды воспитания дяди Миши. Иван Грозный лепит из генетически чуждых русским москалей огромную по тем временам империю, нагло ворует у европейских украинцев и белорусов название Русь, отказывается от европейской демократии, пример которой подаёт Польша. Право вето («не позволям») отменяется в боярской буме. Про старинное вече забывают, вечевые колокола позорно секут плетьми, скинув их с колоколен. Летят головы князей и бояр, которые путают свой карман с государственной казной. Демократия пропала навсегда. На заново сфальсифицированной Руси появляется современная армия с артиллерией и стрелковым вооружением, а не ополчение. И вот уже Волга — русская река от Казани до Астрахани. Ногайской орды больше нет. Урал — русский. Ермак Тимофеевич разгоняет остатки Синей орды в Сибири. Плоты с повешенными русскими казаками плывут по Дону и Волге. Казаки–головорезы умнеют в меру способностей, завидев мертвяков, и покоряются москалям. Зато ушлым Иваном Грозным дарованы поблажки таманским, терским и гребенским казакам в Чечне. Так царь проложил путь к будущему завоеванию Кавказа москалями. Колониальное унижение европейских по культуре кавказских народов отменит только отец русской демократии царь Борис Вторый–троепёрстец в 21 веке и предаст горцам всю Россию в вечное кормление. Ливонская война Ивана Грозного проставила вешки для войск Петра Первого до самого Балтийского моря. Русское посольство римскому кесарю (австрийскому императору) сообщило нерадостную весть: под боком у Священной римской империи германской нации появилась равновеликая держава. Но эта весть никого не напугала. Все уже знали о силе и притягательности ползучей «польщчизны». Это встречное холодное течение способно погасить силу и мощь горячего наката русских Нужно только выждать время, и русские сами переродятся в послушных европейским панам холопов. Вывод напрашивается сам собой — никакой Руси — России не было, а была ещё одна вариация Польши на базе иного генетического материала. Едва Лжедмитрий Первый поманил боярышень, этих узниц отцовских теремов, балами, танцами и разрешил показывать сиськи, как вся русская элита разом присягнула королевичу Владиславу. Боярышни, наверное, и задницу бы показали на балах, если бы не холодный климат. Такова развратная натура москальских баб, которые сейчас бросаются на арабов, кавказцев и тюрок… Стоит только чуть–чуть подправить мировосприятие назвавших себя русскими диких москалей, как «польщчизна» мирно достигнет Курильских островов, а столица обновлённой Польши станет Вельпольгрод на Урале.

Старая Польша останется музеем галантного шляхетства — рогатувки, шпоры, аксельбанты, прищёлкивание каблуками лакированных сапог на паркете. Замки, пиры, пьянство и обжорство, бал, полька, мазурка, полонез и краковяк до добра Польшу не довели. За всю историю эта империя, лишь на минуточку была «од можа до можа», проиграла все призы и бонусы, которые выпадали ей, как игрочишке в казино с потными подмышками, горящими глазами и дрожащими руками. Просадила Польша всю свою славу и все земли, если бы не доброта Сталина после победы над фашистами. Она в своём вечном бардаке шляхетской вольности не задумывалась даже, где у неё столица. Вроде бы Краков, но у каждого магната была собственная столица. Со временем резиденцию польских королей перенесли в Варшаву, но польский король ведь не правитель, а только самый яркий бриллиант в польской короне. Самый яркий, но не самый богатый. Государственная машина вертелась в Кракове. В 1771 году наконец–таки поляки приняли государственное постановление, что столицей Польши является Варшава. Но через год в небе над Варшавой предки современных компьютерных игроманов наблюдали удивительное природное явление — солнечное галло «GAME OVER». И Польши вмиг не стало. И только в 1795 Варшава указом Екатерины Второй становится столицей Царства Польского, правда, в границах Российской империи. Поэтому стиль правления новая Жечь Посполитая позаимствуют у Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, всех Романовых и советских монархов–генсеков, чтобы выжить и не повторять прошлых промахов.