Вальдэ Хан - Храм

Ведун потрепал охотника по спине.

— Пластун, — наконец обратился он к старому добытчику. – Пожалуйста, собери своих, нужно обсудить важные дела.

Пластун кивнул и исчез в редеющей толпе, собирать охотников для совета. При слове «своих», адресуемого Пластуну, Орех, что как раз подошел к ним, только презрительно скривился.

Через несколько минут возле стола–помоста, выстроившись полукругом, собралась дюжина охотников – все кто сейчас находился в Доме, был среди них и Свист.

— Охотники, — обратился к собранию Ведун. – Есть дело, которое касается в первую очередь именно вас.

Люди приготовились слушать, даже Орех благосклонно сунул большие пальцы рук за широкий ремень – говори уже, не тяни.

— Пришло время обновить запасы в норах. Последний раз туда провизию да снаряжение сносили еще при Отце.

— И когда ты хочешь, что бы мы выходили? – спросил Скальник, по старой привычке теребя антабку ружейного ремня.

— Завтра утром.

— Скорый ты, — Орех сложил руки на груди. – Надо бы подготовиться, прикинуть куда и сколько надо…

— Я уже все со Складарем обсудил, и не один раз, — не дал договорить ему Ведун. – Сами знаете – у него все учтено, каждое зернышко и каждый патрон. Так что только ваше, охотничье, слово требуется.

— А чего тут думать? — первым подал голос Пластун. – Мы же всегда припасы в норы носили, разве что‑то изменилось?

Короткая пауза.

— Да нет, ничего не изменилось, — Орех изучал запыленные носки своих ботинок. – Значит завтра и выйдем.

— Спасибо, охотники, — Ведун коротко кивнул, — у Складаря тогда все получите и решите, кому и куда идти.

— Пусть будет так, — и Орех, не дожидаясь ответа, пошел к выходу, походя, набросив камуфлированный жилет на плечи.

Свист собрался было последовать примеру старшего товарища, но его остановил Пластун, придержав за локоть.

В зале осталось десятка два человек. Они расселись на лавках, что стояли ближе всего к столу–помосту, обсуждая что‑то вполголоса.

— Останься, — попросил Пластун.

— А что такое? – Свист посмотрел вокруг.

— Ведун умные вещи говорить будет. – Ответил охотник, сбив меховую шапку на затылок. – Ты послушай.

Свист замялся, не зная, что ответить. Ему было известно, что иногда Ведун собирал всех желающих и вел с ними долгие беседы. По первому времени желающих не было вовсе, а сейчас, гляди‑ка, почти две дюжины набралось. Пластун и раньше предлагал ему послушать. Да тот все отнекивался, при большом сборище людей парень чувствовал себя очень неуютно.

— А раньше ты говорил, что Ведун тебе не очень‑то нравится?

— Я тебе послушать его предлагаю, а не в уста расцеловывать. Свист, ты обещал, — Пластун прищурился.

Свист вздохнул: это была правда, в последний раз он отказался от предложения товарища при условии, что уж при следующей‑то возможности он точно составит ему компанию.

— Помню, — несколько сокрушенно развел руками Свист, и согласился. – Так и быть, раз обещал.

Он присел на скамью, положив винтовку на колени. Пластун устроился рядом.

Ведун вновь забрался на помост. Сейчас на нем была высокая меховая шапка, украшенная вышивкой и белым шнуром, наверняка сработанная Пластуном.

— Семья моя, — начал он. – Вчера вечером, прямо перед закатом я вышел на балкон!

Он сделал паузу.

— Солнце садилось, и длинная тень гор уже коснулась леса. Я подумал: сколько же там поджидает нас ужасных смертей, как много разных тварей, охочих до человечины. Охотники не дадут мне соврать, — жестом он указал на Пластуна, — Вот ты скажи.

Кривоногий добытчик встал, подбоченился и важно сказал:

— Да хватает там всякого.

— Спасибо, Пластун, — поблагодарил оратор. – Семья, но ведь мы живы! – он повысил голос.

Ведун облизнул пересохшие губы.

— Это же не может быть простой удачей. Как не может быть удачей ладная похлебка. Она есть плод замысла повара. Это он, повар, выбирает необходимые ингредиенты, находит нужную посуду, разжигает огонь, а после следит за тем, чтобы вода не выкипела и овощи не разварились.

На этот раз никто не шептался – собравшиеся ждали, что скажет Ведун.

— Если простецкая похлебка не может существовать сама по себе, возможно ли, что бы весь наш Дом жил одной лишь удачей да…

Его прервали.

— Сви–ист, — дрожащий, едва не сорвавшийся на крик, голос оборвал мысль Ведуна.

Многие, включая Свиста, повернулись, желая лучше разглядеть вошедшего, некоторые даже привстали со своих мест.

Опираясь на узловатую клюку, в зал, шаркая ногами, вошел пожилой человек, скорее даже старик. Невысокого роста, исхудавший, будто после тяжелой болезни, на хрупкие плечи падали белые как лунь космы.

На скупом до эмоций лице старика отразилась неподдельная радость, когда он увидел, что на его оклик Свист покинул скамью. Гость заспешил, неуклюже передвигая худые, непослушные ноги, стараясь идти быстрее. Один раз клюка заскользила по гладкому полу, и старик чудом удержал равновесие.

У Свиста комок подкатил к горлу. Бросив извиняющийся взгляд на Пластуна (тот лишь понимающе кивнул), охотник подбежал к старику.

— Привет, Звездочет, — сказал Свист, когда дрожащие, тонкие руки обняли его за шею.

— Здравствуй, Свист, — он заглянул парню в глаза.

Молодой охотник оглянулся назад. Ведун невозмутимо продолжил свою речь, деликатно сделав вид, что ничего не произошло.

— Пойдем, — сказал Свист, увлекая за собой невесомого Звездочета.

— Пойдем, — согласился старик, радостно, но в то же время как‑то просительно, заглядывая Свисту в лицо.

Длинный прямой коридор встретил их легким сквозняком, радостно подхватившим эхо стариковских шагов, смешав их со стуком охотничьих сапог и, колотя им о стены, срочно унесся куда‑то.

Шли они молча. Свист держал Звездочета под локоть, помогая тому идти. Несколько раз он украдкой косился на своего попутчика, но тот не замечал этого. Лестницу осилили в три захода, пришлось останавливаться через каждые пять–шесть ступеней, что бы Звездочет перевел дух и немного отдохнул.

Несколько позже они приблизились к завешенному тяжелым пологом дверному проему. На темной грубой ткани почти светился узор – нарисованная белой глиной спираль. Дрожащая рука Звездочета потянулась, что бы открыть им дорогу, но его опередили.

Полог резко отдернули, и в коридор шагнула крупная женщина. Черные, не тронутые сединой волосы убраны в высокую прическу и перевязаны красным платком. Темно–синяя рубаха, перешитая из рабочей робы и такого же цвета необъятная юбка, вкупе с богатырским сложением делали ее похожей на грозовую тучу, случись той вдруг стать человеком. Сходство тем сильнее подчеркивали оливковый цвет кожи и большие черные глаза, под густыми, как правило, сурово насупленными, бровями.