Игорь Градов - Грустная история Васи Собакина

— Смысл есть, — снова вышел вперед Ноир. — Мы ударим на рассвете, пока люди спят, и разгромим их отряды. Это будет уже победа. Да, людей в сотни раз больше, чем нас, у них великолепное оружие и клыкасты, натасканные псы. Но у них нет той храбрости, что есть в каждом из нас, даже в самом юном воине. Большинство людей — трусы, они думают лишь о своей шкуре. Даже самые отважные из них немедленно обращаются в бегство, когда попадают под наши стрелы. Людям очень хочется жить, и они сражаются только потому, что им хорошо платят. Князь Редрик, несомненно, соберет всех своих вассалов и пошлет в бой все дружины, но он не сможет заставить людей погибать только ради своих интересов. Озерные бароны прекрасно понимают, что война нужна лишь самому князю — он мечтает расширить свои владения вплоть до Большой реки. А им она ни к чему, они уже давно живут с нами в мире. И как только бароны увидят, что их дружинники погибают десятками, так сразу повернут назад. Или, по крайней мер, сделают все, чтобы не идти в лес первыми. Никто не захочет получить в сердце длинную эльфийскую стрелу или удар мечом! На этом мы и построим наш расчет. Нужно запугать баронов, вселить в их сердца неуверенность, страх, ужас, и тогда они откажутся идти в бой. А без поддержки их дружинников гвардейцы князя Редрика долго не протянут. Поэтому я и предлагаю идти немедленно, пока нас не ждут!

Ноир закончил говорить и сел на свое место. Все зашумели — и опытные, и молодые воины: им понравились слова Ноира. Честно говоря, мне они тоже очень пришлись по душе. Правильно — ударим внезапно, прямо сейчас, и пусть жалкие, трусливые людишки почувствуют ярость и гнев эльфов!

Клаар вновь поднял руку, призывая к тишине. Шум постепенно стих.

— Я согласен с отважного Ноиром, — сказал он, — надо выступать немедленно, сегодня же ночью. Мы выйдем после захода солнца, чтобы к рассвету быть на месте. Пусть прольется кровь низкорожденных! Отомстим за наших братьев! Смерть за смерть!

— Смерть за смерть! — понеслось, как эхо, над рядами.

— Каждая семья выставит по одному воину, — объявил Клаар, — сбор на закате у Святилища. Я все сказал!

Все стали потихоньку расходиться, обсуждая услышанное. Я подошел к брату.

— Ты идешь?

— Конечно, — кивнул Эльтеру, — я же старший воин в семье.

— Тогда возьми меня с собой.

— Нет, Альмир, — покачал головой брат, — если я погибну, кто тогда возглавит нашу семью? Это будет уже твоя обязанность.

— Но ведь еще есть Ольгер, он по старшинству идет сразу после меня…

— Ольгер еще недостаточно обучен и не годится на эту роль, — возразил Эльтер, — ты знаешь не хуже меня.

— Тогда, может быть, дядя Вилар?

— Я хочу, чтобы нашу семью возглавил в случае моей гибели именно ты, — тихо произнес Эльтер, кладя руку мне на плечо. — Я могу доверять только тебе…

— Но я много раз бывал в тех местах, хорошо знаю, где находятся посты людей, где стоит их гарнизон…

— Да, все это, несомненно, очень важно, — согласился Эльтер, — но я не могу рисковать тобой — ты мне нужен здесь.

В это время нас догнал храбрый Доор. Он кивнул брату:

— Что, Эльтер, повеселимся завтра, а? Покажем этим людишкам!

— Точно, — кивнул Эльтер, — покажем!

— Кстати, твой брат идет с нами? — кивнул на меня Доор. — Он ведь был разведчиком в отряде славного Слаара, значит, знает, как незаметно подобраться к людским деревням.

— Конечно, знаю, — решил воспользоваться я неожиданно появившейся возможностью. — Я покажу — и где стоят их дозорные, и где гарнизон, и как лучше выйти к деревне…

— Отлично! — обрадовался Доор. — Тогда жду вас обоих на закате у Святилища!

Брат недовольно поморщился, но возразить не посмел: Доор — старший воин в клане, кроме того — непосредственный командир в боевой двадцатке, а приказы командира, как известно, не обсуждаются.

— Ладно, — сказал Эльтер, — ты идешь с нами, будешь моим помощником, младшим воином. Но чтобы в бою от меня — ни на шаг!

— Значит, можно взять отцовский лук? — с надеждой спросил я.

— Да, конечно, — кивнул брат, — теперь он твой.

После гибели отца его боевой лук висел на стене в нашей с братом комнате. Эльтер не пользовался им — у него был свой, сделанный по заказу великим мастером Лоогом, а я, как ученик, имел право лишь на малый лук. Теперь, поскольку я шел в поход как полноправный воин (хотя и младший по званию), мне разрешалось взять большой лук отца. Это немалая честь и в то же время огромная ответственность…

Конечно, я неплохой лучник и стреляю довольно метко, но никогда еще мне не доводилось пользоваться настоящим, большим боевым луком. Отец не позволял трогать свое оружие — говорил, что нам с братом еще рано. И вот пора настала… Что же, надо пойти потренироваться, успеть до темноты…»

«Осторожно, двери закрываются…» — услышал я противный металлический голос и едва успел выскочить из вагона. Черт, опять чуть не проехал! Хорошо, что на сей раз никого не сбил — меня просто вынесло вместе со всеми на платформу и потащило в сторону эскалатора. На ходу я убрал книжку в сумку и привычно застегнул куртку — до конторы предстояло еще минут десять бежать по длинному, пустому проспекту. А он продувался всеми осенними ветрами…

Ну, кто так строит, думал я, придерживая слетающую кепку. Понатыкали огромных домов, а теперь между ними тяга, как в аэродинамической трубе — прямо с ног сбивает. Вот и приходится плотно запахивать одежду и держать обеими руками шапку — чтобы не унесло. Я наклонил голову и упрямо пошел против ветра — на свою любимую работу.

На работе я первым делом пошел в курилку — по старой, многолетней привычке. Еще в ранней юности я усвоил золотое правило: всякое большое дело нужно начинать с маленького перекура. С тех пор свято его соблюдаю.

Через минуту там же появился Славка и, как всегда, попросил закурить. Я уже хотел по обыкновению выдать свою коронную фразу про то, что свои надо иметь, но слова застряли у меня в горле — прямо под глазом у приятеля красовался здоровенный фиолетовый фингал.

— За что это тебя так? — участливо спросил я, протягивая пачку.

— А, — махнул рукой Славка, — за любовь.

— Значит, за бабу, — понял я. — И кто на сей раз?