Реймонд Хоухи - Последний козырь

Поэтому психологический тест доктора Андерсон пришлось проводить в последнюю очередь.

Что касается двух других кандидатур, то они не проходили потому, что один из ученых был скрытым алкоголиком и дураки из ФБР прозевали это, а второй находился на грани открытой шизофрении. Оставалась лишь надежда на доктора Андерсон.

Налив себе кофе из термоса и раскрыв папку, Честертон углубился в размышления.

Для психолога Андерсон представляла большой интерес. Эмоциональная сторона ее жизни казалась удивительно бедной. До двадцати четырех лет жила с родителями, затем стала жить одна, но не для того, чтобы иметь больше личной свободы, а потому, как она выразилась сама, «жизнь с родителями была слишком легкой». Андерсон вела уединенный образ жизни, что в такой привлекательной молодой женщине, обладавшей горячим темпераментом, было непонятно.

Раздумья психолога были прерваны телефонным звонком. Звонил Нейдельман. Честертон включил защитное устройство от подслушивания и собрался было начать разговор, как его внимание привлекло подрагивание стекол в окнах от каких-то тяжелых ударов на улице.

— Неужели армия начала обстреливать Брайтвуд из орудий?

— Вполне возможно, — отозвался Нейдельман. — От президента упорно добивались подобного разрешения, когда я виделся с ним сегодня днем. Наверное, взять этих негодяев измором не удалось. Как ваши дела?

— Вы о Мэри Андерсон?

— Не только. Я решил, что нам понадобятся двое вирусологов, поэтому выбрал Педлара и Зелински.

— Что?! — ахнул Честертон. — Да если в Европе узнают, что у нас находится бывший врач из Треблинки, скрывающийся где-то в Парагвае да еще к тому же работающий на нас, его выдачи потребуют в тот же день…

— Вот именно. Поэтому-то он и будет работать не только за совесть, но и за страх!

— Но Педлар!

— Ну и что? Подумаешь, один — два укола героина в месяц.

— Один — два укола?! Да он принимает по десятой грамма ежедневно, с тех пор как побывал с нашими химическими войсками во Вьетнаме!

— Но специалист ведь он непревзойденный.

— Я отказываюсь вас понимать. Мы отводим Кантрелла потому, что он алкоголик, а берем отпетого наркомана и бывшего нацистского преступника. Значит, все, что я делал в течение последних десяти дней, абсолютно никому не нужно!

— Педлар и Зелински — особое дело, и я беру их под личную ответственность. А что с Андерсон?

— В таком случае ничего. Если она нужна вам, пожалуйста, берите! — Честертон все еще был обижен на Нейдельмана за то, что тот принял решение, не посчитавшись с ним. — У меня есть возражения, но вы можете не обращать на них внимания.

— Что вы имеете против нее?

— Она все еще остается загадкой. Сеанс наркогипноза не удалось провести. Особенность этой молодой женщины в том, что она слишком ориентирована на свою работу и ставит перед собой крайне труднодостижимые цели, а это подсознательное подавление существующих у нее агрессивных сил.

— Ну это не так уж плохо.

— С одной стороны. Но это палка о двух концах. Пока ей все удается потому, что она не щадит себя для достижения поставленной цели. А если цель не будет достигнута? Вот тогда, по моему мнению, может наступить разочарование настолько сильное, что вызовет огромную психическую депрессию, которая, прежде чем обернуться внутрь, так сказать, нанесет огромный ущерб всему тому, что находится вокруг нее.

— Это окончательный диагноз?

— Еще нет, и я приду к окончательному выводу только после того, как закончу ее исследование.

— Она хочет получить эту работу?

— Очень.

— Это решает дело. Дадим ей попробовать.

Честертон хотел возразить, что проект «Последний козырь» отнюдь не относится к разряду работ, на которых можно пробовать человека, а потом отказаться от него, но Нейдельман уже повесил трубку. Психолог недоуменно пожал плечами, погасил лампу и вышел из кабинета, включив сигнальную систему.

Билл Барринджер поправил подмышечную кобуру с пистолетом и выскользнул из черного «плимута» на стоянке у аэровокзала. Это был крупный, с хорошо развитой мускулатурой человек, гордящийся как своей наблюдательностью, так и физической силой, быстротой реакции… Перейдя дорогу, он начал пробираться к условленному месту, ловко и быстро лавируя среди многочисленных пассажиров, заполнивших зал ожидания. Бывший полицейский, он немедленно составил словесный портрет молодой женщины, которую ему было поручено встретить и за которой он наблюдал, пробираясь через толпу. Портрет полностью совпадал с цветной фотографией, показанной ему час назад. Женщина была одета в безукоризненный кремовый брючный костюм, блузку цвета ровного загара, хорошо дополнявшуюся ниткой крупного янтаря на шее. У ее ног стояли два чемодана. Барринджер с удовольствием отметил, что она была не только хороша собой и одета со вкусом, но и то, что все эти вещи стоили приличных денег.

— Доктор Андерсон? — вежливо справился он, прикасаясь к шляпе. — Барринджер. К вашим услугам, мадам. Простите, что заставил вас дожидаться. Пришлось переждать очередную демонстрацию. Как долетели?

Молодая женщина пожала плечами, как бы желая сказать, что могло быть и хуже.

— Куда мы едем? — спросила она вполголоса, чтобы следовавший за ними носильщик с тележкой, на которой стояли ее чемоданы, не услышал.

— Я расскажу вам по дороге, а пока нам надо отсюда поскорее выбираться. Как мне сообщили, обнаружена очередная бомба и нас может задержать оцепление.

Уложив чемоданы в багажник, Барринджер легко скользнул за руль и, выключив сигнал левого поворота, стал ждать удобного момента, чтобы влиться в поток автомашин, проносящихся мимо стоянки. Так и не дождавшись перерыва в движении, он печально покачал головой и нажал кнопку на приборной доске. Откуда-то из-под переднего бампера раздался леденящий душу вой полицейской сирены, и движение замерло. Черный «плимут» мощным рывком влился в образовавшийся промежуток, и тогда Барринджер выключил сирену. Вынув из специального гнезда небольшой микрофон, он сказал:

— «Валькирия» вызывает «Валгаллу». Машина двенадцать и груз следуют к месту назначения. Время — семнадцать тридцать. Все.

Мэри Андерсон не могла удержаться от смеха.

— Мне кажется, мистер Барринджер, это одно из самых неудачно сформулированных радиосообщений.

Барринджер смущенно пожал плечами, но ничего не ответил.

— Вы все еще не сказали мне, куда же мы едем, — продолжала она.

— Форт Детерик, — ответил он коротко.

— Форт Детерик?! Вы уверены? — Она была крайне удивлена.