Андрей Ерпылев - Второй шанс

Собственно говоря, срок ультиматума истек как раз почти четверо суток назад, но Судьба, Бог или Его Величество Случай даровали миру короткую передышку: действующий в соответствии со своей нечеловеческой логикой портал закрылся как раз в тот момент, когда через него должен был пройти авангард войск США. Таким образом черта пересечена не была, палец, фигурально выражаясь, замер на красной кнопке, и такое «подвешенное состояние» продолжалось уже сорок пять часов. Парадиз давно уже побил свой рекорд, но открываться не спешил, продлевая и продлевая паузу.

– Что будем делать? – не выдержал министр обороны.

Сергеев помедлил, прежде чем обернуться. Он сильно сдал за эти дни. Лицо приобрело какой-то землистый оттенок, обрюзгло, явственно обозначились мешки под глазами.

– Что делать?.. – Президент вслушался в свои слова. – Кто что, а я намерен лечь спать.

– Как спать?

– А вот так, Коля. Спать, дрыхнуть, кемарить… Что еще? Ага! На фазу давить… Я же не железный дровосек какой-нибудь… Все. Если что-то изменится – сразу доложишь. Спокойной ночи.

Хотя шел еще только второй час пополудни, все растерянно пожелали президенту спокойной ночи и проводили взглядами, в которых смешались самые разные чувства…

В спальне Сергеев плотно притворил за собой дверь и сделал то, чего никогда бы не позволил себе на публике. Опустился на колени перед крохотной иконкой-образком, вынутым из ящика стола.

Никогда не выделяющийся особенной религиозностью, пусть и выстаивавший традиционно долгие пасхальные и рождественские службы в храме Христа Спасителя, президент не мог позволить себе открыто иметь икону даже в таких закрытых для посторонних апартаментах. Россия – многоконфессиональная страна – и это подчеркивалось всегда и повсеместно, ставилось во главу угла, составляло основу внутренней политики державы. Подчеркивать приверженность одной, даже самой многочисленной конфессии недопустимо, твердили ему с утра до ночи высоколобые советники, но отказать себе от права пообщаться с Богом он не мог.

Никому не ведомо, о чем просил глава крупнейшего в мире государства, стоя на коленях перед кусочком старого дерева, но когда он наконец поднялся на ноги и бережно убрал образок на место, лицо его было спокойным и умиротворенным.

Не раздеваясь, лишь сняв пиджак, обувь, ненавистный галстук и расстегнув пару пуговиц на рубашке, он лег и тут же уснул сном набегавшегося за день пятилетнего мальчика, улыбаясь во сне чему-то очень хорошему…

В тысячах километрах отсюда, где-то в Скалистых горах, стояла глубокая ночь, но лидер мощнейшей в мире страны даже не ложился в постель.

Президент Вельд спал урывками уже четверо суток, и с каждым разом периоды забыться становились все короче и короче.

«Что предпримет Сергеев? – сверлила и сверлила мозг тупым ржавым шурупом одна и та же мысль. – Пойдет на мировую или…»

Перед ним, проступая через роскошные дубовые панели здешнего Овального кабинета вставали огромные, до краев наполненные ужасом голубые глаза безымянной девочки. Девочки, имя которой он так и не мог вспомнить. Глаза миллионов девочек и мальчиков, обреченные испариться от нестерпимого жара русских водородных бомб, превращяющих в пепел тысячи американских городов.

«Может быть, плюнуть на этот Парадиз, снять телефонную трубку и позвонить Сергееву? В конце концов, действительно, и нам, и русским этого мира хватит с лихвой. К чему рвать друг друга за горло, как шелудивые псы из-за кости, найденной в помойке? Ведь еще не поздно…»

Поздно. Слишком многое поставлено на карту. Слишком многим пришлось пожертвовать. Штаты не простят своему президенту поражения.

– Что там Парадиз? – хрипло произнес Вельд, не отрывая взгляда от причудливого переплетения линий на полированном дереве. – Новости?

– Ничего нового, – ожил один из советников, сидящих поодаль словно стервятники, нахохлившиеся в ожидании смерти грозного льва, издыхающего на их глазах. – Портал по-прежнему закрыт. Наши люди держат постоянную связь.

– Русские?

– Русские тоже ничего не предпринимают. Никакого движения. Сонное царство, – попытался пошутить лысоватый плотный чиновник в темно-синем костюме.

Президент снова надолго замолчал, и шутник снова нахохлился.

«Эх, Джерри, Джерри… Как мне тебя не хватает, – в сотый раз пожалел об отсутствии друга Вельд. – И какой черт понес тебя в этот Парадиз?..

А что, если русские все-таки нашли способ открывать и закрывать портал, когда им заблагорассудится. Что-то там такое было в отчете этих яйцеголовых, что бились над загадкой перехода в иной мир…»

– Лейтон, – бросил президент через плечо. – Подойдите.

Тощий, похожий на журавля молодой человек приблизился и, повинуясь небрежному жесту, сел в глубокое кресло перед главой государства.

– Сообщите мне суть последнего доклада исследовательской группы по порталу.

– М-м-м… Профессор Ставорски сообщал, что его группой в створе Портала зарегистрировано некое излучение неизвестной ранее природы. Для человека предположительно безвредное.

– Искусственное?

– М-м-м… Предположительно искусственное, хотя…

– Довольно. Что это значит? Выводы.

– Вполне вероятно, что проход в иное измерение открывается благодаря именно этому излучению, вступающему во взаимодействие с природными магнитными полями… Существует гипотеза, что метеорит, при взрыве которого образовался кратер… озеро… по-прежнему находится под толщей осадочных пород…

– И это излучение?..

– Индуцирует некий процесс, открывающий переход между мирами.

– Довольно. Излучение действительно искусственное?

– На семьдесят пять процентов это можно утверждать определенно.

«Значит, все-таки русские… Понятно, почему они сидят тихо, как мыши… Черт! У них в заложниках двести тысяч американцев! Имей я такие козыри – тоже выжидал бы…»

– Обеспечьте мне связь с русским президентом. Немедленно…

«Рэйчел Фортинг, – внезапно всплыло у него в мозгу давно забытое имя. – Девочку звали Рэйчел Фортинг. Она до смерти боялась разных жуков и вечно таскала в школу целый портфель кукол… На выпускном балу я танцевал с ней вальс…»

Президент открыл глаза и долго не мог понять, что его разбудило. Часы на стене спальни утверждали, что проспал он всего каких-то двадцать минут, но ощущения были такими, словно сон длился не менее двенадцати часов.

«Может быть, я сутки проспал?..»

Нет. По-прежнему шкуркой полинявшей гремучей змеи свисает со спинки стула галстук, валяется посреди пола сброшенная туфля… За сутки вездесущая обслуга, движущаяся бесшумно и незаметная, как тени, несомненно, привела бы все в порядок.