Наталья Точильникова - Иные

Черт! Почему мы этого сразу не заметили? Из-за дурацкой дискуссии о сканировании?

Тим повернулся к Императору и спокойно сказал:

— Сир, у вас яд в крови.

Дитрих был спокоен, как индеец.

— Да, у меня были такие предположения.

— Предположения! Под капельницу, быстро!

Императора вытолкали в соседнюю палату и уложили на кровать. Тим подготовил капельницу.

— Кстати, у меня для вас еще одно известие, не знаю уж, приятное или нет.

Дитрих вопросительно посмотрел на Тима.

— Да?

— Сир, вы знаете, что вы не человек?

— Предполагаю.

В геноме императора Дитриха Второго оказалось семь десятых процента генов и комплексов генов, характерных для Высших, почти полтора процента — для Иных и восемь десятых — для пасси. То есть почти тридцать процентов видоспецифичного набора Высшего и более сорока Иного. Остальная часть генома совпадает для всех трех видов.

При таком геноме функция биологического контроля должна была работать, пусть и не в полном объеме. Но не работала. По крайней мере, Дитрих не мог контролировать свой организм.

Я записывал на дискету историю болезни. Неизвестный яд органического происхождения. Капельница, увы, мало помогла. Концентрация яда в крови увеличивалась. Применили детоксикационную гемосорбцию. Это оказалось более эффективным. В конце процедуры я счел состояние императорской крови вполне приличным. Дитрих вызвал к себе своего личного врача, и мы смогли передохнуть.

Вечером я решил навестить нашего пациента. Торчавший под дверью охранник попытался было преградить мне путь, но я бесцеремонно отодвинул его в сторону, презрев обращенное ко мне дуло автомата.

— Императору нужна моя помощь.

Солдат не посмел задержать меня.

Дитрих сидел на постели и что-то диктовал своему секретарю. У окна стоял его личный врач.

— Извините, я не вовремя…

— Нет, я уже закончил. Садитесь, господин Гримальди.

Секретарь собрал свои бумажки в папочку и освободил мне стул, потом раскланялся и вышел.

Я занялся очередным исследованием крови Дитриха. Черт! Концентрация яда была такой же, как несколько часов назад до гемосорбции.

— Ну, что? — спросил Император без всякой надежды.

— Нужно сделать еще одну детоксикацию крови.

— Боюсь, это бесполезно.

— Почему это?

— Ференц в отличие от вас знает, что это за яд, — он кивнул в сторону врача.

Тот замялся.

— Говори!

— Это «бич Храма», господа. Яд, которым Пантократор карает ослушников. Против него ничего не помогает.

— Поэтому Ференц посоветовал мне сделать последние распоряжения и смириться с волей Властителя Мира.

— Бред! Суеверие!

Император покачал головой.

— Вы не понимаете! Нет ничего реальнее воли Пантократора.

— Так вы больше не намерены сопротивляться, сир?

— Почему же? Намерен. Пусть это и не имеет смысла, но ничегонеделание точно его не имеет.

— Тогда пусть он выйдет! — я указал глазами на Ференца.

Император улыбнулся.

— Профессиональная ревность? Ференц, иди. Ты все равно ничем не поможешь.

Врач низко поклонился.

— Прощайте, мой Император!

И мы остались одни.

— Ну, господин Гримальди, делайте, что вы там хотели.

Я провел еще одну детоксикацию и сел у кровати больного.

— Решили поработать сиделкой? — спросил он. — Идите спать.

— Я не нуждаюсь в сне, сир.

— Да? Я тоже не сплю. Обычно работаю ночами. И мой преемник такой же. Ему сейчас девятнадцать. Как мальчик справится?..

— Сир! Вы все же решили сдаться?

— Если Пантократор решил убить меня — он это сделает, господин Гримальди.

— Да откуда вы знаете волю Пантократора?

— Он послал мне три предупреждения, а потом явился сам.

— Явился?

— Чему вы удивляетесь? Пантократор часто является жителям Империи.

— Гм…

— Пантократор явился мне вчера вечером. Он сидел в кресле в моем кабинете. Сказал, что чаша его терпения переполнилась, что я перешел все границы и что он лишает меня своего покровительства. Обычно это означает смертный приговор.

— Странно. Сегодня утром вы показались мне ничуть не подавленным.

— Я почувствовал себя свободным. Свобода смертника! Мне помогли сжечь мосты, и я сделал выбор. До вчерашнего вечера еще сомневался. Только вы в этом мире представляете собой силу, способную противостоять Храму. Я давно мечтал освободиться от его власти и выбрал вас своими союзниками. Мы вряд ли сможем противостоять Пантократору, но должна быть хотя бы возможность сопротивления, хотя бы мысль о ней.

— А что может Пантократор? Император усмехнулся.

— Все!

Да, я кажется понял, кто явился Тео на корабле.

— А чем вы вызвали его недовольство?

— Еще осенью он прислал ко мне воина в черном с приказом прекратить военные действия. Я не послушался. Зимой явился воин в красном с приказом прекратить военные действия и запретить вам установку имплантатов. А месяц назад пришел воин в белом с последним предупреждением.

— Воины Храма?

— Да.

— И часто Храм так вмешивается в ваши дела?

— Постоянно.

Дитрих был бледен и тяжело дышал.

— Давайте еще раз проверим кровь. Проверили. Концентрация яда увеличивалась. Император даже не спросил «ну как?» Он знал.

— Как вы себя чувствуете?

— Озноб. Голова кружится.

— Сир, давайте думать. Откуда эта гадость вообще берется?

Он пожал плечами.

— Из желудка втягивается наверно.

— Ничего подобного! Там все чисто. Во всем пищеварительном тракте. Яд попадает непосредственно в кровь.

— Вам виднее. Вы врач.

— Я Высший.

Император кивнул.

— Что вы там говорили по поводу того, что я не человек?

— Ваша кровь, сир, более чем на семьдесят процентов кровь Иных и Высших. Но вы почти ничего не умеете. Это странно. Вы никогда не пробовали лечить руками?

— У нас есть такой обычай. В день моего рождения я обязан принимать больных. Считается, что руки Императора — руки целителя. Обычай я исполняю, но, честно говоря, плохо получается.

— Что значит плохо?

Дитрих пожал плечами.

— Ну, максимум снять боль.

— Понятно.

Я задумался.

«Тим, ты не зайдешь?»

«Да?»

«У меня тут появились некоторые соображения».

«Сейчас».

— Тим, ты помнишь картину повреждений своего мозга после Истара? — спросил я, когда он вошел.

— Да.

— Посмотри! — я кивнул в сторону Императора.

— Сир, положите голову на подушку, расслабьтесь. Мы сейчас кое-что посмотрим.