Сергей Дубянский - Арысь-поле

— Лягушонок, вот, умер, так чего добру пропадать? — он выпрямился, — отойди и смотри — раскручиваешь и отпускаешь; потом пальчик сюда, под леску, и ждешь. Как дернет, подсекай и вытягивай.

— А почему вы сами не хотите? Вы же лучше умеете.

— Умею-то я лучше, но у тебя быстрее получится.

— Почему?

— Потому что, я знаю. Попробуй.

Аня неловко взяла конец лески с грузом, раскрутила над головой и отпустила. Леска не успела размотаться полностью, когда груз гулко булькнул в воду.

— Нормально, — похвалил волхв.

Аня подставила палец под леску и стала ждать, сама не зная чего. Последний раз она ловила рыбу в глубоком детстве, когда на пруду с мальчишками таскала каких-то мелких рыбешек, но там имелся поплавок, на который можно смотреть, а как это делается при помощи пальца, она не представляла.

— Пойду, костер прожгу, — волхв направился обратно, оставив ее одну.

В лесу снова гулко ухнул филин. Теперь Аня знала, что это должно означать, и боязливо оглянулась, но вокруг стояла неподвижная тишина; лишь волхв неспешно подбрасывал в огонь дрова — они выстрелили в воздух фонтанчиками искр, и пламя весело заплясало, карабкаясь вверх. Сразу стало светлее — отблески костра даже задрожали на черной воде. Аня почувствовала, как леска натянулась, больно щелкнув по пальцу.

— Ой, что-то попалось! — ее звонкий голос, далеко отозвавшийся в тишине, показался чужим, посторонним звуком, нарушающим гармонию — она и сама почувствовала это.

— Ну, так тащи, — волхв поднял голову.

— А как? Руки ведь режет.

Волхв подошел и перехватив леску, стал наматывать ее на руку; натянувшись, она заходила из стороны в сторону. Аня видела это и заворожено ждала, когда покажется рыба.

…Наверное, большая, — подумала она, глядя, как по воде пошли круги. На мгновение возник темный широкий хвост; еще через минуту появилась спина, извивающаяся на мелководье, и наконец, волхв вытащил всю рыбину. Она оказалась почти черной и какой-то квадратной, а не блестящей и плоской, как привычные магазинные карпы; в длину она имела почти полметра и, скорее, напоминала обрубок полена.

— Сом, — пояснил волхв, — спасибо тебе, Водан.

Имя «Водан» показалось Ане таким смешным, что она не смогла б повторить его не рассмеявшись, однако ситуация требовала, чтоб и она высказала свою благодарность — черная река затаилась, словно ждала этого.

— Спасибо тебе… — присев на корточки, Аня опустила ладони в воду, и река ответила, плеснув в корнях кустов, росших у самого берега. Это было так здорово, разговаривать с рекой!.. — я люблю тебя… — Аня ласково погладила воду. Никогда она не могла себе представить, что река станет первой, кому она скажет эти заветные слова. Ей вдруг захотелось стать с ней еще ближе — сейчас, немедленно! Выпрямившись, она сделала шаг, еще шаг…

— Иди, искупайся, — послышался голос волхва, будто прочитавшего ее мысли, — одной этой рыбы нам хватит — в ней килограмма два, наверное.

— Спасибо, — обернувшись и мельком взглянув на волхва, Аня быстро сняла платье и бросив его на кусты, смело пошла вперед.

Когда она, наконец, нехотя вернулась на берег, костер полыхал во всю, а рядом сидел волхв, глядя на пламя.

— А где же рыба? — удивилась Аня.

— Томится.

— Что делает?..

— Присаживайся и не волнуйся — будет вкусно, — волхв окинул девушку хитрым взглядом.

— Классно-то как!.. — мечтательно произнесла она, опускаясь на траву, — никак я не въеду, как же все это произошло…

— Очень просто, — волхв снова уставился в огонь, — когда-нибудь каждый должен обрести свою стихию — только этим он может остаться частью единой божественной системы, а не деньгами, пожертвованными на храм или всякими епитимьями… (Аня не знала такого слова, но уточнять не стала — какая ей разница, если это все равно не имеет смысла?..)

— А те, кто не найдут? Они как? — спросила она.

— Никак, — волхв равнодушно пожал плечами, — думаешь, боги отправят их за это в ад? Так, нет никакого ада… и, вообще, это были б очень глупые боги, потому что нет кошмарнее ада, чем тот, который человек создает себе сам — и пьют, и колется люди не от хорошей жизни, а чтоб облегчить адские мучения… Это длинная история, и вряд ли мы сумеем так быстро в ней разобраться. Давай лучше ужинать, — волхв придвинулся ближе к костру, и начал раскапывать руками песок.

— А что вы делаете?..

— Достаю наш ужин, — волхв засмеялся, — берешь свежую рыбу, обмазываешь глиной и закапываешь под самым костром. Сейчас посмотришь, что получается.

Аня видела, как он извлек из песка предмет, теперь уж в точности напоминавший толстую палку, и начал откалывать большие глиняные черепки, под которыми возникло бело-розовое, блестящее от сока мясо.

— Бери, — волхв, как в блюде, оставил рыбину в нижней части «скорлупы».

Обжигаясь, Аня осторожно отщипнула кусочек и положила в рот — по нежности блюдо напоминало рыбное суфле из «Бегемота»; вот, если б еще добавить щепотку соли…

Целиком съесть рыбу им не удалось, и волхв аккуратно завернул остатки в листья и положил возле костра. Подчиняясь условному рефлексу, Аня достала сигареты; мелькнула мысль: …А как отнесется к этому старик?.. Но не могла же она из-за него бросить курить?

— Вы не возражаете? — спросила она, на всякий случай.

— В чужой монастырь со своим уставом не ходят, — волхв пожал плечами.

— А если б я жила в вашем мире, мне пришлось бы бросить, да? — Аня глубоко затянулась.

— Почему же? Это у вас есть десять заповедей, выбитых на скрижалях, а у нас каждый живет так, как он хочет — и боги, и люди. Поэтому, по отношению к себе, ты можешь поступать так, как тебе заблагорассудится, — волхв растянулся на земле и уставился в небо.

Аня аккуратно закопала окурок глубоко в песок и тоже легла, раскинув руки; почему-то подумала: …А в «Бегемоте» сейчас самый разгар, и Катька наверняка там. Вадим помирился со своей подругой, объяснив, что просто посылал новую сотрудницу в аптеку, и сейчас трахает ее. В «Досуге…» девочки пашут, а Толик с «мамкой», не найдя меня, ищут, на ком бы отыграться… а я даже знаю, на ком! Какая ж она все-таки сука!.. Аня представила рыдающую взахлеб Маринку, лежащую поперек кровати с исхлестанным розгами голым задом, и вдруг поймала себя на том, что эта месть доставит ей гораздо меньшее удовольствие, что она ожидала; это всего лишь отголосок той, городской жизни, и она была настолько несовместима с божественной тишиной, дымом костра и треском цикад, что Аня подняла голову, пытаясь понять, какой из двух миров реальней. Обвела взглядом реку, темный косогор с силуэтом хутора, неподвижно лежащего волхва… Нет, нынешний ее мир был гораздо лучше и добрее того, прошлого.