Поручик (СИ) - Капба Евгений Адгурович

– Мне действительно ни к чему проблемы, господин ротмистр. Мне нужен мой заказ.

Официант молча наблюдал за нашей перебранкой. Когда я договорил, он ушел, и через некоторое время у меня на столе стояла бутылка чегемского, и все остальное. Кавалерист-ротмистр там, за своим столом, сказал шепотом, но так, чтобы я услышал:

– Ур-род.

Во мне проснулась холодная решимость подождать его после того, как пообедаю. Поэтому я подозвал официанта и сказал ему:

– Отнесите бутылку господину ротмистру. Возможно, это вино поможет ему ощутить себя немного более счастливым. А мне – чаю, пожалуйста.

Пьяный человек фехтует на порядок хуже трезвого. А фехтовать нам сегодня явно придется. Дуэльный кодекс предписывает поединки до первой крови, и меня это полностью устраивало.

Там, за "кавалерийским" столом, бушевала буря. Ротмистр был в бешенстве. Наверное, потому, что я его поимел. То есть, таким людям, как он, на это наплевать. Главное, чтобы вино было. Но тут ведь был его младший по званию товарищ! И полкорчмы поняло, что я поимел ротмистра.

Я не люблю кавалеристов из-за этого гонора. Как же так, какой-то там поручик-пехота, посмел отправить ему бутылку вина "с барского стола"! По правде говоря, на это и был расчет.

Они ждали меня на крыльце. Только их было не двое, а четверо. Кроме ротмистра с товарищем тут еще присутствовали два нижних чина – усатые вахмистры. Дело пахло жареным. Хвала Всевышнему, какой-то незнакомый мне премьер-майор в таком родном хаки оказался поблизости и спросил:

– Господин поручик, какие-нибудь проблемы?

– Не знаю. Господин ротмистр, какие-нибудь проблемы?

Ротмистр скрипнул зубами:

– В соответствии со статьей 27 Дуэльного кодекса, я вас вызываю!

– Оскорбление достоинства и чести? – меня тянуло смеяться. – Это я-то вас оскорбил? Господин майор, будьте моим секундантом.

Премьер-майор глянул на меня, потом на кавалериста. Он тоже был пехотинец. Поэтому кивнул, и мы все вместе отправились на пустырь за госпиталь. По традиции, все дуэли проходили на этом пустыре. Ближе к медицине – это раз, развлечение пациентам – это два. И место удобное.

Я объяснил майору ситуацию, и он одобрил мое поведение. На пустыре не было никого. Полянка между кустами, которую мы выбрали, вполне подходила для задуманного, тем более, я заметил одну интересную деталь, которая потом могла мне пригодиться.

Кавалерист в это время расстегивал пуговицы мундира. Я снял портупею, повесил шинель на какой-то куст и размял руки. Шашку из ножен доставать пока было рано.

В гимнастерке было явно холодно. Ветер продувал меня насквозь. Однако, когда я глянул на своего противника, мне стало смешно и я забыл про холод.

Под мундиром была дикая кружевная рубашка. Такие, наверное, носили в позапрошлом веке всякие казановы и ловеласы. Но представить в этом наряде нормального офицера было весьма сложно.

Премьер-майор тоже улыбался. Он зачем-то посмотрел на часы и сказал:

– Начнем, господа? Правила известны – бой идет до первой крови, или до потери сознания одним из вас. В пах и в спину не бить, лежачего тоже. Приступайте.

Я резко выдернул клинок из ножен и пару раз описал в воздухе восьмерку. Шашку мне делали на родине предков – в горах, так что качество стали и всего прочего было отменное. Палаш ротмистра был вызолочен от эфеса до острия, и казался каким-то несерьезным. Но недооценивать противника не стоило.

Ротмистр атаковал сразу, без прелюдий. Молниеносным выпадом он чуть не достал меня, но я отпрянул и парировал. Есаул стал наседать, делая короткие, хлесткие удары, не давая мне возможности контратаковать. Мне приходилось отступать и парировать. Противник был явно опытный и умелый.

Пришлось пустить в ход хитрость, которую я наметил еще до начала дуэли.

Я потихонечку отступал, пока пяткой не почувствовал небольшую ямку, над которой завис мой каблук. Тогда я отпрыгнул и сбил атаку кавалериста. Он, ободренный успехом ринулся на меня, и, не заметив ямку, споткнулся, потерял равновесие… Я воспользовался этим, полоснул его по кисти правой руки: палаш взмыл в воздух и, задребезжав, воткнулся в землю. Мне удалось провести подсечку, и противник оказался на земле. Пощекотав клинком ему подбородок, я буркнул:

– Достаточно, господин ротмистр?..

Он не успел ничего ответить. Послышался свисток и из-за госпиталя выбежали трое солдат в мундирах саперов и с красными повязками на рукавах. Патруль, так его!..

Бежавший следом за солдатами молоденький подпоручик приблизился к нам и проговорил ломающимся голосом:

– Господа офицеры! Прошу немедленно разойтись, иначе мне придется написать рапорт!

Рапорт – значит разбирательство. И хотя дуэль была проведена в соответствии с кодексом, меня затошнило при мысли о возможной бюрократической волоките.

Я отдернул шашку от гладко выбритого подбородка кавалериста и сказал:

– Всего хорошего, господин ротмистр! Удачного дня, господа!..

Загнал шашку в ножны, взял из рук премьер-майора, моего секунданта, шинель и накинул ее на плечи.

Уже уходя я слышал как ротмистр говорил одному из вахмистров:

– Я бы этого поручика в два счета уделал… если б не патруль!.. П-пехота, мать его так!

Я зло плюнул на землю и ускорил шаг. Знаете, я все-таки не люблю кавалеристов…

В бинокль городок казался симпатичным, ухоженным и безопасным. Я рассматривал ратушу XVIII века и думал о том… что башенка с балкончиком на ней является удобным наблюдательным пунктом или позицией для снайперской пары. Надо бы раздобыть оптику помощнее…

Городок назывался коротко и емко – Клён. Как мне доложили, здесь есть минеральный источник и раньше был санаторий. Феликс уже успел прошвырнуться к окраинам городка и сказал что в санатории вроде как казарма лоялистов. Еще он сказал, что охраняют городок знатно, мышь не проскочит… Что-то затевают господа в синей форме.

Я спрыгнул с лафета сорокапятки и засунул бинокль в футляр. Моя рота должна была совершать обходной маневр, и нужно было еще раз убедиться, что все в порядке.

– Стеценко!

– Господин поручик? – он зевал во всю глотку и не стеснялся.

– Закрой рот!

Стеценко нарочито клацнул зубами и заухмылялся. Потом спросил:

– Слушай, а правда нам оказали великую честь совершить обходной маневр? – и продекламировал:

И опять зевнул.

– Подпоручик Стеценко! – мне начало передаваться его безразлично-расслабленное состояние и я решил действовать радикально. – Построить личный состав роты на опушке! Раздать всем двойной боекомплект! Десятиминутная готовность!

Стеценко фыркнул, застегнул верхнюю пуговицу и побежал поднимать людей.

Я поковырялся в планшете и выудил оттуда карту местности. Городок Клён располагался на возвышенности над берегом реки. Местность тут была холмистая, изрезанная оврагами. Всяко лучше, чем по чистому полю в атаку идти!

Предстояло еще сообщить людям боевую задачу, а я сам четко не представлял, что и как надо делать. Полковник сказал коротко. Мол, город будет атакован нашей родной пятой сводно-гвардейской бригадой при поддержке полевой артиллерии. Силами двух рот должен быть осуществлен обходной маневр, с правого и левого флангов. Сия задача поручается на правом фланге – седьмой стрелковой роте, на левом – десятой штурмовой, то есть мне. И все. Действуйте, господа офицеры, проявляйте инициативу. Как сообразите что к чему – доложите в штаб. Вот вам пожалуйста…

Я пялился в карту. С левого фланга, к самому берегу реки тянулся узкий длинный овражек. Заканчивался метров за пятьдесят от окраины городка. Правда неглубокий совсем, метра полтора, и ручей по дну течет…

– Посыльный! – ко мне подбежал невысокий чернявый солдат. – А-а, рядовой Мамсуров… Сейчас отнесешь эту записку в штаб, полковнику. Потом мигом в расположение роты!