Вэс Кравен - Воители со сновидениями

— Какое у нас здесь дело? — спросил Томпсон.

Гольдман выключил зажигание и вынул ключи. Тут он увидел маленькую бутылку виски, высовывающуюся из кармана пиджака Томпсона. Гольдман выхватил бутылку, прежде чем хозяин смог отреагировать. — Я скоро вернусь.

Он вылил содержимое бутылки на тротуар и поспешил в церковь.

Трое прихожан сидели на скамьях, ища успокоения в молчаливой молитве. Гольдман нашел чашу со святой водой на стене и опустил туда бутылку, наполнив ее.

Закрывая бутылку колпачком, Гольдман прошел по проходу к алтарю, где ставили свечи. На стене над ним висело распятие фута в четыре длиною. Гольдман ухватился за крест и попытался снять его с крюка. Крест снялся с громким лязгом.

Чувствуя себя в центре внимания, Гольдман повернулся и оказался лицом к лицу со священником.

— Вы соображаете, что делаете? — произнес священник.

— Послушайте, я извиняюсь, но мне это очень нужно. — Он вытащил свое портмоне, но денег в нем не оказалось. — Клянусь, я все возмещу. На самом деле. Вот, возьмите мое водительское удостоверение. Я скоро вернусь.

И Гольдман выскочил из церкви, оставив священника в полном недоумении.

Томпсон вошла в больницу и быстро пошла к изолятору. Но тут появился Макс и преградил ей путь.

— Макс, — сказала она, — я должна видеть Кристен!

Макс отрицательно покачал головой.

— Да поймите же вы, — закричала Нэнси. Макс успокаивающе поднял руку:

— Не тратьте попусту силы, мисс Томпсон. Доктор Симмс дала мне специальные инструкции. Никто не должен видеть Кристен и особенно вы. Она выразилась на этот счет недвусмысленно.

— Но, Макс, я ей нужна. Это может означать жизнь или смерть. Макс задумался:

— Послушайте, я думаю, что вы действительно хотите добра. Но мои ребята умирают один за другим. Если бы я даже не получил приказаний от Симмс, я бы все равно не пропустил вас. Ни в коем случае.

— О'кей, Макс, я понимаю. Могу я попрощаться с остальными? Это для меня последняя возможность, пожалуйста.

Наконец Макс кивнул:

— У вас пять минут.

Томпсон направилась в спальные палаты. Повернув за угол, она увидела Тарин, Уилла и Кинкайда, нетерпеливо ожидавших ее.

— Что вы делаете, намечаете сцену действия? — спросила Тарин.

— Сейчас не до этого, — прошептала Томпсон. — Пошли.

— Куда? — спросил Уилл.

— Туда, где собиралась наша последняя группа.

Гольдман привел «додж» мистера Томпсона к огромному кладбищу автомобилей на окраине города. Башни из поставленных друг на друга автомобилей поблескивали в лунном свете, как кости на кладбище динозавров. Это был потрясающий запутанный лабиринт.

Гольдман остановился у ворот. В свете фар можно было прочитать выцветшую вывеску на высоком металлическом решетчатом заборе: «Братья Пенни.

Автомобильная свалка».

— Это здесь, — сказал мистер Томпсон. — Владелец Чарли Пенни. Мы знали, что здесь никто и никогда ничего не найдет. Даже я сам не уверен, что найду то место.

— Как нам туда пробраться? — спросил Гольдман.

— Они обычно держали запасной ключ. Томпсон вышел из машины и подошел к крыльцу дощатого сооружения, которое служило конторой свалки. Он пошарил под крыльцом, затем вошел в свет фар и открыл заржавленный висячий замок. Он повернулся и жестом пригласил Гольдмана въехать на свалку. Гольдман проехал через ворота и притормозил в самом начале автомобильного лабиринта.

Томпсон запер ворота и вернулся в машину:

— Так, хорошо. То место находится в глубине свалки. Поехали.

Гольдман нажал педаль газа, и машина медленно тронулась с места.

Томпсон закрыла дверь палаты групповой терапии и повернулась к ребятам. Они смотрели на нее в ожидании.

— Ну что ж, здесь говорим только откровенно, — сказала она.

— Что насчет Кристен? — спросила Тарин.

— Мы не можем пробраться к ней, — сообщила Томпсон. — Я пыталась. — Она затемнила свет и подошла к маятнику. — Я надеялась, что у нас будет больше времени научиться использовать сновидения, но Джо уже там. И Кристен тоже там окажется, с нами или без нас. Мы им нужны.

— Вы хотите сказать, что мы попытаемся войти туда с ней? — спросил Уилл. Чтобы объединиться?

— Или сейчас, или никогда, — сказала Томпсон. — Я не шучу. Это так опасно, насколько это выглядит. Если вы умрете во сне, то это будет настоящая смерть. Никто не должен ввязываться в это дело, если не хочет.

Ребята замолчали. Их лица отражали противоречивые эмоции.

— Я иду, — решил Уилл.

— Я тоже, — сказала Тарин.

— Давайте устроим этому негодяю взбучку по всей стране сновидений, добавил Кинкайд.

Томпсон включила маятник и села вместе с ребятами.

— Помните, — сказала она, что бы ни случилось, держитесь вместе. Это единственный способ победить его.

Все не отрывали глаз от маятника.

— Очистите свой ум от всего, — тихо напомнила Томпсон.

Один за другим они впадали в состояние транса.

Гольдман медленно завернул за угол на узком пятачке и остановился на небольшой свободной площадке в центре автомобильного лабиринта. Вместе с Томпсоном они вышли из машины, фары которой освещали груды ржавого металла вокруг.

Томпсон внимательно огляделся вокруг и наконец сказал:

— Вот этот «кадди».

Задняя часть разбитого «кадиллака» выпуска тысяча девятьсот пятьдесят девятого года торчала из-под огромной кучи автомобильных каркасов, его ржавые задние плавники походили на хребты доисторических чудовищ.

Гольдман подошел к автомобилю и провел рукой по ржавой поверхности багажника. Он попытался поднять крышку, но она была на замке.

Томпсон посмотрел на свой «додж», затем нервно уставился в темноту.

Гольдман нашел металлический ломик для надевания шин и просунул его под крышку багажника. Наклонившись к багажнику, он изо всех сил надавил на ломик.

Наконец замок открылся.

Гольдман смотрел на древний, заскорузлый дерюжный мешок, лежавший в полутемном багажнике. Вдруг он увидел, что Томпсон садится в свой «додж».

— Вы куда-нибудь едете? — спросил Гольдман.

— Я показал вам, где находится эта чертова штука. Я не обещал, что буду тут сшиваться. Гольдман кинул Томпсону лопату:

— Нам придется поработать.

— О чем это вы говорите? — спросил Томпсон.

— Сейчас вы будете присутствовать на похоронах — с ними очень запоздали.

В изоляторе Кристен забилась в угол. Она уже не могла больше сопротивляться и начала засыпать.