Джонатан Келлерман - Голем в Голливуде

Джейкоб. Джейкоб.

Потом дернул собачку и отстрелил Пернату голову.

Отдачей его отбросило назад. Падая, Джейкоб откликнулся: Вот я.

– К вам пришли, – сказала медсестра.

Отец, подумал Джейкоб, кивнул и зачерпнул еще овсянки. Штора отдернулась, вошла Дивия Дас.

– Привет. – Джейкоб отер рот.

Дивия огляделась, куда бы сесть, не решаясь занять неприбранную раскладушку рядом с кроватью Джейкоба.

– Отец ночевал. Садитесь. Он не обидится.

На подушке лежала «Книга Зоар»[66], которую читал Сэм. Дивия переложила ее на тумбочку и села, примостив на колени оранжевую спортивную сумку.

– Стало быть, идем на танцы, – сказал Джейкоб.

Дивия улыбнулась:

– Как вы себя чувствуете?

Первую ночь в больнице Джейкоб не помнил. Украдкой заглянув в историю болезни, он узнал, что в приемном покое объявился самостоятельно, но бредил и неистовствовал. Видимо, троица копов подбросила его к больнице и укатила. Чтобы его утихомирить, понадобились два врача и три санитара. Чтобы снять алкогольный психоз, ему кололи барбитураты и витамин В, а также ставили капельницу с физраствором, нейтрализуя кровопотерю. Рану на бедре аккуратно заштопали.

Видения больше не являлись; стало легче, однако временами накатывала грусть. Мир представал суровым и плоским. Больничный линолеум, захватанные поручни, резкий свет. Сколько ни спи, проснешься разбитым. Вялому, расслабленному, напичканному лекарствами все безразлично.

Такое впечатление, что ты разом здоров и при смерти, заточен и свободен, благословлен и проклят.

– Саднит, – сказал Джейкоб.

– Вы позволите?

Джейкоб кивнул.

Приподняв край тонкого больничного одеяла, Дивия осмотрела его забинтованное бедро.

– До артерии не хватило четверти дюйма, – сказал Джейкоб.

Дивия подоткнула одеяло, взяла историю болезни, висевшую в изножье кровати.

– Вам перелили шесть доз эритромассы.

– Это много?

– С такой кровопотерей обычно не выживают.

Джейкоб раскинул руки: вот я.

Дивия просмотрела другие записи и вернула историю на место.

– Прекрасно, что вы держитесь молодцом.

– Благодарю. Я думал, вы уехали.

– Уже собралась. – Дивия расстегнула сумку и достала папку. – Но решила сама показать вам результаты экспертизы.

Джейкоб решил не уточнять причину резкой смены планов. Сказал «спасибо» и взял папку.

ДНК-анализ подтвердил, что кровь на мокасинах Реджи Череда принадлежала второму Упырю – совпадение по всем девяти эпизодам.

Джейкоб закрыл папку:

– Ну вот и все.

– Похоже, что так.

– Надо будет сообщить детективам из других управлений. Наверное, ждут новостей.

– Конечно, ждут. – Длинные темные ресницы дрогнули. – Коммандер Маллик просил кое-что передать. Он поздравляет вас с отличной работой по обезвреживанию двух опасных преступников и желает вам скорейшего выздоровления. О рапорте не беспокойтесь. Они все сделают.

– Я и сам могу.

– Коммандер считает, что после всего пережитого вам нужен отдых.

– Вот как.

– В общем и целом, полагает он, было бы неверно оставлять вас на должности, сопряженной с высоким уровнем стресса.

– Почему вы так со мной говорите?

– Как?

– Как чиновница.

– Вам предоставляется оплаченный месячный отпуск.

– А потом?

Дивия поджала губы:

– Вернетесь в транспортный отдел.

Джейкоб смотрел в упор. Дивия уставилась в пол.

– Сочувствую, Джейкоб. Это не мое решение.

– Очень надеюсь. Не вы мой начальник.

Дивия не ответила.

– Сам он не мог об этом сказать?

– Майк Маллик предан делу. Но он упрям и порой безразличен к чувствам людей.

– Серьезно?

– Все мы разные, Джейкоб.

– Надо же.

– Он вправе иметь свое мнение, а я свое.

– И каково ваше мнение?

– Маллик не всегда предвидит поведение человека в конкретной ситуации. Учитывая обстоятельства, я бы вас не упрекнула.

– Кто она? – спросил Джейкоб.

Молчание.

– Коммандер поздравляет вас с отлично выполненной работой по обезвреживанию двух опасных преступников, – сказала Дивия.

– Да ну? Вот так вот, да? Вы хоть представляете, что у меня здесь творится? – Джейкоб постучал себя по лбу – Представляете?

За шторой курлыкнул и всхрапнул сосед по палате, девяностолетний старик.

– Пожалуйста, тише, – шепнула Дивия.

– Может, мне сотрут память? Назначат бесплатную лоботомию?

Датчик сердечной деятельности угрожающе зачирикал. Дивия подождала, пока он успокоится, и склонилась к Джейкобу.

– По-моему, у вас есть выбор, – сказала она. – Жить внутри или вовне своих впечатлений.

– И что мне делать? – спросил Джейкоб. – Ждать ее возвращения?

– Вы ей определенно глянулись.

– Не понимаю чем.

Дивия криво усмехнулась:

– Ладно вам прибедняться, Джейкоб Лев.

Молчание.

– Значит, транспортный? – сказал он.

Дивия попыталась улыбнуться:

– Считайте это отпуском.

Тихо стукнули в дверь. Штора отъехала, явив Сэма с промасленным пакетом.

– Ох ты, – сказал он. – Я не знал, что у тебя гости. Зайду позже.

Дивия встала:

– Я уже ухожу. Вы, наверное, отец Джейкоба?

– Сэм Лев.

– Дивия Дас.

– Рад встрече. Как наш пациент?

– Гораздо лучше тех, с кем мне приходится иметь дело. – Дивия повернулась к Джейкобу и ласково коснулась его плеча: – Поправляйтесь.

Джейкоб кивнул.

– Вроде бы милая, – сказал Сэм, когда Дивия вышла.

– Она приходила известить, что меня разжаловали.

– Серьезно? – сощурился Сэм.

– Опять бумажки на столе перекладывать.

– Хм. Не скажу, что я огорчен.

– Другого я не ждал.

– Ты мой сын. Думаешь, мне легко тебя видеть таким?

– Я думаю, тебе вообще видеть нелегко.

– Уел. – Из пакета Сэм достал рогалик. – Попросил Найджела тормознуть. – Он положил рогалик на поднос. – В больнице кормежка дерьмовая.

– Спасибо.

– Ну, как нога? Может, хочешь отдохнуть? Я помолчу.

– Лучше поговорим. – Джейкоб откусил булку. Какое наслаждение забить бляшками сосуды. – Ты не забыл опустить мою цдаку в ящик?

– Не забыл. Я все время думал о тебе. Надеюсь, ты чувствовал.

– Ну еще бы. Ангел спорхнул с небес, коснулся меня, и теперь мне гораздо лучше.

– Ты везунчик, – улыбнулся Сэм.

Осмотрев рану, ординатор-новичок объявил, что заживление идет «нормально». Затем потрогал болячку на руке, пролистал историю болезни и в очередной раз прочел лекцию о вреде пьянства.

– Хорошая новость: признаков заражения нет.

– А какая плохая? – спросил Сэм.

– Непременно и плохая, что ли? – встрял Джейкоб.