Олег Кожин - Темная сторона Сети (сборник)

Вдох! Дышу. Змея шелестит за стеною, я слышу, как она ворочается.

Черная надпись. «Я одолжила соседу деньги. Он не отдал. Потом снова пришел просить. Пьяный в зюзю. Я сказала – нет. Так он, сволочь, стоял и орал на меня матами. На весь подъезд. Нет, делать людям добро ни к чему. Только себе же хуже сделаешь!»

И снова черным: «Люди подонки. Их всех надо уничтожить. Травить, как крыс. Морить, как тараканов. Без них на Земле будет чище».

Господи! Кто делает это со мной? Как остановить это?!

Черным: «Люди задают дурацкие вопросы и дают дурацкие советы. Они не знают, в чем смысл жизни, и даже не думают об этом».

В глазах темно. Грудь сдавило. Меня сейчас разорвет изнутри. Змея…

«Люди живут в абсурде и притворяются, что так и надо. Жалкие существа. И при этом – безжалостные! Разве это люди? Это спам».

Воздуху! Дышать… Боль в груди разрывает легкие. Дайте мне воздуху. Я хочу жить. Чем мне спасти себя? Жить.

– ЛЮДИ, Я ВАС…

Написано черным.

Дорогой друг! Тебе не придется ничего делать. Просто ответь на вопросы нашего теста:

– Любишь ли ты людей или ненавидишь их?

– Считаешь ли ты разумным, чтобы из девяти миллиардов людей кто-то один погиб в мучениях, а в награду за его гибель человечество получило бы в свое распоряжение вакцину абсолютной гуманности?

И помни: если ты не ответишь – уже завтра люди на планете Земля начнут умирать от неизлечимой болезни…

© Александр Подольский, 2015

Ему всегда нравились книжные этажи. Прижатые друг к другу корешки, выцветшие страницы, шелест бумаги. Жук понимал, что больше всего в изгнании ему будет не хватать этого волшебного запаха библиотеки. Тут даже номера страниц писали буквами, а за стенами Башни бушевал совсем другой мир. Оцифрованный.

На лбу с каждым ударом сердца пульсировала буква Ж – полученная при рождении отметка о принадлежности к своей группе оборотней. Так уж вышло, что единственные друзья Жука тоже относились к началу алфавита. А и Б ждали на крыше, пришли прощаться. Чуть поодаль докуривал сигарету Филин, которому и предстояло оставить Жука под цифровым небом.

– Мне так жаль, – прошептала Азия и полезла обниматься. – Превращайся при любой опасности, понял? Не тяни, сразу превращайся. Так больше шансов… так ты хотя бы сможешь…

– Прожить подольше, я понял, – закончил Жук.

Под ногами всё ещё виднелась засохшая кровь, заставляя вспоминать снова и снова. Крики, цифру, убитых. Вчера ночью он дежурил на крыше и спутал в тёмном небе оборотня буквы Ф с обратившейся восьмёркой. Издалека Ф и 8 очень похожи, но Жук различил чудовище, только когда оно оторвало голову первому часовому. А потом и вовсе растерялся, наблюдая за резнёй. Если бы не огнемётчики, четырьмя трупами дело бы не ограничилось.

– Там же не только враги, – сказала Азия. – Остались люди, есть и блуждающие буквы.

– Ну всё-всё, – растолкал их Бор, – хватит тут соплями исходить, расценивайте это как вылазку в стан чисел. Как знать, авось вернётся ещё наш Жучара!

Жук хмыкнул. В такую перспективу он не верил. Вот наткнуться на флибрусеков, с которых и начался цифропокалипсис, на фанатиков или дикарей – это пожалуйста.

– А даже если и нет, – с неуместным весельем продолжал Бор, – какая разница? Годом раньше, годом позже. Мы проиграли, когда они убили последнего Ё. Теперь эту заразу не победить. Так что наслаждайтесь жизнью, дети мои!

Жук подошёл к краю и посмотрел вниз. Рёв нарастал, поглощал остальные звуки. Казалось, от него пульсирует даже цифровая пелена, закрывшая большую часть неба. Оцифрованные совсем обезумели. Они кидались на стены, громоздились друг на друга, волнами врезались в металл, размазывая по нему своих же собратьев. Башня держалась.

Рядом возник Бор и сунул что-то Жуку за пазуху. Азия вытаращила глаза:

– Это что, это…

– Окстись, женщина! – заткнул её Бор, театрально грозя пальчиком и глазами показывая в сторону Филина. Затем прошептал: – Раз ни оружия, ни припасов ему с собой не дают.

Филин сбросил с себя человеческое обличье и глядел на границы новых небес, на сцепленные в замки тройки. Вдалеке вспыхнуло, и к земле полетела маленькая точка. Цифровая сеть поджарила очередную птицу.

– Держись там, брат, – произнёс Бор. – И соберись. Все ошибаются, усёк?

– Усёк, – кивнул Жук. – Вспоминайте меня иногда, хорошо?

Азия кивнула, сбрасывая слёзы на румяные щёки. Бор улыбнулся уголком рта и дважды стукнул кулаком в грудь. Мохнатая птица подхватила Жука, и Башня осталась в прошлой жизни.

С высоты это место казалось пустым, но Жуку не хотелось проверять, живёт ли кто в здешних пещерах. Филин бросил его на Голодном Пике, чтобы бедолага сразу не угодил к оцифрованным. Валуны и каменные изгибы были плохим укрытием, чего не скажешь о системе туннелей. Но Жук помнил россказни о них, поэтому обходил тьму в горных воронках и двигался как можно тише. Восьмёрок обязательно привлёк бы одиночка на открытой территории, поэтому выбирать не приходилось. Спустившись с Пика, Жук ступил в проросший сквозь мёртвый город лес.

Никто бы и твёрдого знака не поставил на то, что выросший в Башне неумеха протянет снаружи хотя бы пару дней. Жук держался уже месяц. Домом ему стал автомобильный скелет, который со всех сторон оплела зелень. Травы, цветы и листья так спрятали машину, что обнаружить убежище можно было, лишь подойдя вплотную. Цивилизация здесь давно уступила место природе, и о городе напоминали редкие стволы фонарей среди деревьев, обломки зданий да разбросанная по лесу техника. И такое запустение не могло не радовать. Значит, числа сюда не добрались.

Жук не отходил далеко от своей берлоги, не углублялся в чащу. Сперва он ел только ягоды и грибы, потом стал и охотиться. Звери чувствовали в нём что-то своё и не боялись. А Жук этим пользовался. Все оборотни для удобства носили просторные комбинезоны, чтобы в случае превращения быстро раздеться и не разорвать одежду в клочья. Но за минувшие дни Жуку ни разу не понадобилось обращаться. Он потихоньку привыкал к лесной жизни, частокол вековых деревьев больше не пугал, широкие ветви заслоняли от цифрового неба, а живущие в кронах птицы каждый раз радовали новыми песнями. Пока всё было неплохо, и о будущем думать не хотелось.

Сто страничек, мягкая обложка, ни одной печатной буквы, только их рисунки – но всё равно, это была книга. Жук не знал, как Бор утащил её, но о таком подарке не мог и мечтать. Выкрасть из библиотеки томик со словами друг бы не решился, а вот на сборник иллюстраций духу хватило. Жёлтые листы пересекали морщины старости, где-то не хватало кусочков страниц, тем не менее перед Жуком в картинках открывалась история этого мира. Довольная детвора менялась красиво оформленными сказками, коллекционеры возводили целые пирамиды из романов всех мастей, на книжных базарах толкались люди, а писатели лепили на форзацах смешные закорючки. Но, чем меньше страниц оставалось до конца, тем мрачнее делался Жук. Цвета уходили, картинки становились чёрно-белыми. Да и содержание иллюстраций менялось не в лучшую сторону. Вот флибрусеки – одержимые копированием сущности, первые зараженные – скармливали тексты компьютерам. Бумажные книги исчезали из магазинов и уходили в подполье. Сеть засасывала буквы в цифровую трясину, физические носители умирали.