Джим Батчер - Холодные деньки

Я приглядел отличный, тихий уголок рядом с гигантской каминной полкой, возвышающейся над огромным камином, где мы могли бы спокойно постоять, взял у Сариссы тарелки, и мы направились в ту сторону.

Некто, узнанный мною, возник из толпы на нашем пути, и я начал улыбаться. Существо, которое, прихрамывая, приближалось ко мне, было не выше пяти футов, опиралось на тяжёлый, узловатый посох, было одето в мантию с капюшоном из неокрашенного полотна и опоясано длинной мягкой веревкой, за которую были заткнуты три свёрнутых полосы красной ткани — официальные накидки старейшин Белого Совета чародеев, полученные после их поражения от его руки в разных поединках.

О, и он был козлом. Ну, очень человекообразным козлом, конечно. У него было такое же вытянутое лицо, как у козла и закрученные бараньи рога на голове, глаза золотистого цвета, борода — длинная и белая, и смотрелся он вполне довольным.

— Старейшина Бебека, — с улыбкой поприветствовал я его.

— Сэр Рыцарь, — ответил он приятно грохочущим басом. Мы обменялись лёгкими поклонами, что также чрезвычайно ему понравилось.

— Пожалуйста, примите мои наилучшие пожелания в этот День вашего рождения.

— С удовольствием, — ответил я.

— Как они заставили вас принять участие в этом параде уродцев?

Он вздохнул:

— Обязательство.

— Конечно же.

Я кивнул на спутницу:

— Позвольте представить вам Сариссу, она помогала мне оправиться от ранения. Сарисса, это…

— Лорд Бебека, — продолжила она, любезно представив его, что показалось вполне естественным.

— Как я рада вновь встретиться с вами, сэр.

— Несказанно рад видеть тебя, дитя, — ответил Старейшина Бебека. — Ты выглядишь цветущей, вопреки царящему здесь климату.

— Это высокая оценка, — ответила Сарисса.

— Мне кажется, что вернее будет — обнадёживающая, — ответил Бебека. — Вижу, теперь ты примкнула к новому Рыцарю.

— Нет, — быстро ответил я. — Это было не так. Не было… назначения. Она врачевала меня.

Сарисса приподняла бровь, глядя на меня, и ответила Бебеке:

— Такова была цена Мэб.

— Ах, — вздохнул Бебека. — Бремя обязательства может быть более чем тяжёлым, как для Зимних, так и для Летних, — он глянул в сторону:

— Известно ли ему о…

— До этого ещё не дошло, — ответила Сарисса.

— Ах, — всплеснув руками, ответил Старейшина Бебека. У него были странные ногти — больше похожие на копыта.

— Тогда мне стоит сохранять молчание.

Сарисса склонила голову:

— Благодарю вас.

— Конечно же.

К нам подошли ещё две фигуры, и обе были выше семи футов. Я не привык быть самым маленьким в компании. Или даже не самым высоким. Я могу выкрутить лампочку, не вытягиваясь. И украсить звездой рождественскую елку, не становясь на цыпочки.

Да я просто мистер Бамбл, разве что зубы получше и выпендриваться не люблю (И это может отлично подсказать, какое именно впечатление я могу произвести на окружающих людей, и не только, особенно когда я грублю могущественным существам, которые намного ниже меня ростом, хотя это своего рода озарение не сильно пригодится мне этим вечером).

Один из подошедших был мне печально знаком. Он был одет в охотничий костюм из кожи серых, зелёных и коричневых тонов; на боку висел меч с навершием из оленьего рога. Впервые я видел его носящим не шлем, а что-то другое — густые светло-каштановые волосы спадали до плеч. Черты лица были асимметричны, и, хотя его нельзя было назвать привлекательным, он не был лишён определённого шарма, а его глаза имели тревожный золотисто-зелёный оттенок. Я не знал его имени, но он был Эрлкингом, одним из фэйре, достаточно могущественным, чтобы возглавить Дикую Охоту, кроме того он был царствующим правителем гоблинов

(Совсем не таких, как уродливые болваны из «Хоббита». Настоящие гоблины больше похожи на терминаторов-мутантов-серийных убийц-психопатов-ниндзя: как Ганнибал Лектор и Джеки Чан в одном лице).

Да, и однажды я его оскорбил, пленив в магическом круге. Все фэйре, вне зависимости от размеров, просто ненавидят это.

— Бебека, — сказал Эрлкинг, склонив голову.

Старейшина Бебека ответил легким поклоном:

— Лорд Херн.

— Вы знакомы с этими детьми?

— Да, — ответил Старейшина Бебека и начал нас представлять.

Тем временем я изучал мужчину, стоящего рядом с Эрлкингом, являя с ним разительный контраст. Эрлкинг был огромен, но нечто неуловимое позволяло предположить в нем изящество и проворность — будто наблюдаешь за тигром. Конечно же, он стоял совершенно спокойно и расслабленно, но было прекрасно понятно, что в любую долю секунды он мог сорваться с места с ужасной целью и никто не в состоянии предугадать, когда он это сделает.

Второй же не был тигром. Он был медведем. Его плечи были настолько широкими, что по сравнению с ним Херн мог показаться худым. Предплечья были почти толщиной с бицепс, а такую накаченную шею, как у него, можно встретить разве только у бодибилдеров и профессиональных головорезов. Его руки покрывали шрамы, ещё больше их было на лице. Многие из них уже превратились в белые линии, как у мотоциклистов, всю жизнь проведших за рулем. На нем была кольчуга – фэйре не выносят прикосновения железа, так что она была сделана из какого-нибудь другого материала.

Поверх кольчуги был накинут плащ из ткани ярко-красного цвета, обрамлённый белым мехом и подвязанный широким чёрным кожаным ремнем. У него была настолько массивная грудная клетка, что даже скромных размеров живот казался немалой громадиной на фоне огромного корпуса. Перчатки из чёрной кожи, также обрамлённые белым мехом, висели на ремне рядом с очень простым неукрашенным мечом с широким лезвием. Белые волосы были короткими и сияли чистотой, а белоснежная борода покоилась на груди, напоминая пенный след от катера на бурлящей реке. Глаза были цвета прозрачного голубого зимнего неба.

Я потерял нить речи Старейшины Бебеки, потому что у меня отвисла челюсть.

Второй собеседник заметил мою реакцию и низко раскатисто хохотнул. Это был не ироничный смешок. Больше это было похоже на грохочущий, утробный смешок неподдельного веселья, а его живот затрясся словно… осмелюсь ли я это сказать?

Словно котёл, полный желе.

— А это, — продолжил Старейшина Бебека, — новый Рыцарь Мэб.

— Э… — выдавил я. — Извините. Я… хм. Привет, — я протянул руку. — Гарри Дрезден.

Он ухватил мою руку своей, не переставая хохотать. Его пальцы могли легко переломать мне кости.

— Я знаю, кто ты, Гарри Дрезден, — прогрохотал он. — Зови меня Кринглом.

— Ух ты, правда? Ведь… ух ты.

— Боже мой, это прелестно, — засмеялась Сарисса. — Не знала, что ты такой фанат, Дрезден.