Юлия Зонис - Контра

– Сиди.

Майор тихонько заныл. Полковник повел головой, будто воротник натирал ему шею, и повторил:

– Всем сидеть. Ждем, наблюдаем за Границей.

Долго ждать не пришлось. Андрей увидел в бинокль, как над медленно оседающей пылью зарябил воздух. Это напоминало мираж, висящий над шоссейными дорогами в особо жаркие дни. То же мельтешение на грани видимости, и черный асфальт превращается в озерную гладь. Казалось, по предгорьям разливается прорвавшая плотину вода. Не темными кляксами, как на снимках со спутника – живой волной текла по земле чернота.

Рядом охнул лейтенант. Откашлялся, но голос его все равно пустил петуха:

– Скалы… это удержат?

Андрей пожал плечами. Камень держал Границу лучше, чем земля. У плеча завозился Печник. Привстал, вытянул тощую шею и уставился на сжирающее долину черное озеро.

– Не удержат. Надо уходить.

– Без паники. Никто никуда не уйдет.

В глазах полковника бегали сумасшедшие огоньки. Печник поднялся, и, отряхнув колени, полез на груду мешков.

– Назад!

Андрей перехватил руку полковника и вырвал пистолет.

– Ах ты су…

– А-а!

Лейтенант что было силы боднул Разинцева головой в живот. Тот выдохнул и тяжело осел. Майор, не переставая скулить, поднялся на четвереньки.

– Тикать надо. Тика-ать.

Андрей понял, что у него в руке зажат пистолет полковника, и что все смотрят на него.

– Испытание прошло неудачно.

Он откашлялся, чувствуя, что еще немного – и заголосит, как мальчишка-лейтенант.

– Надо эвакуировать лагерь. И быстро. Майор, распорядитесь.

Седоватый вскочил и рванул вверх по склону, крича на бегу. Андрей продолжил:

– Лейтенант, ведите командующего. Грузитесь в вертолет.

Суворов попробовал поднять полковника. Тот мешком осел на землю. Лейтенант беспомощно оглянулся.

– Он не идет.

– Печник, помогайте.

Андрей, крякнув, вздернул Разинцева на ноги и потащил к лагерю. Голова у полковника моталась, как у дохлой птицы. Он что-то бормотал, но у шрамовника не было желания прислушиваться. С другого боку пристроился Печник, и стало полегче.

Едва они дошли до первого ряда палаток, их чуть не сшибли с ног. Метались солдаты. Гудя, в небо ушел переполненный вертолет. У второго стояла давка – летчика выкинули из кабины, и он кричал пронзительно и жалобно, извиваясь под ногами дерущихся. Печник, осевший под грузным Разинцевым, прохрипел:

– Бросьте его, Андрей Дмитрич. Бросьте.

– Помолчите. Давайте к скалам. Если заберемся достаточно высоко…

Когда они пробились к скальной стене, стало ясно, что полковника не утащить. Грузное тело обвисло у них на руках. Разинцев и не пытался двигаться.

– Черт! Че-ерт!

На гору гроздьями карабкались солдаты в пятнистой форме. Это напоминало турнир по дикому скалолазанью – разве что то один, то другой участник турнира с криком срывался вниз. Других звуков на плато не было. Только сейчас Андрей заметил, что гул в долине стих, и замолчал лагерь.

– Лезьте!

Наконец и Печник не выдержал.

– Что вы смотрите, лезьте быстрее.

Андрей осторожно опустил полковника на землю и полез. Рыхлая порода крошилась под пальцами, ноги в скользких ботинках срывались. Впереди споро карабкался Печник. Даже и сейчас он не бросил мешка, и тот болтался у него за плечами. Андрей толкал себя вверх. Скоро дыхания стало не хватать, губы посолонели от пота. Пот стекал в глаза, мешая разглядеть неровности скалы. Пальцы обшаривали склон в поисках мельчайших выемок.

– Лезьте, у вас хорошо получается.

– Заткнитесь, – прохрипел Андрей, распластываясь по скале.

Мимоходом глянув вниз, он увидел, что там уже все почернело. Граница накрыла сбитые отступлением палатки и посадочную площадку, и сейчас медленно поднималась вверх, как вода, наполняющая шлюз. С удивлением Андрей понял, что забрался уже высоко. Солдаты остались внизу, и одно за другим зеленые пятна тонули в черноте. Шрамовнику даже показалось, что он видит расходящиеся круги – и тут рука сорвалась. Одно ужасное мгновение он провисел над пропастью, цепляясь одной рукой, но потом все же сумел ухватиться и подтянуться. Ноги нашли опору. Андрей прижался к камню и понял, что весь дрожит. Ободранная ладонь кровоточила.

– Все, не могу. Лезьте без меня.

Печник остановился – и стал спускаться.

– Куда?!

Не говоря ни слова, мусорщик ухватил Андрея за ворот и с неожиданной силой потянул вверх.

– Лезьте! Давайте, впереди меня, ну!

И, подчинившись этой силе, Андрей снова пополз вверх. И тут подъем неожиданно кончился. Он перевалился через край и распластался на камнях, вжавшись лицом в острое крошево. Но рука снова затеребила, не давая покоя.

– Лезьте!

– Куда?!

– Ко мне на плечи! Ну!

Андрей, уже ничего не соображая, ухватил Печника за плечо и наступил ботинком на согнутую спину.

– Держите!

Шрамовник не сразу понял, что Печник сует ему сигнальный факел.

– Давайте, зажигайте. Вертолет за вами спустится. Меня вытащит Камиль, но двоих он не удержит.

Задыхаясь, Андрей смотрел, как черная волна захлестывает скалу и растекается под ногами.

– Ну же!

Когда Граница коснулась ног Печника, тот напрягся и задрожал.

– Зажигайте!

Андрею передалась дрожь. Он сумел отломить верхушку факела только с третьей попытки, и в небо ударил сноп красных искр. Кругом уже царила ночь, и в этой ночи вдруг засветился проем. Бледная детская ручка вцепилась в ладонь Печника и потянула. Тот закричал:

– Подожди, Камиль, подожди! – но рука уже утягивала его туда, в свет.

Андрей почувствовал, что опора под ногами исчезла, и он падает. Со странным спокойствием он подумал – когда эта штука сомкнется над головой, что будет? Сразу ли остановится сердце, или еще придется помучиться, как солдатикам там, внизу? Неожиданно подошвы наткнулись на твердое, и Андрей понял, что снова стоит на чьих-то плечах. Чьи-то руки крепко сжимали его лодыжки, и пальцы этих рук были холодны. Андрей опустил глаза. Митька смотрел в лицо брату, и оба его глаза были на месте, а губы кривились и дрожали от усилия.

Сверху загудело. Канат, упавший из вертолетной двери, ударил Андрея по щеке. Поднятая винтами буря на мгновение разогнала черноту. Уже проваливаясь в свет, Андрей успел увидеть, как Митька машет ему снизу рукой и кричит что-то – но что? – и за митькиными плечами стоят сотни, тысячи… А потом вертолет ушел в натруженное, самим Господом распаханное небо.

Топь в очередной раз чавкнула, и сапоги Малышева погрузились по колено. Андрей выругался и протянул профессору слегу, но тот только беззаботно махнул рукой:

– Ничего-ничего, не беспокойтесь, сейчас сам выберусь. Как там в анекдоте? Пользы никакой, зато к земле привыкаю.