Челси Ярбро - Кровавые игры

Сен-Жермен спешился и отвел своего жеребца за соседний склеп. Привязав чалого, он выпутал из седельных веревок длинный железный рычаг и в раздумье на него поглядел. Рычаг, конечно, инструмент замечательный, однако для той работы, которой он собирался заняться, весьма пригодился бы также и молот, но молот мог вызвать подозрения у городской стражи, и Сен-Жермен не решился его с собой прихватить.

Вокруг невзрачного склепа росла густая трава, местами, примятая караульными. Небольшое каменное строение, словно бы сознавая свою незначительность, пряталось в тени внушительных усыпальниц. Сен-Жермен стал ощупывать свежую кладку, пытаясь найти в ней слабое место, однако каменщики потрудились на совесть, и раствор, в который для прочности подмешивали сырые яйца, схватился везде. Ему хотелось окликнуть Оливию, но он понимал, что она его не услышит; к тому же на подозрительный голос в ночи могли сбежаться солдаты. Невдалеке от кладбища возвышалась громада тюрьмы для рабов. Сен-Жермену видны были пятна огней, явственно говорившие, что стража еще не уснула.

Засунув руку под шерстяную блузу, он нашарил бинты и стал разматывать их, ощущая под пальцами идущие вдоль ребер бороздки. Он знал, что эти отметины останутся там навсегда

Ткань бинтов была прочной, пригодной для грубой работы. Сен-Жермен наклонился, сорвал пучок жухлой травы и примотал его концу рычага. Скрежет железа по камню разносится далеко, трава и бинты должны приглушить предательский шум. Он стукнул обмотанной частью орудия по кирпичам, звук получился не громче топота лошадиных копыт по песку. Несколько приободрившись, Сен-Жермен принялся простукивать кладку в надежде обнаружить хотя бы один шатающийся кирпич, но потерпел неудачу. Гробницу замуровали мастерски, палачи свое дело знали. Задача не упростилась, а жаль.

В остальном же все складывалось неплохо. Родже-риан с надежной дорожной квадригой уже поджидал своих спутников на постоялом дворе – в семи тысячах шагов к югу от Рима. Если ничего не сорвется, они быстро доскачут до Таррацины, где стоит «Козерог», готовый отплыть на Крит и далее в Византию.

Облюбовав кирпич, практически не отличавшийся от соседей, Сен-Жермен погрузился в работу, постукивая по нему толстым концом своего орудия и выскабливая острой его частью раствор. Он постукивал и скоблил, постукивал и скоблил, решительно вознамерившись не замечать скорого бега луны по небосклону.

Облака стали сгущаться, приглушая сияние ночного светила. Для дождей рановато, но они все же возможны, подумалось вдруг ему. Скоро в вечный город придет осень. Он склонился над рычагом, разглядывая бинты. Нет, все вроде в порядке, металл нигде не торчит.

Приближающийся цокот копыт заставил его отпрянуть в тень соседнего мавзолея. Сен-Жермен замер, настороженно вглядываясь в темноту. Звуки делались громче.

Через короткое время блеснули кирасы. На дороге показались три всадника, у одного был фонарь, другой держал в руке жезл с римским орлом – знак, отличавший имперских курьеров.

Тут чалый Сен-Жермена тихонько заржал.

Солдаты насторожились и осадили коней. Курьер с жезлом сделал знак товарищам смолкнуть.

– Не обращай внимания,- усмехнулся второй курьер.- Это, наверное, любовная парочка, которой негде приткнуться.

– Или засада, интересующаяся нашим пакетом. Мы возле гробниц Силиев,- возразил первый.

– Вряд ли сенатор глухой ночью станет торчать возле склепа, где замурована его третья жена! – хмыкнул третий.- И потом, тот, кто хочет напасть, зажал бы своей лошади морду.

Первый всадник тронул коня и подъехал к границе, разделяющей свет и мрак.

– Эй,- крикнул он,- выходи! Сен-Жермен затаил дыхание.

– Брут, мы в седле почти сутки. Я устал, я зол, я голоден, наконец. Поехали дальше.

Брут вдвинул коня в пространство между большими гробницами и покосился на маленький склеп.

– Все вроде бы тихо,- пробормотал он.

– Когда вернемся в казармы, скажешь трибуну, чтобы послал сюда отряд для проверки, а сейчас не дури,- заявил, позевывая, третий солдат.- Клянусь сосками Венеры, я тоже устал.

– Как думаешь,- спросил всадник, державший фонарь,- жива ли она?

– Три дня без еды, без питья? – усмехнулся сосед.- Мертва, без сомнения.

Брут выбрался на дорогу.

– Едем. Но проверка нужна. Силий хитер, он может всех одурачить…

– Брут,- жалобно простонал солдат с фонарем.- Скажешь все это трибуну. Поехали.

– Ладно.- Брут присоединился к товарищам.- Людей надо прислать до рассвета, иначе то, что здесь происходит, произойдет.- Он пришпорил коня, и вскоре всадники затерялись в ночи.

Сен-Жермен привалился к стене гробницы, ощущая тяжесть в конечностях. На подобное усложнение ситуации он никак не рассчитывал. Сколько у него теперь времени? Часа три? Или четыре? Насколько разворотлив преторианский трибун и станет ли он прислушиваться к дотошному Бруту?

Прошло более часа, прежде чем упрямый кирпич провалился в гробницу. Падение сопровождалось глухим жутковатым стуком. Сен-Жермен приник к образовавшейся бреши.

– Оливия! – тихо позвал он.

Раздался тихий скребущий звук, и Сен-Жермен со страхом подумал, что узницу могли заковать в цепи или лишить возможности двигаться каким-либо другим варварским способом. Он повысил голос.

– Оливия!

Последовала гнетущая тишина, потом ее нарушили неуверенные шаги.

– Сен-Жермен? – спросила Оливия робко.

– Да, это я. С тобой все в порядке? – Он внутренне застонал. Глупейший вопрос – она тут третьи сутки.

– Думаю, да. Вчера… похоже вчера… на меня накатила ужасная слабость, потом я, кажется, бредила… или была без сознания… Но сейчас мне хорошо.- Голос ее окреп.- Все хорошо, Сен-Жермен.

– Отлично.- На любезности времени не было. Сен-Жермен просунул руку в пролом, но вовсе не для того, чтобы ободрить Оливию. Он хотел убедиться, насколько правдивы ее слова. Сухие длинные пальцы сжали его ладонь. Пожатие было крепким и энергичным. Сен-Жермен торопливо убрал руку.- Послушай, Оливия,- быстро заговорил он.- Ночь на исходе, а с рассветом сюда прибудут солдаты. Нам придется как следует потрудиться, иначе… Ни Юсту, ни Веспасиану не понравится, если нас здесь найдут.- Ему вдруг вспомнились загадочные намеки курьеров: «Силий хитер, он может всех одурачить…» Что крылось за этой фразой? Сен-Жермен призадумался, но тут же выбросил посторонние мысли из головы.- Нам нельзя шуметь, постарайся об этом не забывать. Сейчас я просуну конец рычага в дыру. Ты будешь расшатывать кирпичи со своей стороны, а я со своей.- Он осторожно ввел железо в проем.- Видишь что-нибудь?