Стивен Кинг - Команда скелетов

Возьми меня за руку, Стелла…

(возьму)

Возьми меня за руку, Билл…

(возьму, возьму)

Аннабелль… Фредди… Расселл… Джон… Эггигш… Френк… возьми меня за руку, возьми меня за руку… меня за руку… (ты же любишь)

— Ты возьмешь меня за руку, Стелла? — Новый голос.

Она обернулась. Бык Саймс. Он тепло ей улыбался, однако ее охватил ужас от приговора, который она прочитала в его глазах. Стелла отпрянула, еще сильнее сжав руку Билла.

— Уже…

— Пора? — закончил вопрос Бык. — Да, Стелла, полагаю, пора. Но это не больно. Во всяком случае, раньше никто боли не испытывал.

Она разрыдалась, неожиданно для себя, выплеснула все слезы, не выплаканные раньше, и взяла Быка за руку.

— Да, я буду любить, да, я любила, да, я люблю.

Они стояли кружком посреди снегопада, покойники Козьего острова, а вокруг ревел ветер, забрасывая их снеговыми зарядами. Она запела. но ветер унес слова. Они запели все вместе, как поют дети тихим летним вечером, ясными, чистыми голосами. Они пели, и Стелла чувствовала, как уходит к ним и с ними, наконец-то преодолев Протоку. Если боль и была, то несильная, несравнимая с той, что испытала она, теряя девственность. Они стояли в ночи. Их заметал снег, а они пели. Они пели и…

…и Олден не мог сказать Дэвиду и Лоис, но на следующее после смерти Стеллы лето, когда дети, как обычно, приехали на две недели на остров, он сказал Лоне и Холу. Он сказал им, что во время зимних метелей, когда ветер, казалось, пел человеческими голосами, он вроде бы даже разбирал слова: «Славим Господа великодушного, славим Создателя всего сущего…»

Но он не мог сказать (представьте себе, что такое говорит лишенный воображения тугодум Олден), что иной раз, слыша эти звуки, он начинал дрожать от холода даже рядом с печью. Он откладывал рубанок или капкан, который собирался починить, думая о том, что ветер поет голосами тех, кто умер и ушел с острова… но ушли они недалеко, стоят где-то на Протоке и поют, словно дети. Он вроде бы слышал их голоса и в те ночи, когда спал и ему снилось, что он поет отходную молитву, невидимый и неслышимый, на собственных похоронах.

О таком вообще не говорят, и, хотя это совсем не секрет, подобные темы обсуждению не подлежат. Стеллу, замерзшую насмерть, нашли на материке, через день после бурана. Она сидела на валуне, в двухстах ярдах к югу от Головы Енота, превратившись в ледяную статую. Доктор, который ездил на «корветте», сказал, что такого ему видеть еще не доводилось. Стелла прошла пешком больше четырех миль, а вскрытие показало наличие множественных метастаз. Сказал ли Олден Дэвиду и Лоис, что у нее на голове была не его кепка? Ларри Маккин эту шляпу узнал. Так же, как и Джон Бенсон. Он это прочитал в их взглядах. Он сам тоже не забыл, как выглядит старая шляпа его отца, хорошо помнил, где и как порваны и загнуты поля.

— Есть вопросы, на которые не надо спешить с ответом. — мог бы сказать он детям, если бы знал как. — Такие вопросы следует хорошенько обдумывать, пока руки делают свою работу и греются о большую кружку с кофе. Возможно, вопросы эти задает Протока: поют ли мертвые? любят ли они тех, кто жив?

По вечерам, после того как Лона и Хол вернулись к родителям на материк, уплыли на лодке Эла Кэрри, помахав на прощание рукой, Олден долго искал ответы на эти вопросы и на другие, думал о том, как на голове Стеллы оказалась шляпа его отца. Поют ли мертвые? Любят ли они? И в долгие, полные одиночества ночи, когда его мать, Стелла Фландерс, лежала в могиле, Олдену часто казалось, что ответ положительный. На оба вопроса.

Пер. Виктор Вебер

Не всех интересует, откуда берутся сюжеты рассказов, и это вполне объяснимо: чтобы водить автомобиль, не обязательно знать, как устроен двигатель внутреннего сгорания. Вот и читатель может получить удовольствие от рассказа, не интересуясь обстоятельствами, послужившими причиной его появления на свет. Двигатели — удел механиков, подробности творческого процесса — академиков, фэнов и жаждущих сунуть нос в чужие дела (первые и последние зачастую совпадают но не будем об этом). В этих заметках я коснулся лишь некоторых моментов, которые, по моему разумению, могут показаться читателю любопытными. Но, если вы придерживаетесь другого мнения, можете закрыть книгу на этой странице безо всякого сожаления — вы ничего не потеряете.

Возьмем, к примеру, «Всемогущий текст-процессор». Не лучший рассказ из написанных мною, не из тех, что может рассчитывать на получение литературной премии. Но не такой и плохой. Забавный. Я месяцем раньше приобрел свой первый текст-процессор (большой такой «Уэнг», и попрошу оставить при себе ваши, несомненно, остроумные комментарии) и все еще выяснял, что он может делать, а чего — нет. Особенно меня зачаровывали клавиши «Убрать (Delete)» и «Вставить (Insert)», позволяющие забыть о зачеркивании и вставках на полях.

В один из дней я сильно отравился. Что такого, это может случиться с каждым. Все, что не держалось во мне, выходило с обоих концов, по большей части со скоростью звука. К вечеру мне стало совсем плохо. Бил озноб, поднялась температура, суставы распухли. Желудок крутило, болела спина.

Эту ночь я провел в спальне для гостей (благо ее отделяли от туалета четыре ступеньки вниз). Спал с девяти вечера до двух ночи. Проснувшись, понял, что больше мне не уснуть. Встать я не мог, слишком ослабел. Вот я лежал и думал о моем текст-процессоре и клавишах «Вставить» и «Убрать». И мне в голову пришла мысль: «А ведь будет забавно, если кто-то печатает предложение, потом нажимает клавишу «Убрать», и то, о чем шла речь в предложении, исчезает из жизни?» С этой мысли начинались практически все мои рассказы: «А ведь будет забавно, если…» И хотя многие из них достаточно страшные, среди них нет ни одного, не вызвавшего у читателя в каком-то месте улыбки, как бы ужасно этот рассказ ни заканчивался.

Вот я и начал придумывать, что можно убрать с помощью клавиши на клавиатуре текст-процессора, и у меня в голове сложился рассказ. Я наблюдал, как какой-то тип (для меня это всегда мистер Икс, до той поры как я начинаю печатать рассказ и должен дать ему имя) убирает висящие на стене картины, кресла в гостиной, Нью-Йорк, идею войны. Потом я решил, что не мешало бы ему что-то и вставить, ввести в мир с помощью другой клавиши.

Следующей пришла мысль: а не дать ли ему стерву жену, которую он сможет убрать и заменить хорошей женщиной? С тем я и заснул, а наутро проснулся в полном здравии. Отравления как не бывало, а вот идея осталась. Этот рассказ я написал, хотя вы увидите, что получился он не таким, как я представлял себе ночью. Ну да это обычное дело.