Говард Лавкрафт - Мифы Ктулху

Консерваторы, правда, поговаривали, что дирижабли самолетам вовеки позиций не сдадут. Гигантский воздушный корабль «Гинденбург» совершал очередной трансатлантический рейс. Величественный исполин ослеплял красотой. В коктейль-баре даже пианино играло. Его европейской посадочной станцией служил аэродром «Темпельхоф» в Германии. Американской станцией назначения была база Лейкхерст, штат Нью-Джерси.

Утром 15 марта раввин Людвиг И. Ньюман обнаружил на стенах синагоги «Родеф Шолом» по адресу: Нью-Йорк, Западная 83-я улица, дом 7, одиннадцать намалеванных оранжевой краской свастик. В «Родеф Шолом» это был уже третий такой случай. Раввин Ньюман подозревал, что свастики рисуют в отместку за то, что госсекретарь Халл[163] неоднократно выражал протест против оскорбительных высказываний в немецкой прессе.

Ответ дал лидер «Серебряных рубашек»[164] Нью-Йорка — в Терн-Холле, на пересечении Лексингтон-авеню и 85-й улицы. Звали лидера Джордж, Л. Рейфорт. Он заявил, что свастики рисуют еврейские провокаторы. Он лично в этом убежден, поскольку лучи одиннадцати свастик направлены не в ту сторону. «Ни один нацист такой ошибки не сделает», — уверял Рейфорт.

А в городе Провиденс, штат Род-Айленд, снег все падал и падал. На городских возвышенностях сделалось скользко. В больницы то и дело обращались пострадавшие.

В Мемориальной больнице имени Джейн Браун на Колледж-хилл Говард Лавкрафт открыл глаза. Никто не знает, что он увидел. Менее всех прочих — доктор Сесил Калверт Дастин. Говард зашарил рукой по покрывалу кровати. Зашевелил губами. Послышался какой-то звук. Кажется, он сказал: «Тапок…» Наверное, тапок искал. А может, он произнес: «Папа…» Может, пытался выговорить: «Папа, ты выглядишь совсем юным…»

Они проехали, прогрохотали, прошагали еще несколько метров — и вновь остановились у самого края древних развалин. Шоген Бинаякья выпустил из механизированных приборных отсеков два пробоотборника, одного — взять образцы почвы, другого — сделать скол-другой от руин как таковых. Датировка по радиоуглероду произойдет автоматически внутри кибернетической системы самого Шотена.

Шри Гомати завороженно любовалась развалинами. В тусклом свете далеких звезд они представали взгляду гигантскими лестницами и террасами в ограждении мраморных балюстрад. Гомати включила оптические сенсоры на максимальное усиление видеосигнала, дабы получить хоть какую-то внятную картину в условиях затенения Югготом.

И тут… Очень сомнительно, что открытие это удалось бы сделать в ходе одной недолгой экспедиции, пока работы велись бы в красноватом пульсирующем свете Юггота; благодарить за находку следовало затенение планеты Током — и не иначе. Ньёрд Фрейр тихо охнул, Гомати обернулась к нему и проследила глазами направление указующей, закованной в броню руки.

Сквозь щель глубоко под каменным завалом, бесстыдно подрагивая, пробивался тусклый, зловещий свет. Но в отличие от кармазинно-красной пульсации Юггота над головами космопроходцев сияние у них под ногами переливалось жутковатыми, отвратительно-зелеными оттенками.

Не говоря ни слова, все трое кинулись вперед, прокладывая путь через руины и развалины неведомого древнего города, что некогда возносил сводчатые башни и каннелированные колонны к черному небу над крохотным мирком. Космопроходцы едва успели отыскать источник свечения, ибо диск стремительно перечеркнул лик Юггота, черная тень, застлавшая место посадки «Хонсу» и руины, где производили исследования гости из космоса, пронеслась по бледно-пепельной поверхности Тога, и все трое вновь окунулись в алое пульсирующее зарево планеты-гиганта.

В непристойном полусвете гнусный металлический бронзово-зеленый отблеск померк и растворился в мерцающей красноте. Но Шотен Бинаякья уже запустил раздвижной термощуп в расщелину, откуда струился зеленый луч, и с помощью механических рычагов приподнял мрамороподобную плиту с отколотым уголком: через это отверстие и изливалось сияние.

Сервомеханизмы активизировались, каменная плита с грохотом завалилась набок. Вниз, в недра крохотного мира под названием Тог, уводили ступени. В темном и мрачном провале алое пульсирующее свечение гигантского Юггота и зловещий металлический зеленый отблеск противостояли друг другу с переменным успехом.

— Гурская зона, — прошептала про себя Шри Гомати. — Гурская зона…

Космопроходцы двинулись вниз по лестнице, оставляя позади недоброе мерцание Юггота, спускаясь метр за метром в подсвеченные бронзово-зеленым глубины Тога. Гусеничный кибермеханизм Шотена Бинаякья преодолевал эту лестницу странных размеров и пропорций со своеобразной неуклюжей грацией. Ньёрд Фрейр, чья колесная ходовая часть отличалась превосходной маневренностью на ровной поверхности Тога, вынужден был беспомощно цепляться за гофрированный панцирь Шотена.

Шри Гомати спускалась легко, просто-таки играючи, по пути внимательно оглядывая подповерхностный мир Тога. Похоже, что внизу на километры и километры раскинулся целый лабиринт: купол на куполе и башня на башне. Гомати встряхнула головой и настроила металлические видеодатчики. Здесь, в недрах крохотного Тога, обнаружилось подземное море — его темные маслянистые воды, непристойно побулькивая, плескались о черный песчаный пляж.

У кромки моря, такого миниатюрного, что по земным стандартам оно разве что на озеро потянуло бы, на черном зернистом пляже резвились, катались и прыгали громадные чудовищные твари.

— Шогготы!

Шри Гомати кинулась вперед, обгоняя остальных, и едва не скатилась с лишенной перил лестницы. Ликуя, она добежала до последней ступеньки и сломя голову понеслась вперед мимо вздымающихся колонн и мимо стен, покрытых протяженными барельефами. На барельефах изображались отвратительные божества: они убивали чужаков, вторгшихся в их храмы, а мерзостные прислужники крались к загадочным аппаратам в поисках лакомого кусочка-другого, дабы задобрить гнусных богов.

Гомати слышала, как за спиной у нее лязгает и погромыхивает Шотен Бинаякья и мерно стрекочет колесное ходовое устройство Ньёрда. Она притормозила, обернулась к своим спутникам.

— На дворе — две тысячи триста тридцать седьмой год! — прокричала она. — Четырехсотая годовщина его смерти! Откуда он знал? Ну откуда он только знал?

И она помчалась что есть духу по проходам под сводами мансардных крыш, мимо все новых и новых резных орнаментов и росписей с изображением невиданных складчатых конусообразных существ и жутких чудищ с щупальцами на мордах, что хищно нависали над съежившейся добычей. И вот наконец — еще один проход, освещенный черными свечами. Свечи горели ярким пламенем, понемногу оплывая.