Олег Овчинников - Ушелец

– Как суп? – Я замер, держа в руке первый отмотанный виток шарфа. Осталось еще два. – А сама?

– Ну, я же тебе уже говорила, – ее голос стал вкрадчивее. Танюшка опустила глаза, отобрала у меня конец шарфа, принялась помогать разматывать. – Я сегодня еду ночевать к Лене. Ей сейчас нельзя оставаться одной. Ты же знаешь, как она переживает свой разрыв с мужем…

– Ах, конечно! Прости, я немного… Знаешь… – я не знал, как избавиться от охватившей меня неловкости. – Могу я обратиться к тебе с одной необычной просьбой.

– А она будет очень необычная? – ее глаза озорно блеснули.

– Весьма, – уверенно пообещал я. – Спорю, ты удивишься.

– Ну, обратись…

Цель была достигнута. Танюшка заинтриговалась и так, заинтригованной, проходила все следующие двадцать минут, пока я осуществлял подготовку плацдарма.

– Ну, открыла?

Танюшка не ответила.

– Я спрашиваю, открыла?

– Ой! Извини, я кивнула. Да, открыла.

– Ну! И что ты там видишь? – должно быть, мой голос звучал слишком возбужденно.

Интересно, что она ответит? Что там, внутри коробки? Стопка старых журналов? Четыре килограмма макарон? Тысяча обломанных зубочисток? Хм-м… Звучит, как ругательство…

Ну не молчи же!

– А сам ты точно не можешь посмотреть?

Я с трудом удержался от ненужных восклицаний и спокойно ответил:

– Точно. Ну!

– Тут кусочки головоломки. Обыкновенные кусочки, с одной стороны – радикально-черный цвет, а с другой… тут нарисовано…

– Не говори! – перебил я. – Я сам все увижу. Потом… Пока, пожалуйста, достань из коробки все кусочки и разложи их на столе. Видишь, я там расчистил… Только смотри, раскладывай обязательно черной стороной вверх.

– Все? – Танюшка неумело присвистнула. – Ты хоть знаешь, сколько тут этих кусочков?

– Приблизительно…

Пока Танюшка раскладывала кусочки пазла так, как я попросил, я, не отрываясь, смотрел в окно. За окном было так темно, что казалось пусто. «Как же она сейчас поедет?» – с тревогой подумал я. Вслух, однако, ничего не сказал. Не хотел отвлекать…

– И это вся твоя просьба? – спросила она, когда закончила.

– Да, спасибо, – поблагодарил я и отвернулся от окна.

Вся поверхность моего письменного стола была покрыта несколькими слоями маленьких картонных кусочков черного цвета. Кусочки казались неразличимыми, однако, каждый из них имел свою собственную, уникальную форму. Они напоминали опавшие листья таинственного черного дерева.

– Ладно, тогда я поехала, – сказала Танюшка. – На ночь не забудь, убери кастрюлю в холодильник.

Кажется, она выглядела немного разочарованной. Честно говоря, я не придал этому особого значения.

И только запоздало заметил, что отвечаю на ее «Пока» уже после того, как щелкнул язычок дверного замка.

Зато я почти сразу нашел угловой элемент! Совершенно непонятно, какой именно – левый верхний или, наоборот, правый нижний, но это уже не важно. Важно, что теперь мне есть, с чего начинать…

Самое забавное – то, что я нечаянно угадал. Ткнул пальцем в небо и открыл новую планету. Кусочков действительно оказалось ровно десять тысяч!

Чтобы понять это, мне понадобилось приблизительно два часа.

Тольке не думайте, что я просто сидел и тупо пересчитывал элементы пазла! Это было бы бессмысленной тратой времени.

Я их сортировал!

Конечно, будь они цветными, от сортировки было бы больше проку. Я мог бы разложить их на несколько групп по цветам: отдельно море, отдельно небо, отдельно скала и уж совсем отдельно – средневековый замок на скале. Каюсь, замок я бы собрал сразу. Это так легко, что просто невозможно удержаться! Куда сложнее обстоят дела с монотоном – попробуйте отличить один уголочек неба от другого. Иногда, правда, получается, по тональности, по едва различимым оттенкам голубого, но чаще всего – обычным перебором.

Сейчас мне предстояло решать задачку посложнее. Ведь у черного цвета нет оттенков.

Однако, некоторую минимальную сортировку, которая хотя бы на немного облегчит мне дальнейшую работу, я провел. А именно – отобрал все кусочки, у которых хотя бы одна сторона абсолютно ровная, без рельефных выпуклостей и вогнутостей. Я называю их «сторонними». Их оказалось четыреста, для их складирования я приспособил крышку от черной коробки.

Четыре из этих четырехсот «сторонних» кусочков имели по две ровные стороны. Они были призваны стать краеугольными камнями в моем строительстве.

На стене в моей спальне вот уже третий год висит ковер. На нем изображен олененок, понуро бредущий сквозь чащу осеннего леса, но это к делу не относится. Существенно, что ковер этот квадратный, почти без ворса и имеет размер два с половиной на два с половиной метра. Именно такую площадь, по моим подсчетам, должна покрывать головоломка в собранном виде.

Я снял ковер со стены и постелил на пол. Так было удобнее. Он как бы задавал границы будущего шедевра.

Я выбрал один из «угловых» элементов и положил его на уголок ковра. Начало было положено.

Через сорок минут к первому кусочку присоединился второй, один из «сторонних». Еще через двадцать – третий. Давно не востребованные навыки постепенно возвращались.

Потом зазвонил телефон. Скрепя сердце, я оторвался от ковра и бросил взгляд на часы. Час ночи. «Кому понадобилось звонить в такое время?» – с неудовольствием подумал я.

Понадобилось, как оказалось, Танюшке.

Она спросила:

– Мужа, это не ты, случайно, несколько минут назад звонил по Лениному телефону?

– Н-несколько минут? – я медленно постигал суть вопроса.

– Ну да. Или чуть раньше…

Я наконец-то понял, о чем меня спрашивают, усмехнулся своей заторможенности и ответил:

– Нет, не я. Если не ошибаюсь, я никогда в глаза не видел ее номера

– Вот и не звони, – заявила Танюшка и пояснила: – Понимаешь, тут такое дело… Какие-то неполадки на линии. Сама Лена может нормально звонить кому угодно по любому номеру, а вот когда кто-нибудь пытается дозвониться к ней, звонки почему-то все время идут в соседнюю квартиру. Соседи уже приходили один раз. Ругались – слышал бы ты как!

– Не волнуйся. Я не собираюсь беспокоить Лениных соседей, – пообещал я и не удержался от сарказма: – Особенно в такое время!

Она спросила, как я тут вообще.

Я ответил: спасибо, нормально и посоветовал ей беречь себя.

Прежде чем раздались короткие гудки, я услышал, как по ту сторону телефонной трубки громко играет какая-то ритмичная музыка. Я усмехнулся. Непохоже, что девочки дружно скорбят по ушедшему Лениному мужу. Это правильно, пусть немного развеются, повеселятся. В конце концов, для чего мы приходим в этот мир, если не для маленьких радостей?