Дмитрий Громов - Путь проклятых

Голос режет сверкающей бритвой, бьет по голове тяжким обухом, темно-синим эхом отдается в ушах, уходит, возвращается.

Опять! Всего лишь на несколько минут мы потеряли бдительность – и снова влипли! На этот раз, похоже, крепко. «Заморозка» не поможет, нас прекрасно видно и без инфракрасных приборов – а даже если я уйду в туман, они убьют Эли! Да и поможет ли уход в туман от серебра? А у них наверняка и еще кое-что припасено!

– …а вы, ребята, осторожнее. Обойдите их. «Сбруя» готова? Забирайте у них оружие и вяжите. Обоих вместе! Вот ведь ушлые покойники пошли – скоро на танках заявляться начнут!

Вампиры на танках? Это мысль! Жаль, поздно подсказал. Ничего, если выберемся…

Внутренний взгляд. Один – у меня за спиной, с автоматом в руках. Держит нас на прицеле, ни на мгновение не расслабляется. В магазине автомата тускло блестит аргентум. Не соврал.

Еще четверо обходят справа и слева, в руках у них переливаются золотом какие-то хитрые плетенки. «Сбруя». А ведь из такой действительно не выберешься!

Откуда-то я знаю, что «сбруя» и туманом утечь не даст. Что-то есть в ней такое… сверхъестественное, не от мира сего! Это что ж такое должно быть, чтоб вампиру показаться сверхъестественным?!

Но это все не главное. Главное – откуда взялись эти… группа захвата? Почему я их проворонил?

Ага, дверь, ведущая в корпус, приоткрыта. Оттуда выглядывают еще двое. Прикрытие.

Черт! Телекамеры! Как же я их раньше не заметил? Понадеялся на внутренний взгляд – а он, родимый, в электропроводке, как в масксети, увяз! А камеры – вот они, их и моим обычным зрением видно! Выходит, они за нами с самого начала наблюдали?! Видели, как мы их людей убирали – и на помощь не пришли?! Вот, значит, как. Мы, значит, по их мнению, нелюди, убийцы-кровососы (что, в общем, правда) – а они?! Они сами?!

Бессильная злоба копится где-то внутри, бурлит, но я понимаю, что ничего не могу сделать. Не успею. Даже с моей реакцией. И мне остается только крепче обнимать Эльвиру, словно пытаясь защитить ее, закрыть собой, растворить в себе, спрятать…

Темно-багровую вспышку на самом краю видимости я заметил за какую-то долю мгновения до того, как ворота с грохотом распахнулись. Стягивавшая их цепь не выдержала – лопнула, брызнула во все стороны стальными звеньями, раскатилась по асфальту победным звоном.

– Держись, Эли!

Так я еще ни разу не «стартовал»! Пространство вокруг выгнулось в отчаянной судороге, рванулась прочь земля, шарахнулись потерявшие дар речи клены, рухнуло, осело в себя пронизанное ждущим электричеством здание, ошарашенно вылупился на нас желтый глаз луны.

Пронзительная бирюза в ушах – визг не успевшей ничего сообразить Элис.

А внизу уже грохочет, захлебывалась в багровом бешеном припадке, автоматическая винтовка в руках капитана-вампира Прохоренко!

Черт, второй раз ты нас спасаешь, капитан!

– Элис, стреляй в них!

Она едва не рухнула вниз, когда я отпустил ее – но тут же в ней словно что-то включилось.

Это была уже совсем другая Эльвира!

– …А почему ты не отбрасываешь тени? И в зеркале не отражаешься?

– …Я проголодалась! Кого мы сегодня будем есть?

– …Я не выдержу, Влад, я сойду с ума! Это же ЛЮДИ!…

Нет, это была другая Эльвира.

На миг я увидел ее лицо внутренним взглядом.

Решимость. Серая с голубым, как сталь. Жесткая собранность, плотно сжатые губы. И палец – на спусковом крючке. Я не успел ее толком научить стрелять, но сейчас это было не важно. Сейчас передо мной была… нет, даже не яростная фурия – холодная боевая машина.

На миг я ужаснулся. Что же мы все сделали с тобой, девочка моя? Что Я с тобой сделал?!

А потом ужасаться стало некогда.

То короткое мгновение, которое подарил нам капитан, вышло.

Совсем.

И к нам устремилась серебряная смерть.

Выгнутое горбом небо частой строчкой прошивают жадно тянущиеся к нам аргентумные нити. Они не жалеют серебра, и мы с Элис танцуем в небе безумный вальс в темпе speed-metal, кружимся, мечемся, плюемся старым добрым свинцом в ответ на сиренево визжащий вокруг аргентум.

Ночная тьма закручивается вокруг нас двумя скалящимися смерчами, обретает плоть и объем, укрывает нас собой, сворачивается жгутами, не давая серебру найти свою жертву…

А потом в дверях корпуса огненным цветком распахивается смертоносное нутро гранаты – и разом останавливается бешеная карусель, распадаются окружившие нас вихри мрака.

Тишина. Пороховая гарь. Теплый ветер уносит прочь клочья дыма. Неодобрительно шелестят листвой израненные серебряными пулями клены.

– Спасибо, Василий!

– Не за что, блин! Действуем по плану. Пошли!

Мы с Эльвирой коротко переглядываемся. Подбирать оружие охранников нет времени. Не хватало, чтобы они еще подкрепление успели вызвать!

Летят вниз опустошенные обоймы. Щелкают вставляемые в гнезда магазины.

– Окна. Третий этаж. Я – справа, ты – слева.

И здание бросается нам навстречу.

Прозрачная чернота стекла на миг вспыхивает белой сеткой трещин от ударившей в нее пули – и тут же послушно осыпается, исчезает, открывая мне дорогу внутрь.

С детства не любил таранить стекла головой!

Коридор. По сторонам – два ряда одинаковых дверей с номерами. Лечу, вытянувшись в струну, выставив перед собой два пистолетных ствола. И вот тут-то двери едва ли не синхронно распахиваются, и начинается мясорубка! Пистолеты дергаются в руках, плюясь огнем, я взбесившейся торпедой несусь по коридору, ныряю в одну из комнат. Обе обоймы заканчиваются, перезаряжать некогда – и я просто-напросто выношу окно возникшим у меня на пути человеком в белом халате. Он с истошным криком летит вниз, а я прижимаюсь к стене между окнами, вставляю новые обоймы…

Откуда-то из глубины здания дробно грохочут автоматные очереди, слышатся чьи-то крики.

Что, не ждали? Вы привыкли охотиться на нас, а лучше – приходить за нами днем, когда мы беспомощны и почти беззащитны. Но на этот раз мы сами явились к вам! И ночь на нашей стороне. Встречайте гостей!

Стеклянные брызги. Лица. Фигуры. Вспышки выстрелов. На одежде, на лицах расцветают кровавые звезды. Нестерпимая, черная с прозеленью боль обжигает бедро, и еще раз – ребра. Отчаянный, звериный вой на самой границе фиолетового. Неужели это мой вой?!

Мешанина стен, дверей, звенящих от напряжения голубых линий. Снова внутренний взгляд? Не важно!

Взбесившаяся торпеда пронизывает здание насквозь, осколки стекла фейерверком извергаются в ночь – а некротический снаряд уже ныряет обратно, плюясь огнем, закручивает немыслимым многомерным узлом лабиринт коридоров и комнат, вплетает в стены упругие жгуты мрака – и пространство послушно выгибается блудливой кошкой, ловит за хвост само себя, идет вразнос, кружится в разнузданном, визгливом танце.