Воины Пернатого Змея (СИ) - Свидерская Маргарита Игоревна

"Что за оружие придумали пернатые?!"

Когда его отряд прибежал на помощь, между огромных костров бегали уже только живые, человек двадцать – все, что осталось от пограничного отряда.

Пахло подгоревшим мясом. Так и есть! Гордость империи Ягуаров – стадо чималей[12] – крупных животных, тело которых покрывали прочные пуленепробиваемые пластины – костные образования, сгорело, закрытое в загоне. А ведь это ценнейшее оружие! Если чималей направить на окопы противника, они снесут любую постройку, а бивнями разметают вражеских солдат. Но загон, сбитый из цельных стволов деревьев, был построен исправно.

Выбитые бревна в три обхвата красноречиво говорили о попытках животных спастись. По другую сторону от них почва была с четкими отпечатками больших лап, может, кому-то из зверей удалось вырваться? Кокотона быстро оглядел длинный след, недалеко лежали две туши. Даже с этого места было понятно – трупы.

"Нужно запастись мясом…" – единственное, что пришло в голову касику. Еще дальше лежал один чималь. Кокотона подбежал к нему и осмотрел: у животного обожжены ноги, мощные когти обломаны, но раны с запекшейся кровью забил пепел. Это радовало – путь инфекции закрыт, зверя удастся спасти. Только бы остались живы ах-ток[13] и погонщик!

Чималь поднял голову и посмотрел на Кокотону. Из четырех грозных бивней целыми был только один, два обломаны, третий болтался, раздражая и причиняя ему боль. Морда животного потеряла угрожающий вид и выглядела жалкой. И рык раненного зверя стал протяжным, потеряв высокие ноты, казалось, животное просит спасти от неимоверной боли.

– Сейчас, дорогой, я найду ах-тока, и он тебе поможет! – отбросив страх перед когда-то грозным зверем, Кокотона подошел ближе и рискнул погладить ноздри животного – единственную часть тела, не защищенную пластинами. Чималь шумно выдохнул, обдав ладонь касика теплом. Его успокоил голос человека, а прикосновение подарило веру на скорое освобождение от мук. Моргнув мутным темным взглядом, зверь закрыл глаза, демонстрируя веру и готовность потерпеть.

– Где погонщики чималей?! Немедленно сюда, зверь жив! – пожар поглощал постройки, издавая протяжный гул, но касику удалось крикнуть достаточно громко. Ждать пришлось недолго, отряд амини буквально притащил под руки перепуганного медика и единственного живого погонщика. Их нашли под завалом ахточи. Обслуживать чималей шли амини беззаветно влюбленные в животных, поэтому, прекратив потирать ушибленную голову, погонщик забыл о себе, и с жалобными причитаниями бросился обнимать зверя. Тот отозвался протяжными, какими-то совсем уж человеческими стонами и вздохами. Ах-ток же, человек среднего возраста, видно, всю жизнь провел в войсках, повидал немало, а потому без лишних ласк и разговоров, разложил на земле все, что было из медикаментов, и произнес:

– Как хотите, но держите зверя. Ему будет больно! – амини бросились в рассыпную на поиск веревок.

Кокотона кинулся в сторону другого загона. Там огонь подползал к самому высокому строению в гарнизоне, покрытому решеткой из бревен. Это было жилище домашних, прирученных шестикуалей.

От горевшего загона чималей летели искры, некоторые проникали сквозь проемы между бревен, попадая на настил из сухой травы, начинали тлеть, загораться. Шестикуали сначала сбились в кучу, к дальней стене, но запах горелого мяса чималей и распространяющийся по клетке огонь, заставляли животных бессильно биться о стены и носиться по ним и потолку, залезать друг на друга. Когда Кокотона подбежал к воротам сарая, из-за стены доносились хрипы и жалобный свист, а стены сотрясались под мощными бросками ящеров.

Рядом никого не было, и Кокотона пробежал вперед. Внезапно на него налетел один из пограничников. Человек настолько обезумел, что, видя перед собой касика, принял его за врага и попытался дрожащей рукой вцепиться тому в горло, причем ноги амини не держали, а глаза были закрыты. Касик встряхнул, заорал на него, припомнив все ругательства из запаса. Кажется, помогло. Воин открыл глаза, его серые губы дрожали, а взгляд продолжал блуждать.

– Пришел в себя?! Займись шестикуалями!

Кокотона еще раз встряхнул амини. Но рядовой один не мог справиться с большим засовом на воротах сарая, к тому же, висел замок, а грома у амини не было. Кокотона не стал больше орать на пограничника, выстрелил несколько раз по замку. Дужка отлетела вместе с разлетевшимися щепками от засова. Обычно открывали ворота от пяти до восьми человек, сейчас их было почти двое: он и невменяемы рядовой. Нужна помощь.

– Ко мне! – голос касика утонул в вое дыма, пожирающего постройки, расположенные рядом.

– Беги и найди еще несколько человек, понял?! – гаркнул Кокотона, для устрашения пограничника он еще и непроизвольно рыкнул. Тот кивнул и послушно, несколько поспешно, побежал на поиски.

"Найдет или убежит? Нельзя медлить! Без них нам задница шестикуаля!" – касик проверил боевой запас у грома. Даже если пограничник, поборов свой ужас, помутнение рассудка, контузию или что там еще, найдет помощников, тут нужно минимум человек пятнадцать. С внутренней стороны ящеры продавили ворота, большое дерево-засов выгнулось. Значит, нужно стрелять. Если пули пробьют и заденут животных, не беда, погибнет несколько штук, зато остальные, перепуганные, выломают ворота и будут спасены.

При нем из оружия только бесполезный гром и нож – для рукопашного боя вполне достаточно, а вот для боя с обычным деревом – ничего. Он подбежал опять к воротам, возникла мысль найти бревно и использовать, как рычаг. Но он ее отбросил. Где искать это подходящее бревно?!

"Думай, Кокотона, думай!" – в отчаянии, не замечая, что произносит слова в слух, шептал касик, вонзая нож и чуть ли не пальцами отщипывая куски дерева…

– Касик Кокотона!.. Мы… – он резко обернулся. Перед ним, держа громы в руках, стоял отряд его амини – семь человек.

– Слушай мою команду. Стрелять по держателям засова! Осторожно, отойдите подальше, чтобы вас не зацепило бревно и шестикуали! Готовься!

Амини послушно отбежали. Справа полыхал костер – горела гарнизонная баня, слева какая-то хозяйственная постройка. Проход был достаточно узким, расположен не прямо перед воротами, а немного левее, можно было предположить, что обезумевшие животные не побегут на стрелков. Во всяком случае, у тех будет время уйти из-под лап шестикуалей. Амини поделились: трое встали на одно колено, четверо за ними. Прогремело семь выстрелов подряд, Кокотона мог радоваться – пули раскрошили державшие засов ветки, а под давлением ящериц, сарай и без того шатало, и непокорное бревно слетело.

Створки сарая распахнулись, одна повисла на нижней петле, едва первые ящеры вылетели на небольшую площадку. Огонь был всюду, его жар напугал зверей, они не понимали куда бежать и где спасение… Задние наседали на первых. Но тут из-за бревна, бывшим засовом, и преградившим дорогу, прогремело несколько дружных выстрелов. По дыму Кокотона понял – амини не сбежали, а наоборот вернулись на площадку, чтобы шумом направить ящеров.

Перепуганные шестикуали бросились вправо, по узкой дороге между горящих домов.

Кокотона зазевался и получил ударом кончика хвоста по голове, в глазах потемнело, на какое-то время он отключился.

Сколько дней они бегут? Двадцать? Десять? Магуай сбилась со счета.

Оказывается, всего одиннадцать дней и ночей. Но кажется, что глотают пыль и топчут грязь целую вечность…

А двенадцать – это начало конца их спокойной и размеренной мирной жизни, когда над их небольшим, но очень известным в империи городком Изтак появились огромные птицы, управляемые ягуарами, и с неба обрушился огонь, сжегший их город…

Дома, построенные из крепких белых пород деревьев в четыре обхвата, одновременно вспыхнули и загорелись высокими факелами. Гордость и основа экономики Изтака – высокие белые деревья, вырастающие за пять лет на сотню метров, горели быстро и бездымно. Словно предавая тех, кто столько лет безжалостно вырубал их – ягуаровские птицы имели великолепный обзор. Напоследок, они, словно соревнуясь в меткости, старательно уничтожали то, что не было подожжено при первой волне налета.