Кира Стрельникова - Мир Полуночи

И все-таки до таверны она не добралась – желудок требовательно заурчал, желая еды прямо сейчас. Досадливо вздохнув, Ноэ свернула на едва заметную тропинку и некоторое время шла, косясь на небо, – солнце перевалило на западную сторону неба, постепенно склоняясь к закату. Вообще, наверное, стоило потерпеть и дойти-таки до жилья, но в деревне она не стала задерживаться и толком не поела, а лечение всегда отнимало массу сил. В сумке еще остались вяленое мясо, целая морковка, несколько картофелин – на суп хватит. Уйдя, по ее расчетам, не слишком далеко от дороги, Ноэла остановилась и сняла сумку, прислонив к дереву посох. Побродив по окрестностям и собрав хворост, сложила костер, достала небольшой котелок и набрала воды из пробегавшего неподалеку звонкого ручейка.

– Ох, огонь мне всегда тяжело давался, – пробормотала, наморщив лоб, и свела руки вместе. Нарисовав в воздухе над веточками руну огня, направила в нее Силу…

Прежде чем показался дымок, Ноэ пришлось повторить процедуру раза три, и пальцы после этого тряслись. Бормоча ругательства, она покрошила в котелок овощи, туда же добавила остатки мяса и повесила закипать над веселыми язычками пламени. Подобрав под себя ноги и обняв колени, ведьма уставилась в костер – пляска огня ее всегда завораживала. Совсем неудивительно, что девушка не услышала, как сзади к ней приблизилась фигура в черном балахоне.

Резкая боль в затылке, и сознание будто взорвалось, утонув в хороводе звездочек…

Рывком вынырнув из забытья, Ноэ обнаружила себя обнаженной, лежащей на спине. Более того, ее руки и ноги надежно держали железные браслеты, вделанные в камень какого-то алтаря. В круглом помещении с узкими прорезями в потолке удушливо пахло нагретым железом и каким-то пряным благовонием, от которого у нее начала кружиться голова, а тупая боль в затылке от удара потихоньку отступала. Ужас запустил липкие пальцы в сердце Ноэ, она вдруг поняла, что совершенно беспомощна – для магии ей требовались руки. Легкая тошнота накатывала волнами, головокружение усиливалось, и хотя от страха пересохло горло, дыхание вдруг участилось, а по телу прокатилась дрожь. И не от холодного камня под спиной. Попытавшись сглотнуть и едва не закашлявшись, она в панике смотрела, как алтарь неторопливо окружили пять фигур в черных балахонах. Их лица скрывались под глубоко надвинутыми капюшонами, лишь поблескивали глаза.

– Кто вы такие?! – взвизгнула она, задергавшись в оковах. Запястья и лодыжки болезненно заныли.

– Шш, тихо… – Из полумрака выступил еще один человек. В отличие от остальных, он был неплохо одет: штаны, рубашка, кожаная безрукавка одного черного цвета.

Ноэ расширившимися от страха глазами смотрела на бледное лицо с резкими, хищными чертами и не могла отвести взгляд. Незнакомец был не лишен привлекательности: чуть удлиненные к вискам глаза, темные волосы, неровными прядями лежавшие на плечах, немного худощавая, но подтянутая фигура с широкими плечами и узкой талией. Он улыбнулся, ласково, завораживающе, и коснулся щеки Ноэ. Длинные изящные пальцы скользнули на шею, потом на плечо девушки. Девушка снова задрожала, сознание поплыло, страх уступил место смутным, непонятным и оттого пугающим желаниям. Ноздри щекотал пряный запах благовония, который, как ей показалось, стал гуще, насыщеннее. И голова закружилась сильнее…

– К-кто ты? – просипела она, чувствуя, как в животе образуется огромный ледяной комок, а сердце почти останавливается под пристальным, горящим каким-то нехорошим азартом взглядом, неторопливо исследующим ее не скрытое одеждой тело.

А за взглядом следовали пальцы.

– Тебе незачем знать, маленькая, – обволакивающий голос, от которого по телу разлилась предательская слабость.

Ноэ не понимала, что с ней происходит, не понимала, почему вместе со страхом ее охватывает… волнение. Ладонь незнакомца в черном накрыла небольшую, но упругую грудь ведьмы, чуть сжала и скользнула дальше, на живот. Всхлипнув, девушка дернулась, яркий румянец стыда залил щеки – безмолвные фигуры вокруг алтаря никуда не делись, смотрели во все глаза. Казалось, кожу покалывают тысячи маленьких иголочек, а сердце забилось, как пойманный в капкан заяц. Незнакомец снова посмотрел ей в глаза все с той же улыбкой, его ладонь замерла в самом низу живота, едва касаясь мягких светло-рыжих завитков.

– Н-не надо, пожалуйста! – голос сорвался, а по щеке сползла слеза.

– Тебе будет хорошо, Ноэ, – пальцы скользнули ниже, ведьма слабо ахнула, зажмурившись, и рефлекторно попыталась сжать ноги.

Оковы впились в лодыжки, но резкая боль странным образом вплелась в наслаждение, медленно разливавшееся по телу, ведьма прикусила губу почти до крови, сдерживая невольный стон… чего? Удовольствия или страдания? Она уже не знала.

– Расслабься, маленькая… – вкрадчивый, убаюкивающий голос и опытные, ловкие пальцы, так нагло и бесстыдно ласкающие ее.

Ноэ выгнулась, зажмурившись крепче, смущение сдавалось под натиском совершенно новых, необычных ощущений, волнами расходившихся по телу, и когда неожиданно мужчина убрал руку, она едва не застонала снова, но теперь от разочарования. Тихий, довольный смех, от которого мурашки пробежали по спине. Тяжело дыша, она приоткрыла глаза, и страх ледяным дуновением прогнал наслаждение – незнакомец, сняв безрукавку, небрежно отбросил ее в сторону и начал медленно расстегивать рубашку, не сводя с Ноэ жадного взгляда. Она задрожала сильнее, уже не сдерживая слез.

– Не надо плакать. – Ведьма просто не могла поверить, что этот мужчина с таким нежным, приятным голосом собирается сделать с ней именно то, о чем Ноэла старалась не думать.

– Я… – она всхлипнула, сглотнув пересохшим горлом, и все-таки закашлялась. – У меня еще не было… никого… – Может, хоть это его остановит? Снова щеки залил предательский румянец.

– Я знаю, – рубашка последовала за безрукавкой, незнакомец присел на край алтаря, опершись руками о камень рядом с головой девушки, и несколько минут рассматривал Ноэ.

Взгляд девушки против воли скользнул по обнаженному телу мужчины, не то чтобы чрезмерно мускулистому, но подтянутому, поджарому… и снова странные, противоречивые желания закружили голову, мешаясь со стыдом и страхом. Он медленно наклонился, и Ноэ не выдержала, резко отвернувшись. Снова послышался тихий смех, мягкие, теплые губы прижались к ее шее, язык провел влажную дорожку до ключицы. Зрачки ведьмы расширились, непонятные, пугающие чувства опалили, как огнем, а незнакомец, ухватив лицо Ноэ за подбородок, повернул к себе.

– Ты такая… вкусная, – прошептал он, облизнувшись. Омуты черных глаз затягивали, лишая воли, призывая быть покорной, принять свою судьбу.