Роберт Стайн - Самое жуткое приключение

– Приятный запах, – заметила Лили, поднеся ладонь к лицу. – Такой сладкий!

И она начала мазать жидкостью сначала шею, затем щеки и лицо. Наклонив флакон, она налила на ладонь еще немного жидкости и намазала ею руки.

Следующим флакон взял Мэнни. Он смело налил себе пригоршню лосьона и умылся им.

– Какая-то прохладная и маслянистая жидкость, – заметила Кристина, когда ей передали флакон.

Следующим был Джеред. Он почти полностью опустошил флакон и старательно втер средство для загара в кожу лица и шеи.

Наконец пришла моя очередь. Я наклонил флакон над ладонью.

Но что-то остановило меня. Я колебался. Друзья внимательно наблюдали за мной, ожидая, что я тоже натру лицо и руки неизвестной жидкостью.

Вместо этого я повернул флакон и прочел мелкую надпись на этикетке.

И громко ахнул.

– В чем дело, Ларри? – удивилась Лили. – Просто плесни немного жидкости на ладонь и втирай в кожу…

– Но… – Я осекся.

– Я уже потемнела? – спросила Кристина у Лили. – Средство подействовало?

– Пока нет, – ответила Лили и обернулась ко мне. – Что случилось, Ларри?

– Смотри, что написано на этикетке, – дрожащим голосом произнес я. – «Годен до февраля 1991 года».

Все засмеялись. Смех эхом отразился от кафельных стен маленькой ванной.

– Ничего с тобой не сделается, – заявила Лили. – Подумаешь, срок годности истек. Это еще не значит, что теперь у нас облезет кожа!

– Не бойся, – подбодрил меня Мэнни, хватая флакон и переворачивая его вверх дном над моей ладонью. – Подожди, пока не выльется жидкость. Мы все уже натерлись, Ларри. Теперь твоя очередь.

– Кажется, загар уже начал проступать, – сообщила Кристина, которая вместе с Джередом разглядывала себя в зеркале над раковиной.

– Действуй, Ларри, – поторопила меня Лили. – Дата на этикетке ничего не значит, – Она подтолкнула меня. – Что с тобой может случиться?

Все выжидательно уставились на меня. Мои щеки стали горячими, я понял, что опять краснею.

Не хватало еще, чтобы меня считали трусом! И без того надо мной вечно потешаются. Набравшись смелости, я вылил последние капли жидкости на ладонь.

Я старательно размазал средство по лицу, шее и рукам. Оно и вправду оказалось маслянистым и прохладным и пахло приятно, как папин лосьон после бритья.

Друзья радостно загомонили.

– Так держать, Ларри! – Джеред хлопнул меня по спине так сильно, что я чуть не выронил пустой флакон.

Толкаясь и хихикая, мы пялились в зеркало над раковиной. Мэнни так отпихнул Джереда, что тот отлетел к душевой кабинке.

– Когда же оно подействует? – нетерпеливо спросила Кристина. Яркая лампа отражалась в стеклах ее очков.

– А по-моему, оно вообще не подействует, – разочарованно вздохнула Лили.

Я снова принялся изучать этикетку.

– Здесь говорится, что бронзовый загар появляется почти мгновенно, – сообщил я и покачал головой. – Так я и знал: эта штука слишком старая. Напрасно мы…

Меня прервал пронзительный вопль Мэнни. Обернувшись, мы увидели, что его лицо искажено ужасом.

– Мое лицо! – выкрикнул Мэнни. – Оно облезло!

Он протянул к нам дрожащие руки. И я увидел, что он держит на ладони лоскут собственной кожи!

У меня вырвался слабый крик.

Остальные в ужасе смотрели на руки Мэнни.

– Моя кожа! – стонал он. – Что с ней?

Внезапно его губы растянулись в усмешке.

Присмотревшись, я увидел, что у Мэнни в руках вовсе не кожа, а влажная скомканная бумажная салфетка!

Запрокинув голову, Мэнни расхохотался и швырнул ее на пол.

– Балбес! – сердито выпалила Лили.

Мы закричали, обступили Мэнни и затолкали его в душевую кабинку, а Лили стала вертеть кран, чтобы включить воду.

– Не надо! – взмолился Мэнни, стараясь вырваться. – Я просто пошутил!

Лили сжалилась над ним и закрутила кран. В последний раз взглянув на себя в зеркало, мы вышли из ванной.

Наша внешность ничуть не изменилась. Загар так и не проступил. Средство не подействовало.

Схватив куртки, мы побежали во двор доделывать снеговика. Я прихватил с собой пустой флакон «Мгновенного загара» и зашвырнул его в снег. Лили и Кристина скатали голову снеговика и водрузили ее на туловище.

Я нашел два темных камушка для глаз, Мэнни нахлобучил на голову снеговику бейсболку Джереда. Получилось отлично, но Джеред вскоре забрал бейсболку.

– Он больше похож на тебя, Мэнни, – заявил Джеред. – Только гораздо умнее.

И все захохотали.

От сильного порыва ветра, налетевшего откуда-то из-за дома, голова снеговика свалилась, покатилась по снегу и рассыпалась.

– Вот теперь он точно похож на тебя! – выкрикнул Джеред, обращаясь к Мэнни.

– А ну, бери свои слова обратно! – потребовал Мэнни, подхватывая большой комок снега и швыряя его в Джереда.

Джеред попытался увернуться, но не успел. Стремительно наклонившись, он тоже слепил снежок и запустил его в Мэнни.

Вскоре уже вся компания включилась в игру, снежки летели в разные стороны. В конце концов нам с Лили пришлось отбиваться от Мэнни, Джереда и Кристины.

Сдаваться мы не собирались. Лили лепит снежки так быстро, как никто другой. Она успевает скатать комок и метнуть его в противника, пока я нагибаюсь за новой горстью снега.

Игра быстро переросла в яростную схватку. Мы перестали даже лепить снежки – просто бросали друг в друга комьями снега. А потом побежали в соседний двор, где снег был свежим. Там бой вспыхнул с новой силой.

Отлично порезвились! Мы смеялись, крича ли и обливались потом, несмотря на порывы холодного ветра.

Внезапно меня затошнило.

Я упал на колени и сглотнул слюну. Снег вдруг заискрился слишком ярко, слепя глаза. Земля покачнулась и словно поплыла.

Мне становилось все хуже.

С чего бы это?

Доктор Меркин поднял длинную иглу. Она поблескивала. Крошечная зеленая капелька скатилась с острия.

– Сделай вдох и задержи дыхание, Ларри, – негромко посоветовал врач. – Это совсем не больно.

Он каждый раз повторяет одни и те же слова.

Я знал, что он обманывает меня: укол будет очень болезненным. Мне делают такие уколы раз в две недели.

Врач мягко взял меня за предплечье свободной рукой и придвинулся вплотную, так что я ощутил запах мятного эликсира у него изо рта.

Глубоко вздохнув, я отвернулся. Не могу видеть, как игла вонзается в кожу.

От укола я вздрогнул.

Доктор Меркин крепче сжал мою руку.

– Совсем не больно, правда? – спросил он, понизив голос.

– Да уж… – простонал я и оглянулся на маму.

Она кусала нижнюю губу, на лице застыла тревога. Казалось, укол делают не мне, а ей!