Вики Филдс - Похититель (СИ)

Единственное, что я могу сделать, это попытаться найти выход из этой ситуации. Я могу попытаться найти другой выход из церкви. Мое тело борется со смертью. Мое тело еще может выжить. Я просто должна выбраться отсюда. Еще не все кончено. Моя жизнь не может закончиться так глупо. Мне едва исполнилось двадцать два. В следующем году я собиралась отправиться путешествовать по Европе. Я собиралась переехать из общежития, и жить в своей квартире, которую я смогла бы арендовать. Я могла бы…

Я должна успокоиться.

Я выберусь из этого кошмара.

Внезапно, я услышала голос в своей голове:

— Это должно было случиться, Кава…

Кто это говорит со мной? Бог? Он пришел, чтобы забрать меня в другой мир?

Я отчетливо ощутила, как чья-то ладонь коснулась моего лба, убирая волосы, и я шарахнулась в сторону, схватившись руками за голову. Что происходит? Здесь, в этой церкви есть кто-то кроме меня?

Я бросилась бежать между рядов со скамьями, к алтарю. Сердце учащенно билось, а в голову полезли страшные мысли.

Они не смогут меня забрать!

Я останусь в этом мире, несмотря ни на что!

Я так долго ждала своего счастья, я так стремилась выкарабкаться из того ада, в который меня затащила моя собственная судьба, поэтому сейчас я просто не могу сдаться.

Кроме первого голоса, я услышала еще и другие голоса:

— Доктор Ллевелин, я готов констатировать у пациентки смерть мозга…

Голоса удалились, а я замерла, как вкопанная, посреди церкви. Мои ладони сжались в кулаки.

Что они только что сказали? Они говорили обо мне?

Внезапно все, что окружало меня размылось, и я увидела себя словно со стороны. В одиночной палате. Тело, закутанное в марлю, словно у мумии. Лица нет. Груди тоже не видно. Я напоминаю самой себе мумию. И постепенно я начинаю отходить в мир иной, потому что мое тело парализовано, а мой мозг мертв.

— Это должно было случиться, Кава…

Смерть, это пустяк, оказывается.

Я даже не почувствовала, когда меня отключили от аппарата. Мне не было больно, когда мой дух, который отделился от тела, с равнодушием наблюдал за работой врачей.

— Доктор Ллевелин, — обратился к высокой, молодой женщине санитар, зашедший в палату. Я навострила уши. Меня они не видели и не слышали, но я их и слышала, и видела.

— Да… — отозвалась она, как загипнотизированная глядя на кровавое месиво вместо моего лица. Доктор Ллевелин была моей начальницей, и я поняла, что это она меня погладила по голове, когда я была в коме.

Что она тогда сказала?..

«Это должно было случиться, Кава».

В моей груди заворочались сомнения, когда я попыталась понять ее слова. Что именно должно было случиться? Я не должна была выбраться из комы? Я не могла жить дальше?

Я должна была умереть?

Я знала, что времени, чтобы найти ответы у меня нет, но я хотела знать, почему доктор Ллевелин смотрит на меня, так, как смотрит голодающий на кусок торта, который ему достался даром; почему доктор Ллевелин смотрит на меня так, как смотрит бездомный на внезапно предложившего помощь и ночевку, за бесплатно — с недоверием, восхищением, и затаенной радостью.

Почему на губах доктора Ллевелин эта счастливая улыбка, от которой мне становится дурно, и почему она, наконец, сказала, что я должна была умереть?

Два месяца спустя

— Джон, — Грация строго посмотрела на своего парня, когда тот наклонился к ней для нового поцелуя. — Я никуда не пойду.

— Почему? — мягкие губы Джона припали к ее шее. Грация вздрогнула, когда парень втянул носом ее аромат, а затем легонько прикусил кожу, но ее губы растянулись в усмешке, а пальцы зарылись в его волосы. Джон приподнялся над девушкой на выпрямленных руках, и Грация тут же стерла улыбку. Он прищурился:

— Ты меня в последнее время избегаешь.

— Я не избегаю, — теперь девушка действительно перестала улыбаться. Она избегала. Но дело не в Джоне, дело в ней.

Джон идеален. Он умен, он остроумен, он ласков с Грацией, и когда она лежала в больнице, он навещал ее каждый день, но… с тех пор, как Грации сделали операцию на сердце, что-то случилось. Она словно… больше не видит мир таким, каким видела раньше. Все стало каким-то серым…

Грация выбралась из-под рук Джона, и он не стал ее останавливать. Девушка присела на край кровати, и уткнулась взглядом в пол. Джон присел позади нее, дыша в затылок.

— Что, Грация? Что именно тебя тревожит, ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне что угодно?

Она повернулась к нему, резко взглянув в его красивое, юношеское лицо, его вздернутые брови, и напряженные губы, и дрожащим голосом произнесла:

— Джон, мне кажется, что я убийца.

— О чем ты говоришь, детка? — парень подсел еще ближе, уставившись в лицо Грации, словно думал, что ослышался, но она сипло повторила:

— Мне кажется… я убила этого человека, понимаешь?

Джон все понял. Он подсел ближе к Грации, взял ее за руку, переплетая пальцы. Он мог бы сейчас сказать, что Грация не виновата в том, что случилось с тем человеком, он бы мог сказать, что так устроена вселенная, но он молчал, потому что что бы он сейчас не сказал, Грация не услышит его.

В ее голове зародились различные мысли, и некоторые были саморазрушающими. Грация никак не могла принять саму мысль того, что живет за счет другого человека, которому повезло меньше. И хуже всего, было то, что в глубине души, она внезапно начинала ощущать облечение. Ведь если бы не этот человек, который пожертвовал для нее свое драгоценное сердце, Грация не сидела бы здесь, не разговаривала бы с Джоном, и не отвечала бы на его поцелуи.

— Грация, твое решение, не могло бы повлиять на того человека, — тихо прошептал Джон. — Если бы ты отказалась, ничего бы не изменилось. Он был мертв.

Девушка резко обернулась, хватая парня за запястье:

— Я хочу знать, кто это был!

— Грация… — он сокрушенно покачал головой. Взгляд его карих глаз смягчился: — Я не думаю, что это такая уж хорошая идея…

— Джон, — глаза златовласки загорелись огнем: — Я хочу знать каким был этот человек.

Грация привстала на колени, взяла лицо Джона в свои ладони:

— Джон, пожалуйста, помоги мне…

Парень осторожно отнял ее руки от своих щек, и поднялся на ноги. Грация вскочила вслед за ним:

— Пожалуйста, Джон! — воскликнула она, обнимая его сзади за талию.

— Я против, — отозвался он. — Я не хочу, чтобы ты что-либо узнавала об этом человеке. Тогда, ты почувствуешь с ним связь. Мне кажется, узнав его биографию, или хотя бы просто имя, твое состояние усугубится. — Джон обернулся, приобнимая Грацию: — Послушай, тебе нужно отвлечься. Забыться. Перестать думать о том, что случилось. Ты должна быть благодарна за это сердце, но не более того. Не нужно связываться с ним напрямую. Не нужно узнавать его, Грация, это ни к чему хорошему не приведет.