Андрей Уткин - Город зомби и "Ночная рубашка"

— Между прочим, на твоём месте, я бы с ними не панькался.

— Хорошо. Я постараюсь это учесть.

— А что «постараюсь»? Ты же прекрасно знаешь, что виноваты оба!

Сказав это, он наконец-таки вышел.

— Уменьшенные образцы, — ответил Лене обвинитель, — это специальный термин. Если вас интересует конкретика, то скажу проще: обвиняемые сильно омолодились. Так устроит?

— Что значит, «омолодились»??..

— Вы хотите знать, что это такое? Вы действительно хотите это знать?.. У нас существуют бессмертные. Конечно, в данный момент, человеческое бессмертие преследуется законом, но, поскольку бессмертных развелось слишком много, мы спускаем это дело на тормозах. Конечно, стараемся всячески выискивать причины, чтобы изолировать бессмертного от общества. Так вот, пока существуют бессмертные, казалось бы, людям бессмысленно делать себя моложе. Ну, зачем заниматься омоложением, когда ты и так бессмертный!.. Правильно?… Поэтому, заметив вас двоих, мы были слишком удивлены. Нам кажется, что омолаживаться сегодня очень немодно… Неактуально, что ли?.. А тем, чем не занимается никто, заниматься очень сложно. Однако, закона против омоложения не существует…

— А Вы представьте себе другое, — решил Олег рискнуть жизнью (нарушить запрет и вставить слово), но не просто так, а, чтобы помочь ему сформулировать то, что он рассказывает слишком долго.

— Что, другое?

— То, что мы вернулись из прошлого.

— Из прошлого невозможно вернуться, — возразил обвинитель. — Наукой установлено, что где-то во вселенной… в космосе… существует планета, которая повторяет нашу историю. Можно сказать, планета-имитатор. Она точно также как мы вращается вокруг солнца… Кстати, солнце тоже имитирует Солнце Настоящее! Так вот, всё, как у нас: луна, звёзды… Гипотетически, конечно, можно предположить, что эта «загадочная планета» является действительным Нашим прошлым. Но мы не стали усложнять. Уж, и без того всё запутанно! Мы просто предполагаем, что вы омолодились. Как-то вам это удалось… Поменять паспортные данные и переписать их на старое время…

— На какое ещё «старое время»? — сморщила Алёна свой лобик. — Какой сейчас год?

— Не задавайте два вопроса одновременно! «Старое время» — это специальный термин. Проще говоря, время, незадолго до начала третьей мировой войны.

— Послушай! — надоело Олегу терпеть, как этот фрукт дурака валяет. — Скажи прямо! Мы твои родители?

— В данный момент, вы обвиняемые. То, что вы омолодились, сильно смягчает вашу вину, позволяет вам остаться только одному в качестве обвиняемого. Вы совершили побег от закона, но омолодились… Короче, если вы хотите на прямоту, то да — вы мои родители. Но при этом не забывайте, что третья-мировая развязалась из-за вас! Не забывайте то, что вы преступники.

— Послушайте… Я даже не знаю, как Вас называть… Сынок? Но мы ещё только расписались с Олегом… Проводим медовый месяц…

— Вы хотели что-то спросить… мамочка?

— Обвинение нас в развязывании огромной войны — это, конечно, эгоцентризм… Я так думаю, мы с Олегом виноваты перед тоб… перед Вами лично?

— Вы виноваты?! О чём вы говорите?! Вы исковеркали мне жизнь…

— Чем мы исковеркали тебе… Вам жизнь?

— А эта женщина вам ни о чём не говорит?! — молниеносно достал «сынок» из стола фотографию. Это была та самая — «Ночнушка»!

— О, проклятие, — прорычала Алёна. — Ну почему я её не придушила?!

— Отец изменял моей матери с этой шль… С этой женщиной! Я не мог вынести бардака, творящегося в нашей семье и должен был уйти!

— Это провокация! — стонала Лена, вне себя от душащей её ярости. — Она нас оболгала! Эта дрянь… Она Вам сказала, что трахалась с Оль… С МОИМ МУЖЕМ!

— ПРЕКРАТИТЕ НАДО МНОЙ ИЗДЕВАТЬСЯ!!!

Обвинитель был весь в слезах. Его душила какая-то страшная горечь.

— А сестрёнку-то свою ты нашёл?! — не выдержал Олег. Слова сами вырвались из его горла. — А то я могу дать адресок… Успеть! Пока меня не… Пока меня не приговорили!!!

Одним словом, между Олегом и человеком, который назвался его сыном, получался какой-то беспробудный скандал. Вся надежда на Алёну. Может, ей одной удастся его унять…

— Ну, ладно, — сказала она «сыну»-обвинителю. — С этой женщиной, с которой Ваш отец изменял Вашей матери, неважно. Но как же мальчик?

— Какой ещё мальчик? — на какое-то время перестал сынок брызгать слезами…

— Я так понимаю, — начала объяснять Лена, — эту женщину, виновницу Вашей исковерканной судьбы, Вы тоже арестовали… Но что Вы сделали с мальчиком. С нами ещё мальчик ехал!

— Мальчик? — нахмурился обвинитель. Он не вспоминал — он не находился, что сказать.

— Почему нас задержал дорожный патруль по подозрению, что мы похитили этого мальчика? А? Сейчас-то вы уже убедились, что мы его не похитили! Навели все справки?

— Подождите… Я вас что-то не понимаю, — замямлил обвинитель.

— А что тут непонятного? Вы говорите, что меня отпускаете, по причине невиновности. Я хочу, чтобы вы вернули мне мальчика, который с нами ехал.

Вот так! Обвинитель настраивался на то, что канальи начнут хитрить; так и этак выворачиваться. Но то, что сказала ему эта женщина, совершенно непохоже на шантаж. Что же это тогда происходит? Может, они вправду ни в чём не виноваты, потому что прибыли из прошлого? Но ведь это же невозможно! Нет-нет, всё не так просто. Надо ещё подумать какое-то время…

Обвинитель решил вернуть их назад в камеру. Туда, откуда доставили их по его приказу.

Единственная удача, которую ему довелось осуществить в этот тяжёлый-непростой день, позаботиться, чтобы в «обезьяннике» не было Бориса. Пусть насильно, но его перевели в изолятор. Обвинитель ненавидел халатность, тем более бездарность в соблюдении закона. Но день как-то с утра не задался. — «Наверно, встал не с той ноги. Подожду до завтра, может, всё само наладится». — Прогуливался на своём кораблике, как обычно, утренняя прогулка. Но какого чёрта эти негодяи попались именно ему?! Почему эти говнюки с яхты не забросили их на ту баржу, про которую они болтали по рации! Тогда бы они прямиком попали в лапы обвинителю…

«Вот срака! Я же ещё чему-то ужасно обрадовался, увидя их рожи! Сразу, как-то, не врубился, что эти гнусные твари выглядят в два, а то и даже в три раза моложе!.. Но мне ведь было не до этого, когда полные штаны радости! Я должен был задуматься, что мне делать с негодяями, которые устроили себе пластические операции — поменяли лица на «уменьшенные образцы»! Искать клинику? С ног собьёшься! Вот я бы и взгрустнул».

Пока обвинитель кусал локти от досады, Олегу чисто случайно вспомнилось что-то крайне интересное. До этого он сидел в глубоких раздумьях, а сейчас обратился к своей Алёне.