Генри Джеймс - Поворот винта

На атмосферу, воссоздаваемую в рассказах Генри Джеймса и многих других писателей конца XIX — начала ХХ века, несомненно, повлияла установившаяся в то время мода на спиритизм. Современные писателю трактовки феномена медиумизма и мистического транса были известны ему, в частности, из трудов его брата Уильяма Джеймса. Последний не давал однозначного объяснения этим явлениям, и это обстоятельство также повлияло на способ их изображения в рассказах и повестях его брата. Уильям Джеймс в знаменитом сочинении «Многообразие религиозного опыта» подытожил результаты многолетних исследований и размышлений в специальном разделе, где заявил, что «если мы хотим приблизиться к совершенной истине, мы должны серьезно считаться с обширным миром мистических восприятий». Рассуждая о подобных явлениях, он предлагал приписать их либо исключительно нервному «разряжению», имеющему сходство с эпилептическим, «либо отнести их к мистическим или теологическим причинам». Ученый не находил достаточных оснований, чтобы окончательно отвергнуть реальность «невидимого мира».

Несмотря на то что первое упоминание сюжета будущей повести относится к январю 1895 года, Джеймс приступил к работе над «Поворотом винта» только в октябре 1897 года, когда по поручению редакции журнала «Коллиер Уикли» к нему обратился Роберт Коллиер. Издатели, стремясь повысить престиж издания, решили напечатать в рождественском номере традиционную историю с привидениями, написанную признанным мастером. Тогда писатель обратился к собственной дневниковой записи, пересказывающей сюжет, услышанный в Рождество 1894 года от архиепископа Бенсона.

«Поворот винта» был задуман в жанре рассказа, но, как это часто случалось с другими джеймсовскими произведениями, и на этот раз повествование «вырвалось» за пределы малого жанра, не способного вместить сильно усложнившийся замысел писателя. Джеймс продиктовал повесть своему секретарю, и с января по апрель она публиковалась в 12 номерах. Текст сопровождался несколькими иллюстрациями, одна из которых была выполнена другом Джеймса Джоном Ла Фартом, а остальные — Эриком Пейпом.

Рукописный вариант повести не сохранился. Однако остались машинописные варианты. Орфография первых трех изданий «Поворота винта» свидетельствует о том, что все они основываются на одном и том же «машинописном тексте — том самом, что Джеймс отослал Коллиеру. Отправив в журнал один экземпляр, писатель оставил себе другой, который слегка изменил для первого британского, равно как и для первого американского издания в книжном формате. Таким образом, хотя в 1898 году повесть была издана трижды, существовало всего два ее варианта. В журнальном варианте текст разбит на пять частей и на 24 главы, печатавшихся по две в каждом номере. В книжном варианте («Поворот винта» был опубликован вместе с другим произведением под общим названием «Два волшебства») исчезло разделение на части, убрано имя мисс Джессел, сокращено окончание одной из глав, Флора сделана старше, более важная роль отведена гувернантке, атмосфере происходящего в усадьбе придана большая загадочность, усилен эффект неопределенности.

Однако наиболее значительная правка была сделана Джеймсом для 12 тома нью-йоркского собрания сочинений 1908 года. (Именно этот, последний вариант и был положен в основу русского перевода.) Акцент перенесен с действий гувернантки на ее реакции на события. Джеймс приподнимает завесу тайны над ее мыслями и переживаниями. Устранив запятые, автор вплотную приблизился к технике «потока сознания». Добавив в текст больше притяжательных местоимений «мой», «моя» и т. п. и заменив глаголы, выражающие конкретное чувственное восприятие (типа «увидела», «услышала», «заметила»), на менее определенные (вроде «подумала», «почувствовала», «почудилось», «показалось»), писатель добавляет неопределенности рассказу героини. Хотя изложение событий и ведется от первого лица так, что другие «точки зрения» «затемнены», такой способ повествования в данном случае не проясняет нам облика гувернантки и даже, напротив, его скрывает. В предисловии к 12 тому Джеймс пишет: «Наша молодая героиня, поверьте, дает точный и ясный отчет о многих поразительных извращениях и тайнах — этим я, впрочем, совсем не хочу сказать, что столь же очевидна их интерпретация, — это совсем не одно и то же, и, вынужден признаться, я не видел способа… изобразить ее иначе, например показать ее самовосприятие. Ее характер достаточно полно показан в той мере, в какой он отражает ее тревоги… Я дал ей «полномочия», а это довольно много; я не смог бы достичь и этого, если бы любой ценой стал стремиться к большему».

Ранние рецензии, как правило, отражали своего рода оторопь, вызванную темой повести. Так, многие критики высказывали сомнения, тревоги, а некоторые даже искреннее возмущение по поводу этической стороны сюжета, в особенности ввиду особого построения текста, вынуждающего читателя активно искать доказательства вины одной стороны и, следовательно, невиновности другой. Значимые «пустоты» повести, намеренное умолчание — ловушка, расставленная Джеймсом с целью увлечь читателя не только расследованием происходящих в повести событий, но и изучением анатомии самого текста. Так, обозреватель книжных новинок газеты «Индепендент», ничуть не подвергая сомнению мистическую версию, утверждал, что «Поворот винта» — самая чудовищная история из всего, что мы читали в литературе — старой и новой. Непостижимо, как мистер Джеймс осмелился избрать предметом изображения инфернальный разврат. <…> Этюд этот хотя и озаряет ярким светом гений мистера Джеймса, оставляет у читателя чувство невыразимого отвращения». Другой рецензент пришел к заключению, что мистер Джеймс «пребывает в странном состоянии духа. Почти все его рассказы недавнего времени тяготеют к ужасному, повествуя о зле и пороке». Еще один критик признавал, что «повесть мистера Джеймса не имеет ничего общего с банальными рассказами о привидениях; она намного превосходит последние как по замыслу, так и по мастерству. Сам по себе сюжет безусловно омерзителен». Но были и те, кто считал новую повесть Джеймса «жемчужиной», совершенным, законченным, незабываемым шедевром, его лучшим творением: ««Поворот винта» — такое точное и захватывающее исследование магии зла и подспудного влияния греха на души и умы, какого наша словесность не порождала со времен «Доктора Джекила и мистера Хайда» Стивенсона».

В первых трех томах Отчетов Парапсихологического общества (The Psychic Society) опубликованы десять эпизодов явления призраков детям. Генри Джеймс живо интересовался успехами в этой области исследований психики и лично знал ведущих членов Общества. Его брат, психолог и философ Уильям Джеймс, состоял в нем с 1884 по 1896 год. Парапсихологическое общество существует и поныне.