Луна Паука (ЛП) - Кнаак Ричард Аллен

А на поясе у него висел Кинжал, который с такой готовностью убил нежить Вижири. Он все еще светился, пульсируя, словно жил своей собственной жизнью. Лезвие имело змеевидную форму, извиваясь взад и вперед, пока не заканчивалось острым, как булавка, концом.

На рукояти был изображен единственный символ, с какой-либо определенностью указывающий на личность Карибдуса-почти невидимое изображение, выжженное на рукояти. Это был крошечный значок змееподобного существа, над которым висела пара Весов. Хотя некоторые охотно признали бы в этом звере дракона, лишь редкий посторонний мог бы знать, почему чешуя была установлена именно так.

Дракон был известен как Траг'Оул: тот, кто является точкой опоры равновесия. Траг'Оул был так же близок к Богу, как и Карибдус, как и любой из его рода.

Траг'Оул, который наблюдал за последователями Ратмы.

Некромантами.

Гостиница "Черный Баран" представляла собой каменное здание с плоской крышей в нижней части Вестмарша-города, где обитало немало подозрительных и сомнительных личностей. Парадоксально, но это означало, что истеблишмент также видел свою справедливую долю сильных и богатых, как тех, кто искал сырую среду, чтобы закрыть сомнительные сделки, так и тех, кто просто хотел острых ощущений. В этот вечер их было несколько, и все они сидели за своими столами и столиками, бормоча что-то над кружками с обжигающим горло элем или полусгоревшей бараниной.

Но какова бы ни была причина, по которой они выбрали "Черного Барана" в этот туманный вечер, все без исключения без всякой причины повернулись к его скрипучей двери, как раз когда большие городские колокола пробили поздний час.

У него была бледная кожа и узкое лицо, больше подходящее для прилежного клерка, чем для таинственной фигуры, закутанной в темный плащ и мантию. Его глаза были самой привлекательной чертой, потому что они были отчетливо изогнуты и поразительно серого цвета. Из-под капюшона плаща на лоб свисали несколько прядей плоских черных волос. Незнакомец был худощавого телосложения, но в том смысле, в каком это бывают акробаты.

Высокие кожаные сапоги пришельца бесшумно ступали по старым доскам, пока он шел к открытой кабинке. Его плащ развевался, когда он шел, и в мерцающем свете медных масляных ламп наверху крошечные серебряные символы, пришитые к краю одежды, блестели, исчезали, а затем снова оживали. Под плащом у незнакомца на поясе висело несколько маленьких мешочков и один побольше. В большом мешке лежал какой-то круглый предмет размером с огромный грейпфрут.

Он скользнул на одну из скамеек в пустой кабинке с той же бесшумной легкостью, с какой входил в гостиницу. Остальные обитатели "Черного Барана" еще какое-то время смотрели на него, но когда он ничего не делал, а просто сидел в тени, большинство вернулось к своим делам и выпивке. Несколько наиболее неприятных душ делали вид, что делают то же самое, но их взгляды постоянно возвращались к мешочку и его таинственному содержимому.

А в углу, напротив новой фигуры, молодая женщина, чья грациозная красота выделялась, как маяк, в окрестностях Черного Барана, пристально наблюдала за ним. Рядом с ней сидели двое мужчин, один гигант с ясным взглядом телохранителя, а другой примерно ее возраста и с достаточно похожими чертами лица, чтобы быть легко идентифицированным как родственник женщины. Он хмуро посмотрел в сторону незнакомца, явно испытывая отвращение от увиденного.

Хорошо одетая светловолосая служанка, которая должна была позаботиться о нуждах фигуры в капюшоне, отказалась выйти из-за деревянного прилавка высотой по пояс, где из бочек наливали Эль. Хозяин, лысеющий, полный мужчина средних лет, подергал себя за толстую нижнюю губу, потом вытер руки и вышел сам.

Сжимая руками выцветший фартук, он подошел к кабинке. Из-под густых бровей он смотрел на своего нового покровителя с гораздо большим уважением, чем обычно относился ко всем, кроме самых высокородных. “Г-поздравление, господин! Хайрам, это я! Хозяин Черного Барана! Это необычная честь-иметь здесь одного из вас, необычная, но не неслыханная. Был один или два ... за все эти годы.”

Сидящая фигура коротко кивнула. Его голос был ровным, спокойным. “Да, я не думаю, что многие приходили ... в Вестмарш.”

“Что—что я могу вам принести?”

- Тушеное мясо, которое я чувствую, подойдет. Я бы попросил воды...но здесь, я подозреваю, было бы полезнее пить эль.”

Хайрам хмыкнул. “Да.”

“Тогда это все ... если только у вас тоже нет комнаты на ночь.”

Трактирщик сглотнул. - Только на одну ночь?”

“Да. Почувствовав нерешительность Хайрама, фигура протянула руку в перчатке к одному из мешочков на поясе. Когда он поднял ее, она звякнула песней хороших монет.

Большая часть беспокойства трактирщика исчезла. - Да, на одну ночь мы можем помочь вам, господин.—”

- Зэйл. Просто Зэйл.- Его серые глаза оторвались от Хайрама.

- Я немедленно принесу вам еду и питье, мастер Зэйл, - заявил Хайрам, игнорируя последнее заявление собеседника. Для владельца любой, у кого были деньги, чтобы хорошо заплатить, заслуживал титула, даже такого, как этот.

Оставшись один, Зэйл украдкой оглядел комнату. Он никогда не был так далеко от дома и, несмотря на свое поведение, чувствовал себя неловко. Он не собирался покидать джунгли Кеджистана ради западных королевств, но его притянули сюда силы, гораздо более сильные, чем он сам.

"Если бы я мог быть таким же, как они", - подумал он, беспечно не подозревая о бедах, обрушившихся на всех нас.

Путешествие привело его в королевство Вестмарш и одноименную столицу. Осторожные расспросы местных жителей-осторожные потому, что один из его людей всегда рисковал попасть в поле зрения властей,—давали Зэйлу лишь слухи. Достаточно, чтобы соблазнить его, но не настолько, чтобы объяснить, почему он решил приехать именно в этот регион.

Он заметил, что женщина в другом конце комнаты все еще смотрит на него, когда ей казалось, что он ничего не замечает. Судя по взглядам и перешептываниям, которые она бросала на маленького мужчину—как подозревал Зэйл, это был ее брат,—они знали, кто он такой. Последователь Ратмы, преданный поддержанию равновесия.

Погружение в мир мертвых.

Многие избегали некромантов-иногда не без веской причины,—но те, кто, подобно Зэйлу, посвятил себя учению Ратмы, не желали людям зла. Такие, как Зэйл, сражались против Тьмы, против первичного зла, ибо победа сил ада навсегда нарушила бы равновесие. Методы Ратмийцев не всегда находили одобрение у непосвященных масс, но главное-результат. Одно ужасное поражение может означать конец всему.

Каждый некромант был обучен следовать за ходом продолжающейся борьбы самостоятельно, выбирая свой путь на основе того, куда его чувства диктовали ему идти. Для Зейла было большим потрясением, когда он почувствовал, что вынужден отправиться на запад через два моря, но он не уклонился от своего долга. Равновесие было слишком шатким, чтобы закрывать глаза на то, что нужно было сделать.

В конце концов, Камень Мира был уничтожен. …

Его мрачные размышления были прерваны возвращением Хайрама с едой. Тушеное мясо, зеленовато-коричневая масса с кусочками старых овощей и жилистого мяса, имело терпимый запах и вкус, а Эль выглядел достаточно свежим. Ожидая худшего, Зэйл одобрительно кивнул. Он был достаточно голоден, чтобы проглотить весь стол, хотя никогда бы не показал такой слабости даже самому себе. Ратмийцы научились поститься в течение длительного периода времени, чтобы очистить свое тело от нечистот, но Зэйл прошел дольше обычного. Даже эта сомнительная еда далеко пойдет в восстановлении его полного рассудка.

Расплатившись с хозяином, некромант снял левую перчатку, взял лежавшую в миске железную ложку и принялся за еду. Правая рука оставалась прикрытой, даже несмотря на растущее тепло в комнате.

Когда он потянулся за своим напитком, из большого мешка донесся приглушенный звук. Рука Зейла, затянутая в перчатку, тут же скользнула к мешочку и хлопнула по нему. Звук оборвался.