Джекпот - Шейн МакКензи

- Шестнадцать... - Слово слетело с губ Букера в тот же момент, когда у него подкосились колени. - Это ничего, - сказал он себе. - Я уже выбивал два номера раньше. Это еще ничего не значит.

Но все же он обнаружил, что стоит на четвереньках перед телевизором, облизывая губы языком, впившись ногтями в цементный пол.

Следующий номер. Пятьдесят девять.

Букер затаил дыхание. Он повернул голову, чтобы посмотреть, обращают ли на него внимание его номера. Шестнадцать и Тридцать семь смотрели широко раскрытыми глазами, но остальные все еще были слишком заняты, утопая в собственном отчаянии, чтобы заметить, что перед ними происходит.

Когда были открыты четвертый и пятый номера, Букеру уже нечем было дышать. Тридцать семь... Двадцать девять.

Теперь он уже был на ногах, грыз ногти на обоих больших пальцах, расхаживая перед телевизором. Букер больше не мог смотреть на свои номера, не хотел сглазить. Его руки взметнулись вперед и вцепились в края телевизора, как будто это была человеческая голова. – Ну же, - процедил он сквозь стиснутые зубы. – Господи Иисусе, давай!

- А теперь наш Пауэрбол, - сказала Селена Гутьеррес. Она отступила в сторону, когда шар влетел в прорезь, затем улыбнулась и взмахнула перед ним рукой.

- Номер один! - У Букера зазвенело в ушах, и он рухнул навзничь, ударившись затылком об пол с такой силой, что в его периферийном зрении замигали звезды.

Слезы выступили в уголках его глаз, поползли по скулам вниз к ушам. Когда он открыл рот, раздался смех. - Я выиграл! Я, блядь, выиграл!

Проведя несколько минут на холодном твердом полу, он заставил себя встать и повернуться лицом к Номерам. Его счастливая маленькая группа. Он любил их, каждого из них.

Теперь каждый из них смотрел на него, осознавая только что произошедшее, и ожидая, что теперь он их отпустит. Как и обещал. В их глазах заискрилась надежда. На лицах больше не было ни следа боли.

- Я сказал, что если выиграю, - сказал он, обходя их по кругу, позволяя своим пальцам касаться лиц, - то оставлю вас в живых. Но должен быть честен с вами, ребята. - Букер улыбнулся, направляясь к инструментам в углу комнаты. Когда повернулся, он держал топор обеими руками, сжимая рукоятку так сильно, что казалось, вот-вот сломает ее. - Я никогда не думал, что действительно выиграю.

Номера закричали и заметались, когда Букер начал к ним приближаться.

А он не мог перестать смеяться.

Он прижимал свой Пауэрбол к груди, покачивая его, осторожно, стараясь не дать ему выскользнуть из рук, пока изучал свой билет. Один был скользким маленьким дьяволом, соки его матери все еще покрывали его резиновое, безжизненное тело.

Другие номера были прямо перед ним, на другой стороне билета. Расположились в том порядке, в котором их назвала Селена Гутьеррес. Пятьдесят, шестнадцать, пятьдесят девять, тридцать семь, двадцать девять. Их тела все еще висели на цепях, бетон под ними был покрыт толстым слоем крови, который продолжал расти по мере того, как все больше и больше ее стекало вниз.

Букер протянул руку, коснулся цифр, вырезанных на скальпах. Он притянул Один к своему лицу, ткнулся в него носом, прижался губами к слизистой головке и поцеловал его.

- Вы все будете жить вечно, - сказал он. - Мы всегда будем вместе.

От одной только мысли о комиссионных член Фрэнка затвердел.

Адвокатов-стервятников[6] было пруд пруди. Ему, как юристу потребовались настоящие ноу-хау (и огромные яйца), чтобы специализироваться на розыгрыше лотерей. Это был ад для его семейной жизни, он всегда был вдали от дома, пропустил рождение не одного, а двух из трех своих детей, но, по крайней мере, он набрал кучу премиальных миль как постоянный клиент авиакомпаний.

Двести миллионов. Размышления о том, что он мог бы сделать с этими деньгами, унесли его мысли далеко от темы семьи и его счета Jetblue Sky Miles в страну пятизвездочных проституток и Гольфстримов[7].

Ну вообще-то сто миллионов с мелочью. Фрэнк рассуждал как обыватель, а не как человек, который изучал финансы, прежде чем отправиться учиться на юридический факультет.

Нет, с выигрыша в лотерее, которую и саму называют "налогом на идиотов", на самом деле сдирают кучу налоговых отчислений. Но Фрэнк сделал карьеру, уклоняясь от уплаты налогов настолько, насколько это было в человеческих силах, не угодив в тюрьму. Не головокружительная, конечно, но карьера. Он все еще ждал своего белого кита[8]. Двести миллионов.

Фрэнк поерзал в кресле. Обычно во втором классе ему было нормально, он не был привередлив, но теперь, когда он начал думать о частных самолетах, близость других пассажиров вызывала у него клаустрофобию. Небольшая работа отвлекла бы его от этого, поэтому он расстегнул кожаную папку перед собой и разложил бумаги на столике.

Нанятый им частный сыщик проделал достойную работу. Кто бы мог подумать, что из всех возможных мест, именно в Техасе найдется компетентный детектив?

- Извините, сэр, - сказала стюардесса, касаясь его локтя. Они были стюардессами, когда наливали Фрэнку Ламбрику виски с содовой, но членами экипажа всякий раз, когда беспокоили его. - Мы начинаем снижение. Пожалуйста, закройте свой столик.

- Конечно, - сказал Фрэнк, наблюдая, как она возвращается к носу самолета и пристегивается. Когда она скрылась из поля его зрения, он вернулся к просмотру компьютерных распечаток. Победитель был достаточно умен, чтобы не предавать огласке победу в "Пауэрбол", но это не означало, что Фрэнк и ему подобные не смогут его вынюхать. Фрэнк просто надеялся, что он будет первым, кто появится на пороге этого парня.

Здесь было много информации. Фотографии парня, входящего в лотерейный офис, домашний адрес, документ, согласно которому дом принадлежал некоей Элейн Уокер, распечатка фасада дома на картах Google, но Фрэнк по-прежнему располагал очень скудной информацией о самом парне.

Здесь было много информации. Фотографии чувака, входящего в лотерейную контору, домашний адрес, документ, согласно которому дом