Лорел Гамильтон - Сны инкуба

Я — человек, но я — первая Нимир-Ра у леопардов, которая осталась человеком. И ещё я первый человек-слуга мастера вампиров, обретшая определённые… способности. Но у этих способностей есть свои теневые стороны, и одна из них — необходимость питать ardeur примерно каждые двенадцать часов. Ardeur — это французское слово, означающее пламя, и в данном контексте имеет смысл вроде «сгорать от любви». Только слово «любовь» — весьма неточно.

Я смотрела в расширенные сиреневые глаза Натэниела, держала в ладонях его лицо. И сделала единственное, что смогла придумать, чтобы на этом приёме Джессика Арнет не ставила его и себя в неловкое положение. Я его поцеловала. Поцеловала, потому что ему это было нужно. Поцеловала, потому что он — мой pomme de sang, яблоко крови. Поцеловала, потому что он — моя пища, а мне претит, что кто-то — моя пища. Я и от Мики тоже кормлюсь, но он — мой партнёр, бойфренд, и сам достаточно доминант, чтобы сказать «нет», когда хочет сказать «нет». Натэниел же хочет, чтобы я его взяла, чтобы он принадлежал мне, и что с этим делать — совершенно непонятно. Пройдёт ещё несколько месяцев, ardeur будет укрощён, и мне уже не нужен будет pomme de sang. И что тогда станет делать Натэниел?

Я оторвалась от Натэниела, увидела, как светится его лицо — как светилось недавно лицо Джессики Арнет. Я не влюблена в Натэниела, но, глядя в это счастливое красивое лицо, боялась, что про него этого сказать нельзя. Я его использую — не для секса, для еды. Он и есть еда, просто еда, но я чувствовала, что это не до конца правда. В бифштекс ты не влюбишься, потому что он тебя не обнимет, не прижмётся тёплыми губами к сгибу шеи, не прошепчет «спасибо», уходя по коридору в угольно-серых слаксах, облегающих зад как вторая кожа и просторных на бёдрах, которые, как тебе известно, без штанов ещё красивее, чем в них.

Когда я повернулась к следующему улыбающемуся лицу, то перехватила взгляд, который бросила на меня детектив Арнет. Не слишком дружелюбный. Только этого мне не хватало.

В зале приёмов тема Хэллоуина получила дальнейшее развитие. Повсюду реяли оранжевые и чёрные ленточки, картонные скелеты; резиновые нетопыри и бумажные привидения парили в воздухе. Искусственная паутина на стене была такой прочной, что хоть вешайся на ней. Вазами в центре стола служили реалистически выполненные тыквенные фонари с прорезями глаз и рта, сверкающие зелёными электрическими огоньками. Фальшивые скелеты свисали с потолка рискованно для всех, кто выше меня ростом. А потому почти всех гостей то и дело задевали картонные скелетные ноги. К несчастью, у Тамми рост пять футов восемь дюймов без каблуков, а с каблуками — её фата запуталась в этих украшениях. Подружки все-таки сумели её отцепить, но торжественный вход жениха с невестой был испорчен. Если Тамми хотела, чтобы декорации не были опасны для высоких, не надо было поручать оформление Ларри с братьями — среди них не было никого выше пяти футов шести дюймов. А я не виновата. Пусть я и друг жениха, но украшать зал я не помогала, так что меня не припутывайте.

Были ещё и другие вещи, за которые на меня потом вину возложат, но здесь я тоже не виновата. Ладно, почти не виновата.

Я ввела в зал Джессику Арнет. Она при этом уже не улыбалась, выглядела неуместно серьёзно. Когда фату невесты снова закрепили как надо, Джессика пошла к столу — туда, где сидели Мика и Натэниел. Она нависла над Натэниелом — нависла в буквальном смысле слова. Просто прилипла к нему, прилипла телом к его плечу и руке. Это было одновременно и дерзко, и скромно. Если бы я не всматривалась, то не увидела бы, что она делает.

Арнет тихо заговорила с ним. Он покачал головой, и она побрела прочь среди столиков, где уже расселись гости, потом села за длинным столом, где разместилась свадьба. Последний свободный стул был рядом со мной — рассаживаться надо было в том же порядке, в котором входили. Тоже хорошо.

Посреди тостов, когда братец Ларри заставил жениха покраснеть, но до того, как настала очередь родителей, Джессика нагнулась ко мне так близко, что запах её духов мне показался чрезмерно сильным.

— Натэниел действительно живёт с тобой? — шепнула она.

Я-то боялась, что вопрос будет трудным, но этот оказался простым.

— Да, — ответила я.

— Я спросила, не твой ли он бойфренд, а он ответил, что спит в твоей кровати. Мне такой ответ показался странным.

Она повернула голову, и я вдруг оказалась слишком близко к её лицу, к этим ищущим карим глазам. Меня снова поразило, как она красива, и даже стало странно, что раньше я этого не замечала. Но я не замечаю девушек, я замечаю парней. Вы уж не обессудьте, но я гетеросексуальна. Не её красота поразила меня, но настойчивость, интеллект в её глазах. Она изучала моё лицо, и до меня дошло, что какая бы ни была она красотка, прежде всего она коп, и сейчас вынюхивает враньё. Потому что она его учуяла.

Она ничего не спросила, потому я не стала отвечать. Редко когда я попадала в неприятности, когда молчала.

Арнет слегка нахмурилась:

— Так бойфренд он тебе или нет? Если да, то я отстану. Только ты бы мне могла сказать раньше, чтобы я не выставила себя дурой.

Я хотела сказать: «Ты не выставила себя дурой», — но промолчала — я слишком была занята поисками ответа, который будет и честен, и не подставит Натэниела. Остановилась я на том же его уклончивом ответе:

— Да, он спит в моей постели.

Она чуть качнула головой, и лицо её стало упрямым.

— Я не о том спрашивала, Анита. Ты врёшь, оба вы врёте, я просто чую. — Она нахмурилась: — Ты мне скажи правду. Если у тебя право первенства, так скажи сейчас.

Я вздохнула:

— Да, очевидно, у меня право первенства.

Она нахмурилась сильнее, между красивыми глазами легла морщинка.

— Очевидно? Что ты имеешь в виду? Либо он тебе бойфренд, либо нет.

— Может быть, «бойфренд» — не то слово, — ответила я, пытаясь придумать объяснение, избегающее слов pomme de sang.

Дело в том, что в полиции не знают, насколько я глубоко завязалась с монстрами. Подозревают, но не знают наверняка, а знать и подозревать — разные вещи. Знать — это когда можно тащить в суд. А подозрение тебе даже ордера на обыск не даст.

— А какое слово то? — шепнула она, скорее даже прошипела, будто старалась не сорваться на крик. — Любовник?

Что мне было сказать? Скажи я «да», Натэниел будет избавлен от нежелательного внимания Джессики, но при этом каждая собака в полиции Сент-Луиса будет знать, что он — мой любовник. Я не о своей репутации забочусь, она довольно сильно потрёпана. Не может девушка быть гробовой подстилкой у Мастера Города и оставаться приличной девушкой. Люди вообще уверены, что если женщина спит с вампиром, она на все способна. Это не так, но кому это интересно? Нет, я не о своей репутации пеклась, а о репутации Натэниела. Если с Джессикой он встречаться не хочет, то и не надо, но с кем-нибудь ему встречаться нужно. Раз я не собираюсь держать при себе Натэниела вечно, типа «пока-смерть-не-разлучит-нас», то ему нужен более широкий круг общения. И нужна девушка.