Г. Зотов - Республика Ночь

– Где флэшка? – терпеливо повторил ушастый. – Куда ты ее спрятала?

Девушка молчала. Амелин ткнул упрямицу кулаком в подбородок. Розовая губа в уголке рта треснула, появилась капелька крови. Созрев до размера гранатового зернышка, она нехотя капнула на блузку.

– Вы ее не получите, – с вызовом сказала пленница. – Это я обещаю.

Ушастый отвернулся, стараясь скрыть замешательство. Сбежав из Центрального офиса на Арбате, девица заехала в два места – и летучей мыши понятно, что флэшки у нее нет. Голову отрубить… или, как говаривал нудный Хен Вальсинг, «провести декапитацию» всему отделу кадров, принявшему эту сучку на работу. На качественные пытки уже нет времени. Пока они силой выжимают признания, файлами могут воспользоваться.

…А это ох как нежелательно. Время откровения еще не пришло.

Амелин полез в карман: он извлек узкий предмет, завернутый в ткань.

– Не надо, – остановил ушастый стрелка. – Пуля дороже, но надежнее. Хватит возиться, пора заканчивать – она ничего не скажет.

Киллер вытащил девушку из машины, намотав на руку ее волосы. Ноги не держали пленницу: она мешком осела на асфальт. Вслед за ними, не спеша, наружу выбрался ушастый – двигался он плавно, чуть пригнувшись, поджав к подбородку руки с когтями. Синева неба поражала отсутствием облаков: солнце светило ужасно ярко: он щурился, даже глядя сквозь темные очки. Вокруг не было ни души – лишь облезлая ворона, приземлившись у помойки, сосредоточенно клевала скудные отбросы. Закатав штанину, Амелин вытащил револьвер из кобуры, укрепленной на лодыжке. Длинный ствол оружия упирался ему в косточку выше пятки: в последнее время в моду вошли антикварные «пушки» образца 1836 года – такие, какими их запатентовал Сэмюэл Кольт. Револьвер оттягивал запястье, мушка «плясала» – Амелин обхватил одну руку другой, словно ковбой в вестерне. Сидящая на асфальте девушка поднялась на ноги. Поднеся руку к голове, отряхнула волосы – будто всю жизнь только и мечтала умереть с идеальной прической.

– Может, передумаешь? – без особой надежды спросил ушастый.

– О, мученик Сигишоары…[1] – прохрипела пленница. – Великий Дракула, почему ты оставил твою рабыню в ее последний час? Подари мне свое зло… искуси меня на черной мессе, позволь вкусить сладость из твоих жил…

Слушая отходную молитву, ушастый обреченно понял: флэшки не будет. Похоже, содержимое файла свело несчастную с ума. Их с Амелиным взгляды пересеклись. Опустив голову, носферату кивнул – кончики ушей дрогнули.

…Пуля из «кольта» ударила девушку в левую сторону груди: в воздух взвились клочья черной блузки. Пробив тело, кусочек белого металла сплющился о кирпичную стену. Кровь отсутствовала – из раны показались обрывки сухожилий и кусочек сломанной кости. Каблук левой туфли подвернулся: пленница рухнула на асфальт, вытянувшись во весь рост. Амелин, надев на три пальца кожаные колпачки вроде наперстков, достал из нагрудного кармана новую пулю, аккуратно поместил в барабан револьвера. Ушастый присел у трупа: протянув руку, он снял с мертвого лица очки. Глаза покойной были закрыты, в уголках розового рта виднелись два клыка – острые, как иголки, обработанные косметической пилочкой. Он еле успел отстраниться: из груди, живота и губ фонтанчиками удалили струйки синеватого пламени. Труп девушки горел недолго: уже через минуту на асфальте лежал обугленный скелет. Дымясь, угольки костей раскатились поверх неряшливой груды из крупных хлопьев пепла.

Амелин повернулся к ушастому, щелкнув пальцами в «наперстках».

– Работаем по привычной схеме, – перешел тот на официально-технический тон. – Дробишь косточки в пыль. Собираешь в целлофановый пакетик, вяжешь узлом. Идешь на Кровь-реку, выбрасываешь с моста. Никаких следов не останется. Заводишь почту на гугле,[2] посылаешь на рабочий e-mail романтическое приглашение от любовника: с недельку потусоваться в Париже. Это на всякий случай: вряд ли девку хватятся, я смотрел ее досье в отделе кадров – родни считай, что нет. На ее должность возьмем другую дамочку: подмены коллеги не заметят, такие девицы на одно лицо. Теперь – задание, совместное для тебя и Итиро. Очень ответственное. Для полной уверенности обыщите «ниссан». Если ничего не найдете, то вам придется заглянуть в один офис… запишу адрес в твой блокнот.

…Прозвучал сухой треск: стрелок раскрыл целлофановый пакет. Свернув лист бумаги, как лопаточку, он начал сноровисто собирать пепел. Ушастый, втиснувшись в салон машины, достал из-под сиденья розовый чемоданчик-косметичку: внутри обнаружились три тюбика Lancome с актерскими белилами для лица – мечта всех московских модниц. Сгорбившись, как и положено носферату, существо подозвало упитанного водителя-японца. Тот подошел в компании двух амбалов из второго «мерседеса».

– Приведите себя в порядок, – приказал ушастый. – Мы возвращаемся на Арбат.

Японец и амбалы послушно намазали белилами лицо и руки, сделавшись бледными, словно смерть. Начальник также последовал примеру подчиненных – особое внимание уделив ушам и жилистой шее. Спустя четверть часа к ним присоединился и Амелин, поставив у ног пакетик с пеплом. На асфальте осталась тень: силуэт, крестом раскинувший руки.

Ушастый вернул тюбики в чемодачик, тот щелкнул пастью, как крокодил.

– Великолепно, – усмехнулся он, глядя в четыре покрытых гримом лица. – Теперь мы мало чем отличаемся от обитателей их мира.

…Причины для волнения исчезли. И в самом деле, убийц нельзя было отличить от населения спящего города – обычных московских вампиров…

…От нее никуда не денешься. Вслух произносить не стану, но я бы и охотнику за вампирами не пожелал такого – еженощно работать в одном кабинете с Верой. Но что поделаешь? Я скучный офисный клерк, мы – существа подневольные. С кем посадят – с тем и сидим. Любой вампир не вынес бы болтовню Веры даже пять минут, а мне приходится терпеть ее десятки лет. Бубнит по поводу и без. На любые темы. С недавних пор главным коньком Веры стал кризис: девица не замолкает круглые сутки.

– Это жопа, – меланхолично говорит Вера. – Ты читал новости, Кирилл? Доллар сейночью достиг ста рублей. Нью-йоркскую биржу ждет кошмар: закупочные цены на кровь свалились до десяти долларов за баррель. Вот влипли, да?

Я ничего не отвечаю. Я изображаю вампира, поглощенного работой. Слава демонам, что она у меня вообще есть. Пиарщиков и рекламистов в условиях краха экономики увольняют в первую очередь… а я пока что пребываю на службе – тесный, узкий кабинет с древним компьютером, черные стены, хромой стол, заваленный пожелтевшими бумагами, и календарь с портретом Влада Цепеша. Нашу контору не так сильно тряхануло: есть вещи, которые покупают даже в кризис. Все девушки-вампирши хотят иметь мертвенно-бледную кожу и белоснежные клыки… есть надежда, что мы останемся на плаву. Зарплату, между прочим, и так урезали наполовину. Придешь вечером на кровеносную станцию за гемоглобином от «Сиб-крови» – клыки лязгают: ценники приводят в такой ужас, словно серебром обсыпали. Хочешь не хочешь, пришлось считать копейки.