Клод Сеньоль - Оборотень

Зрение мое теряет четкость. Мне отказано в понимании хрупких и тайных запахов природы. Я не могу рычать и кусать. У меня исчезли клыки.

Я плачу, а луна оглушает меня взрывами хохота; потом, превратившись в тяжелую гирю, она виснет на моей ноге и мешает мне убежать, словно я закованный в цепи каторжник.

Собаки, только что ощущавшие мое присутствие и молчавшие от страха, вдруг забыли о своем ужасе. Они стали злобными и агрессивными. Если их спустят с цепи, я погиб. Им надо избыть запас злобы!

Но в момент, когда я готов рухнуть на землю и обрести свое второе «я», быстрое немое облако, скользящее по черному небу, как по маслу, стирает луну и звезды с полотна Вселенной.

Псы, чья временная храбрость идет на убыль, перестают взрывать тишь своим лаем. Я воображаю, как они поспешно скрываются в конуре и начинают дрожать.

Какое преображение! Я тяжело падаю на передние лапы, перестаю красоваться перед умершей луной, ощущаю, как когти впиваются в отзывающуюся лаской землю. Я снова стою на четырех лапах и смеюсь, а из горла моего рвется гневный рык, который яростными стрелами разит спокойный мир людей.

С горизонта несутся орды туч, окончательно спасая меня от непонятной слабости. Но урок такому юному волку, как я, преподнесен хороший. В будущем я сумею спасти себя от игр хитрюги луны.

Гррр… Еще никогда меня не настигал столь невыносимый, жгучий голод… Я готов порвать глотку любому живому существу. Человеку или псу, все равно, моя жизнь дороже, и я смогу существовать, лишь отнимая жизнь у других.

Как близок этот дом… И нежное горло овцы ждет встречи с моими острыми жалящими клыками…

Вооруженные безмолвные люди сбились в тесную группу во дворе фермы Тийе. Прошлой ночью хищник новым нападением подписал себе смертный приговор. Он растерзал Антуана, пастуха из Грод, пытавшегося защитить свое стадо. Теперь, погибнув, пастух словно созывает всех, раскачивая медный колокол мести.

Все обитатели Сент-Метрена и округи собрались, чтобы дать бой зверю и страху.

Скоро настанет день! Ночь уже сворачивает свои темные шелковые ткани. И им, бедным крестьянам, придется идти вперед, вооружившись терпением и людской солидарностью.

Тщательно смазаны ружья; освящены холодные свинцовые пули, ружья тяжело давят на бедра, сердце каждого охотника беспокойно колотится. Наконец появляются Тийе и его люди — трое сыновей, пастух… Потом Тево и Мирмон… Каждого сопровождает двойник — покорная душа. Сорок мужчин собрались под началом Тийе, призывающего к крестовому походу против волка-оборотня.

Тийе не надо требовать тишины. Она воцаряется сама собой. И Тийе остается бросить слова в хрустальную тишину, чтобы каждый услышал и понял.

— Думаю, мы готовы, — начинает он, обводя хозяйским взглядом людей, покорных его малейшему желанию.

— Все собрались? — добавляет Тийе, хотя отсутствующие ему ответить не могут.

Конечно, все они здесь. Ни один не решился опоздать из боязни остаться в одиночестве даже среди родных стен.

Но никто не замечает, что отсутствует самое могущественное оружие — нет старика Лоре, весьма полезного человека, ибо он умеет давать мудрые тонкие советы.

В окнах мелькают женские лица, они похожи на карнавальные маски, которыми управляют неумелые детские руки. Женщины хотели бы видеть все собственными глазами, но боятся этого спектакля, вида мужчин, собирающихся рискнуть жизнью в зловещей запретной охоте на оборотня.

Наконец наступает рассвет. Тийе зевает, зевают и другие и вдруг чувствуют себя лучше. Тийе что-то тихо говорит на ухо сыну, и тот киваетголовой, словно вбивая в землю каждое наставление отца, показывающего сначала на север, потом на восток, и остальные понимают по этим простым жестам, какой тяжелый поход ожидает их.

— В путь! — приказывает Тийе.

И поднимает ружье, хвастаясь своей силой. Вскоре мужчины растворяются в серых сумерках утра. А в кухне фермы примолкшие женщины ощущают, как клыками прорастает тишина.

И снова начинается моя ночь… Что это!.. Что за странный шорох — кто идет, задевая ветки? Что за наглый скот бродит по моим владениям? Кто же направляется прямо мне в пасть, забыв об осторожности?

Но!.. Я чую запах человека… Неужели такое возможно? Эти трусы приняли ночь за день! Г'рр… пресный запах, приклеившийся к ветерку, принадлежит именно человеку… Вот как, теперь пищу мне доставляют на дом… Ох уж эти люди! Поди пойми их… Они повсюду вокруг меня. Доносится ли до них мой запах? Видны ли мои следы? Или людей гонит инстинкт бывшего зверя… Конечно, я не невидимка, они могут увидеть меня даже в темноте, могут услышать, как я бегу, ползу или вою, но что человек может сделать с моей жизнью?.. Ох уж эти люди! Они вынуждают меня снова отведать той пищи, которая мне не по вкусу… Что? Их слишком много на земле? Или они решили пожертвовать собой, чтобы уступить место другим?.. И пальба… Им так страшно, что у них нет слов выразить свой страх — они палят из своих огненных палок. Стреляют наугад, удача всегда на моей стороне, они перебьют друг друга, облегчив мне труды. Ох уж эти люди! Поставщики всего…

Ну, раз они явились на праздник, не будем их огорчать… Я как раз учуял парочку позади себя. Если люди увидят меня, переступая с ноги на ногу под каштаном, то затрясутся от смертельного страха. Раз уж они хотят свары, я удовлетворю их желание… Я напрягаю задние лапы, когти впиваются в землю, пригибаюсь к земле, взглядом измеряю расстояние — мои стальные мышцы срабатывают… Грр… Я несусь к людям, пожирая пространство, и они сейчас просто умрут от страха… Но нет, на этот раз мне не удалось захватить людей врасплох, ибо по молниям из их палок я понимаю, что люди были настороже… Я с воем приземляюсь на лапы, и эти трусы позади меня убегают… Грр…

Но остальные — поблизости. Они осыпают меня свистящими жалами…

Жала впиваются в мое тело, как раскаленные металлические клыки. Пронзают меня, терзают изнутри… Я ощущаю вкус крови на языке… Силы мои уходят… Как им удалось причинить мне такие страдания, я даже уже не различаю этих людей? Неужели у них хозяин лучше, чем у меня?

Они воспользуются моей слабостью… мне надо бежать… оправиться, чтобы потом совладать с ними, моя очередь еще придет…

Превозмогая боль, я выбираюсь из леса, где люди радостно вопят, веря в свою победу… Но я знаю одно убежище, где смогу вернуть себе могущество.

О! Какие мучения сжигают меня изнутри…

К северу от Сент-Метрен, ближе к Пьеррефишу, там, где тянется заболоченная лесистая равнина, гремят выстрелы, словно выражая гнев тех, кто охотится на оборотня.