Мэри Арриган - Духи болота

— У меня не получается! — воскликнула она. — Какая глупость!

— Терпение, дорогая моя, — откликнулась бабушка Кейт, не отрываясь от своего рисунка.

— Да тут никакого терпения не хватит, — пробормотала Сюзи. — Я не думаю, что после всего этого я вообще хочу быть художником. Лучше я буду актрисой. Или водителем-дальнобойщиком. А это все ерунда.

Она разорвала свой рисунок и выбросила его в болото. Стоило обрывкам бумаги коснуться поверхности трясины, как они с хлюпающим звуком потонули, как будто их туда втянули. После их исчезновения образовалась где-то дюжина коричневых пузырей, которые тоже сразу пропали.

Я снова почувствовал холод холодильника при открытой дверце и сухость во рту. Я открывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная на берег. Думаю, что и глаза я выпучил, но, по большому счету, мне было все равно, как я выглядел.

— Ты видел? — спросила Сюзи. Я тупо кивнул. — Очень страшно. А ты, бабушка, видела?

— Видела что? — бабушка была по-прежнему погружена в свою работу.

— Как мой рисунок… О, неважно, — Сюзи подошла к краю трясины, я последовал за ней, сосредоточившись, как мог, на слове «смелость». — Ты только посмотри на эти мерзкие пузыри, — прошептала она.

Я прочистил горло.

— А ты прислушайся, — ответил я.

— Что? — Сюзи сосредоточенно нахмурилась и открыла рот.

Я кивнул на пузыри:

— Послушай звуки, которые они издают.

— Ты что, рехнулся?

— Да послушай, — настаивал я.

Сюзи наконец закрыла рот и снова посмотрела на коричневые пузыри. Вдруг она поняла, что я имею в виду, и с изумлением посмотрела на меня.

— Страшно, — пробормотала она, поежившись. Мне доставило некоторое удовольствие то, что она испытывает тот же синдром холодильника, что и я. Так что я вовсе не сошел с ума.

Сюзи оглянулась на бабушку Кейт — та спокойно рисовала.

— Я надеюсь, она тут надолго не задержится, — сказала моя кузина. — Хочу домой смотреть телевизор.

Я яростно закивал, как собаки, которых ставят на приборную доску в машинах. Хотя бы сейчас у нас было одинаковое мнение.

С-с-с-с… с-с-с-с… Свист продолжался. Я посмотрел туда, где в последний раз видел мистера Китта. Странно, подумал я, «лэндровер» припаркован там же, но никаких признаков мистера Китта — к этому моменту он должен был дойти до своего автомобиля.

— Наверное, он вернулся в лес, — сказал я.

— Кто?

— Мистер Китт. Две минуты назад он шел к своей машине, а сейчас я вообще его не вижу.

— Надеюсь, он свалился в трясину, — проворчала Сюзи.

— Все равно это очень странно, — заметил я.

— Это место делает тебя нервным, — рассмеялась Сюзи. — Может быть, он лежит в зарослях вереска и подглядывает за нами, чтобы мы не унесли с собой его торфяное болото. Пойдем. Я замерзла, проголодалась, и мне скучно. О, черт! Ты только посмотри, — она нагнулась и стала счищать со своих новеньких дорогих кроссовок торфяное пятно, и разозлилась: — Проклятое грязное болото!

Мы вернулись к бабушке Кейт. Наморщив нос, она разглядывала свой рисунок и качала головой.

— Нет, вы только посмотрите, — сказала бабушка, показывая на рисунке дерево. У меня чуть не подкосились колени, когда я увидел, что оно практически скрыто туманом. — Я почти закончила, — продолжала бабушка, — но почему-то ничего не вижу. Наверное, во всем виновата солнечная погода, при ней влага испаряется интенсивнее. — Она закрыла альбом и тяжело поднялась. — Пойдемте. На сегодня хватит.

— Точно, хватит, — поддакнула Сюзи. — А чипсы у тебя есть, бабушка?

Бабушка рассмеялась.

— Я посмотрю, что у меня там есть в ящиках.

В этот момент мне в затылок опять дохнуло холодком, и я невольно оглянулся на дерево: туман клочьями вращался вокруг его корней, принимая странные формы.

— У тебя что, до сих пор нет кабельного телевидения? — спросила Сюзи.

Бабушка Кейт покачала головой.

— Знаешь, меня как-то не привлекают хэви-металл и кровавые боевики, — сыронизировала она. Это, разумеется, было некоторым преувеличением.

Два местных канала, конечно, не могли предоставить много развлечений достойного уровня. Я подумал, что отчасти моя мама права. В определенном смысле бабушка Кейт действительно была скучным человеком. Сюзи, растянувшись на софе, изучала телепрограмму в местной газете и громко вздыхала.

— Через час — фильм про Супермена, — сказала она. — Наверное, повтор.

— Повтор повтора, — я был доволен своей шуткой.

— А что мы будем делать до этого? — пробормотала Сюзи.

Отчаяние в ее голосе доставило бы мне глубочайшее удовлетворение, если бы я сам не спрашивал себя о том же. Я взмолился Богу, чтобы бабушке Кейт не пришло в голову играть в лото или в другие игры. Но у нее были совсем иные планы.

— Может быть, вы хотите посмотреть старые фотографии? — спросила она.

Сюзи нахмурилась и удивилась бабушкиному предложению:

— Какие еще фотографии?

— Сделанные моим двоюродным дедушкой, когда он был в Африке, — ответила бабушка.

— А фотоаппараты у них были? — спросила Сюзи. Я знал, о чем она думает: бабушка Кейт — довольно старая женщина, поэтому ее двоюродный дедушка должен был жить сотни лет назад.

— Ну, они использовали колесо, так что смею предположить, что фотоаппараты были следующим шагом, — бабушка рассмеялась собственной шутке. — Тогда камеры были достаточно увесистыми, и дяде Филиппу требовалось несколько человек, чтобы переносить тяжелое оборудование.

Теперь это действительно звучало и выглядело интересно: дядя Филипп не был человеком, который на сафари фотографировал изъеденных молью львов из грузовика. Человека, способного нанять носильщиков, можно было считать настоящим первооткрывателем.

Бабушка Кейт встала на стул, достала альбом с самого верха книжного шкафа, протерла его от пыли и села с ним на диван между мною и Сюзи.

— Вот, — сказала она, похлопывая по кожаной обложке. — Эти фотографии были опубликованы в журнале «National Geographic» много лет назад.

— А что такое «National Geographic»? — спросила Сюзи.

— Это очень серьезный журнал, — сказал я со знанием дела.

Мама рассказывала мне про этот журнал, когда мы случайно наткнулись на него в приемной у стоматолога. Вы же понимаете, в приемной у стоматолога можно прочитать все, что угодно, любое старье. Папа говорит, что, если проторчать там очень долго, можно начать говорить что-нибудь вроде: «Ах, как мне не нравятся эти «Битлз» или «Как же мне жаль пассажиров «Титаника».

— Ну и о чем этот национальный журнал? — настаивала Сюзи.