Клод Сеньоль - Меченая

— Тебе придется заплатить, — продолжает он, — я пытался удержать тебя, пока было время… Ты должна бы помнить об этом… Но ты слушала лишь себя… Увы! Я вижу, что демон зла уже явился… его отметина на твоем лбу… Но ты можешь спасти душу своего отца — он невольный виновник павшего на тебя проклятия… Для этого ты должна выбросить в Мальну камень, который держишь в руке… И должна сделать это незамедлительно… Но остерегайся, хозяин ждет тебя… выбрось камень, но не отвечай на призыв хозяина… Не забудь… выбрось камень, как выбросила остальные… выбрось…

Голос старика слабеет… Звук как бы отделяется от уст и расстается с телом. Он уже во дворе. Жанна вздрагивает — теперь голос должны слышать все. Старик еще раз повторяет последние слова, и голос стихает… Он уже должен быть на полпути к Дровосеку — только бы никто не услышал этих слов!.. Голос исчез, но сам старик все так же спокойно и неподвижно застыл у стены. Теперь в его глазах горит белое пламя упрека, в котором проскакивают черные огоньки суровости. Старик скользит к двери и распахивает ее. И тут Жанне удается прорвать оцепенение и закричать. Тут же появляется Антуан. Он колеблется, перед тем как войти в комнату Меченой. Но все же толкает створку двери и видит Жанну на коленях у кровати — она не спускает взгляда с пустой стены.

— Что такое? — сурово спрашивает Антуан.

Девушка протягивает руку к стене.

— Там… смотрите, вы не узнаете этого бродягу, который поджег… который вернулся…

Язык отказывает ей. Антуан ничего не видит. Но боится подойти к Жанне, ведь у нее в руке зажат камень, изуродовавший Люка.

— Там никого нет… ты бредишь… сама не знаешь, что говоришь, и даже хуже — что делаешь… Тебе нельзя было наносить удар Люка… это может нам стоить…

В комнату входят Анриетта и Галиотт. Жандармы остались во дворе. Они наконец решили оказать помощь лежащему на земле и прерывисто дышащему слуге. Анриетта хочет отругать дочь, но не успевает открыть рта. Жанна вскакивает и поворачивается к вошедшим. Им в глаза бросается багровое пятно на ее лбу. Они вскрикивают от неожиданности. Словно девушке нанесли удар прямо в центр шрама. И пятно разрастается на глазах. Будто все вены лица лопаются одна за другой и кровь растекается под кожей. Этим странным пламенем уже охвачена половина лица Жанны. Меченая не подозревает, что ее лицо медленно меняется. Она делает шаг вперед. И все отступают. Им страшно, невероятно страшно. Девушку, похоже, сглазили. Красное пламя пожирает всю ее голову и останавливается посреди шеи. Жанна ничего не замечает. Камень все так же зажат в ее руке.

— Посмотрите лучше на этого старика, — произносит она, показывая на стену. — Посмотрите на него…

Антуан наклоняется к женщинам. Тихо и с беспокойством шепчет им что-то на ухо. Его глаза не отрываются от руки Жанны.

— Кроме того, что она попала в сети зла, к тому же и сошла с ума. Утверждает, что видела сезонщика, который сейчас сидит в тюрьме…

Меченая расслышала его слова. Она с угрозой выпрямляется. Тело ее от шеи и ниже сохраняет белый цвет. Жанна кричит:

— Да посмотрите же… он уже не в тюрьме, он здесь, смотрите, он уходит, он растворяется в стене, смотрите…

Анриетта словно проглотила расплавленный свинец, который кипит в ее жилах и сжигает плоть. Горе ее стало невыносимой болью, и она теряет сознание. Антуан едва успевает подхватить жену и осторожно уложить на пол. Галиотт застыла, как огородное пугало. И в ее жилах течет расплавленный свинец, но он быстро охлаждается и становится твердым. Застыв, он превращает старуху в статую с землисто-серым лицом. Не опуская головы, Жанна обращается к Антуану, не осмеливающемуся глянуть ей в глаза:

— Старик и Люка правы… Скирду подожгла я, и я же заставила Блеза поджечь Ланглуа… Я знаю, что обречена на вечное проклятие, но еще могу спасти душу отца, который страдает вот уже шестнадцать лет…

При ее последних словах Галиотт оживает и испускает столь пронзительный вопль, что Антуану кажется, будто его живот проткнули острым сверлом. Жандармы смотрят со двора на дом. Они не знают, почему закричала старуха. От крика у них похолодело в груди. Они медленно направляются к двери.

— Послушайте! — издали кричит бригадир, не решаясь войти. — Послушайте! Этот вопль нас перепугал… У вас не случилось ничего дурного… А?..

В проеме двери возникает Галиотт. Она пятясь спускается по ступенькам. Руки ее вытянуты перед собой, словно она защищается от какого-то ужасного видения. Галиотт икает от страха.

У ворот внезапно фыркают и ржут от испуга лошади. Они тянут поводья, готовые сорваться и броситься прочь. Солнце тускнеет. Опускается странный голубоватый туман — он густеет на глазах и начинает желтеть. Туман давит и угнетает, как угнетает медленное отступление старухи, словно сошедшей с ума, когда она увидела то, что еще не видят другие. Такой дурной осенний туман редко бывает в середине лета. Обычно он падает осенью в разгар рабочего дня, заставляя прервать полевые работы. Туман состоит из плотных зеленоватых сгустков, текущих как гной и обжигающих как яд. Откуда жандармам знать, что такой же туман окружил бывшего хозяина Лану, Моарк'ха-бретонца, когда тот, налегая всем весом, помогал плугу вспороть девственное брюхо Мальну? Они не знают, но понимают, что проклятый туман предвещает несчастье. Жандармы ощущают это, как ощущают по слабеющему ветру, что хорошую погоду сменяют ненастье и дождь. Дыхание у них перехватывает, словно на шее затягивается пеньковая веревка, с помощью которой их рывками вздергивают на виселицу. Лошади все так же пятятся от страха. Чтобы разорвать тоскливое предчувствие, бригадир громко восклицает:

— Что за чертов туман!

И в это мгновение к служанке возвращается дар речи:

— …Голова… она… она вернулась…

Жандармы переводят взгляд на дверь кухни. Антуан, вышедший через заднюю дверь, присоединился к ним.

В отвратительном тумане возникает багровая голова, сидящая на обрубке шеи. Голова выходит из кухни и медленно плывет в тумане. Антуан вдруг видит ту каменную голову, которую когда-то нашел Моарк'х. Жандармы напряжены. Плотный туман скрывает Галиотт. Голова приближается.

Словно пробудившись от кошмара, Антуан узнает лицо Жанны. Страхи Галиотт просочились и в него, и он не сразу сообразил, что туман скрыл тело девушки, оставив видимой лишь голову. Он протягивает руку, но быстро отводит взгляд от обезображенного лица, на котором горят огненные зрачки в озере белков, испещренных синими жилками, переплетенными, как корни травы. Антуан хочет коснуться тела девушки. Быстро взмахивает рукой, чтобы дотронуться до Жанны и разорвать чары кошмара. Но его рука пронзает лишь туман, держащий багровую голову Жанны Моарк'х.